Заблуждение сердца - Natallisha
Москва встречала дождем. В окно бились косые прозрачные струи и Маша, уткнувшись лбом в стылое стекло, уже отчаялась дождаться окончания бескрайнего сизого потока. Накануне она прилетела в Шереметьево, на аэроэкспрессе добралась до Белорусского вокзала, а оттуда было рукой подать до отеля.
"Шератон Палас" на Тверской. Здесь они так бесконечно давно познакомились с Сержем. Номер на двоих снова ждал, чтобы напомнить о встрече, однажды перевернувшей всю ее жизнь.
Девушка оглянулась, скользя взглядом по знакомым предметам комнаты: двуспальной кровати со светлыми покрывалами, стоящему рядом с ней уютному креслу и торшеру для позднего чтения. На стене красовался большой плазменный телевизор.
Ее самая близкая подруга устраивала свадьбу в роскошном банкетном зале Шератона. На дворе стояли предновогодние дни, и в элегантном светлом вестибюле царила великолепная хвойная красавица - живая ель, украшенная бело-золотыми шарами, создавая контраст с весенним убранством зала. Она помнила терпкий аромат роз, замерших в высоких красивых вазах. И его.
Высокого привлекательного блондина, с серо-зелеными глазами, стоящего у ресепшена, лениво облокатясь на стойку. Идеальный мужчина, идеальный во всем: в манере общаться, в выборе небрежно элегантных костюмов, в умении красиво ухаживать.
Много позже она осознала: под безупречным, годами отточенным, лоском таилась натура страстная и весьма противоречивая. Но сердце уже пропустило удар. Мария медленно отошла от окна ,улыбаясь своим воспоминаниям, и забралась с ногами в широкое удобное кресло.
Сегодняшний Серж был другим, в его взгляде больше не было холода и ненастного мрака. Даже быстрые смены настроения, когда Паладин мгновенно переключался от расслабленной мягкости к сосредоточенной собранности, теперь не пугали. Она обожала эту разность. Расчетливый, нежный, холодный, страстный, чертовски обаятельный. С ней он перестал надевать маску и даже порой делился тревогами. А с некоторых пор в круг избранных вошли и ее друзья. Ни Рому, ни Полину Серж не считал работой. А значит, без промедления, был способен рискнуть для них всем.
Сердце сжимал парализующей страх, этого нового Сержа она точно не сможет потерять, не утратив при этом всяческий смысл жизни. Нет, Мария не принадлежала к числу завзятых паникеров или унылых пессимистов. Профессия не располагала. И она точно знала, что никогда не отказалась бы от той судьбоносной встречи. Ее рыцарь плаща и кинжала, ее душа, ее до боли желанная мечта…. Углубившись в воспоминания, она не заметила, как глаза закрываются сами собой, и сон мягко расставляет свои гостеприимные сети.
Рома рассеянно смотрел на неровные блики пламени в небольшом камине, дрова приветливо потрескивали, разливая по комнате мягкое тепло, словно глинтвейн по праздничным чашкам.
Уснуть ему так и не удалось, потому, чтобы не будить Полину, он поднялся с кровати и прошел в эту маленькую гостиную, бывшую достойным украшением уютного домика, расположенного на тихой малонаселенной улочке Зеленогорска. Камин идеально подчеркивал романтичную атмосферу, хоть в доме присутствовало паровое отопление, а также: газ, электричество, водопровод и все современные удобства.
Безопасная гавань Паладина, увы, смятенные мысли Рябинина блуждали по ранящим граням прошлого. Он не хотел вспоминать того, что давным-давно следовало похоронить в сердце.
Но случившееся вернуло его в жестокое прошлое, без всякого на то дозволения. В момент, ни имеющий ничего общего с последним арестом, когда допрос проводился в присутствии жены, как же тогда было легко…. Легко ничего не помнить….
По сей день он не мог завести с любимой разговор о рождении их ребенка, объяснить ей: почему он так и не появился в больнице и не смог присутствовать на выписке. Долгое время он не смел смотреть ей в глаза. Поля ничего не сказала, не упрекнула ни тогда, ни сейчас. Ему казалось, что ей все равно, ежедневная горькая мука.
Рябинин протянул руку к недопитой бутылке вина, потом, передумав, встал и, пройдя к бару, взял графин с коньяком. Слабая улыбка тронула плотно сжатые губы, Серж позаботился обо всем, впрочем, как и как всегда. В холодильнике был двухнедельный запас продуктов, в мини-баре наличествовало спиртное, даже запас дров для камина был строго учтен. Паладин не упускал из виду мелочей, для него их попросту не существовало. Сейчас они стали почти друзьями, которых сблизили общие неприятности. И партнерами, доверяющими друг другу во всем. Но тогда, пару лет назад, все было совершенно иначе.
Сначала, по своей собственной глупости, Роман не заметил надвигающейся грозы. Заглушая боль и разочарование от неудавшегося брака, он планомерно разрушал свою жизнь: карты, выпивка, женщины, скорость, сомнительные связи и случайные роковые знакомства. В один из таких вечеров за игровым столом в его доме появился Феликс. Рябинину не везло и, проигрывая партию за партией, он в итоге оказался должен более удачливому сопернику весьма кругленькую сумму. Деньги не являлись проблемой, он мог выплатить их на следующий же день, как только откроются банки. Но этот проигрыш обошелся Роме немыслимо дорого. Борзов выбрал другой расчет, такое иногда практиковалось в игорном мире, он просил произвести всего одну сделку через "Дар Солнца", чтобы вывезти партию нелегального и сомнительного качества янтаря.
Рябинин отлично понимал, что впутывается в криминал, однако ему довольно прозрачно намекнули: что следует думать не только о себе, но и о беременной жене, готовящейся родить со дня на день. Луганский был единственным, кто знал о происходящем. В конце концов, партнеры пришли к выводу- упираться бессмысленно и опасно, сделка осуществилась.
Роман и сейчас, спустя столько времени, ощутил холодок вдоль спины, вспомнив о том, что произошло дальше. А дальше начался самый настоящий кошмар, не могущий ему привидится и во сне: сначала пришел неопределенного вида человек и сделал предложение, отказаться от коего не представлялось возможным. Еще бы, всевластное ведомство «просило» об услуге. Роман все же рискнул и в полной мере ощутил на себе способность системы - склонять неразумных к сотрудничеству.
Вместо того, чтобы радоваться рождению сына или наладить отношения с женой, он оказался арестантом, в одиночной камере весьма странной тюрьмы. Судя по всему, там и слыхом не слыхивали: ни о правах заключенных, ни о Женевской конвенции. Человек приходил снова и снова: утром, днем, вечером, ночью. Больше он не просил, он требовал и откровенно угрожал. Если бы «просьба» не относилась к Феликсу, Роман бы скорее всего уступил. Но в данном контексте это могло означать - поставить под
