Я (не) буду твоей - Мая Грей
— Поехали, Асёнь, — ласково обращается дядя Мухтар. — Смотри, что-то надвигается на нас, — указывает в сторону.
Мы всматриваемся и ничего не можем понять. Темная желтая стена, возвышающаяся до самого неба, словно окутывает собой всё пространство.
— Пиздец! — кричит Аселя. — Быстро в машину! Нас сейчас накроет песчаная буря.
Мчимся по ухабистой дороге, трясясь и подпрыгивая так, словно за нами гонятся бандиты. Дух захватывает, сердце устремляется в пятки от картины, разворачивающейся позади нас. Природа словно решила обрушить на эту местность все кары египетские. Какая-то летающая живность несется быстрее, чем наш Лексус 470-ый. Такое вижу впервые. Стрекозы или саранча, обгоняя нас, заполняют собой всё пространство впереди. Дядя Мухтар буквально вслепую ведет машину в этой непроглядной тьме из крылатых тварей, устремляясь за ними. И что-то подсказывает мне, что летят они не вдоль дороги.
В какой-то момент мои внутренности устремляются вверх, и я понимаю, что мы летим. Вниз.
— Ёёёёб твою мааать! — поёт Асель все то мгновение, что мы парим в воздухе.
Меня с заднего сидения отбрасывает вперед, и я, распластавшись, лежу на панели перед лобовым стеклом. Только сейчас понимаю, как важно пристегиваться даже на задних сиденьях. Уже мысленно прощаюсь с Дамиром. Оплакиваю свою короткую жизнь и наше недолгое с ним счастье.
Машина врезается носом в песок и застревает в нем. Из-за того, что песок сухой и рассыпчатый, это происходит довольно мягко, что спасает нам жизнь.
— Капец, Муха, куда ты нас привез? — Аселька трясет головой, пытаясь прийти в себя.
— Как я не догадался, что саранча летит к реке, — дядя Мухтар пытается разглядеть что-то в почти черном от грязи лобовом стекле.
Еле выкарабкавшись из машины, мы поняли, что жить нам осталось недолго.
Машина упала в обрыв у реки, уровень которой бурлящим потоком стремительно поднимается и скоро снесет и нас, и машину. Вот он, паводок. Обрыв невысокий, но крутой, и весь сыпется. Взобраться обратно практически невозможно. Остается одно — залезть на кузов машины и молча ждать, когда мокрая стихия схватит нас в свои объятия.
— Динка, иди сюда, — прижимает меня Аселя. — Муха, дай я обниму, — другой рукой тянет его за шею к себе. — Спасибо тебе, — говорит ему, — ты просто мужчина моей мечты. Молитвы умеешь читать и водишь как Шумахер. Жаль, что я так поздно тебя встретила, — вздыхает печально. — Динок, джаным, прости меня за всё. Я ведь люблю тебя больше всего на свете. Муженек твой, конечно, козел, но чувствую, что именно такой муж тебе и нужен. Давай я подниму Муху, а ты залезешь на него. Так хоть ты сможешь выкарабкаться. Давай, девочка, вставай! — встает сама. — Муха, давай мне на плечи.
— Не-е-ет! — кричу я сквозь ком в горле. — Я не оставлю вас!
— Давай, дочка, не медли! — говорит дядя Мухтар. — Вода уже подступает. Мы-то хоть что-то повидали за свою жизнь. А у тебя всё ещё впереди.
Слезы и песок в воздухе так застилают глаза, что я ничего не вижу. Чувствую лишь, как дядя Мухтар подхватывает меня, и я взмываю вверх. Руками нащупываю траву, растущую на склоне обрыва, но хвататься за неё нет смысла — она не выдержит мой вес. Вся эта затея по спасению одной жизни из троих кажется напрасной. Я уже разжимаю кулаки, готовясь отпустить траву и спуститься обратно, как вдруг чувствую резкий захват моих ладоней, и меня резко тянут вверх. Секунда — и я оказываюсь в крепких объятиях. В любимых объятиях. Я ослепла от песка и слёз, но знаю, что это Дамир. По запаху, по дыханию, по объятиям. Он крепко подхватывает меня и быстро сажает в машину.
— Промой глаза! — теперь я слышу любимый голос и чувствую бутылку в руке.
— Дамир, там Мухтар и Аселя, — реву я.
— Закройся! Сиди в машине, — он захлопывает дверь, но разве я его послушаюсь.
Смываю песок, который забился везде — даже во рту и ушах, и бегу к обрыву. Дамир уже схватил Мухтара и пытается поднять его наверх. Всё усложняет осыпающаяся почва обрыва. Дамир сам чуть не слетел вниз, чудом удержавшись на краю. Я смотрю вниз и вижу, как подступает вода, а Аселя изо всех сил пытается подтолкнуть Мухтара.
— У тебя есть в машине трос? — с трудом спрашивает Мухтар.
— Есть! — напрягаясь, отвечает Дамир. — Мы его используем, чтобы вытащить её. А тебя я и так вытащу, — уверенно говорит и вытягивает Мухтара.
Я, не теряя времени, бегу к багажнику и достаю оттуда буксировочный трос. Так, кажется, он называется.
Благо, бывшая спортсменка Аселя знала, как обвязать себя, чтобы мужчинам было легче её вытащить. Пока это происходило, я завороженно наблюдала за Дамиром — за его напряжённым, но уверенным лицом, за решительными и умелыми действиями, за его силой, хладнокровием и спокойствием в такой жизнеопасной ситуации. Но его спокойствие длилось недолго.
— Ты дура?! — кричит он на Аселю, когда она наконец взобралась и села на траву, чтобы отдышаться. Дамир присел на корточки и взглянул ей в глаза своим убийственным взглядом. — Тебя же предупредили, что опасно! Куда ты попёрлась?! — взъелся он.
— Не ори на меня! — взбесилась Аселька. — Из-за тебя кобеля попёрлась. С сестрой надо было поговорить. Посоветоваться.
— И как?! Поговорила?! Если сейчас не поднимешь свою задницу и не затащишь её в машину, считай, что это был последний разговор в твоей жизни. Скоро здесь всё смоет. Дамбу прорвало! — Встаёт и быстрым шагом идёт ко мне. — Дина, садись вперёд! — в гневе хватает меня за руку и буквально забрасывает на сиденье.
Но Мухтар и Аселя стоят и смотрят, как дорогая машина скрывается под бурными водами Урала.
— Муха, че стоишь? — вдруг очнулась она. — Быстро в машину! Это Дамирчик, зятек мой!
Резко рванувшись с места, мы вновь пустились в побег от всё ещё надвигающейся песчаной бури, за которой следовал грозовой фронт. Вот он как раз и опасен. Если он нас застигнет, мы застрянем в грязи и останемся в сердце стихии.
Украдкой кидаю взгляд на Дамира. Он напряжён и зол. Он молча переживает тревогу и страх за нас, которые накрыли его, пока он нас искал. Оглядываюсь назад и вижу, как эти двое всё ещё смотрят в сторону разбушевавшейся реки.
— Муха, — тихо говорит Аселя, — чья это машина? Кому я должна буду отписать свою квартиру?
— Дамиру, — вздыхает дядя Мухтар. — Это его машина.
— Ааа, — задумчиво кивает Аселя, — ну хорошо, если его. Значит, на улице я не останусь. С ним я Динкой рассчитаюсь.
Задача добраться до трассы казалась уже нереальной.
