Алекс Стюарт - Фиктивный брак
2
Но когда последними из гостей появились сестры Симпетт с тощим и смуглым полковником индийской армии Хей-Молине, Джой могла больше не утруждать себя заботой о том, что подумает миссис Форд о ее первом приеме.
Весь вечер миссис Форд была как в лихорадке. Она бросилась в атаку на Джима. Этот человек, из-за которого она приехала во Францию, исчез в свое время так же внезапно, как внезапно появился сейчас. Тетушки Симпетт и были теми состоятельными родственницами, на которых негодник возлагал большие надежды! Пэнси готова была расцеловать их.
— Как! Вы знакомы с нашим племянником? Я всегда говорила: «Мир тесен!»
— Мы старые друзья, не правда ли, Пэнси?
Эта его реплика позволила миссис Форд с выражением веселого безразличного удивления приподнять брови («О Боже, Джим! Ты преследуешь нас?») и протянуть ему руку, которую затем следовало тотчас отдернуть и продолжать флиртовать с графом или кокетничать с молодым яхтсменом. Но следовать правилам легко, когда женщина корыстна или недостаточно энергична и лишь наполовину влюблена.
Пэнси же была безумно рада видеть его и не могла этого скрыть; похлопав по диванным подушкам, она усадила его рядом с собой. Он присел, посматривая на нее лукавыми глазами, и она чувствовала себя на седьмом небе, словно девочка, до тех пор, пока полковник не устремил взгляд мимо нее на некое экзотическое существо и не спросил:
— Кто это видение в белом с большим зеленым цветком?
Джим, которого возраст не мог изменить, собирался очаровать юную девушку? Пэнси почувствовала себя безнадежно passee[9] — в своем платье типа джемпера и шляпке. Под ее косметикой пролегли новые морщинки.
3
Обеим мисс Симпетт прием показался самым замечательным из всех, на которых они побывали в последние годы прозябания за границей.
Вначале они были несколько шокированы тем, что милая миссис Траверс окружена такой толпой иностранцев (эти добропорядочные леди величали так любых неангличан, которых им доводилось встречать на Европейском материке). Тем не менее они оказались вполне приятными людьми. Мисс Симпетт всегда говорила, что «те, у кого есть титулы, более похожи на нас». Однако человек, который порадовал ее более всех, был восхитительный молодой мистер Форд. Так хорош собой. Такие очаровательные мальчишеские манеры. Подумать только — он автор той ужасной книги, вышедшей по ошибке в издательстве «Таймс-бук», владелицами которого были Симпетт. «Ловушка»! Этот роман настолько рассердил обеих мисс Симпетт, что они прекратили бы его читать, не одолевай их желание узнать, чем все это кончится. Подобное мог написать только ужасный старый скептик, раздраженный тем, что не в состоянии завоевать сердце ни одной из женщин…
— О, можно подумать, что вы закоренелый циник, мистер Форд, — щебетала тощая мисс Симпетт. — Но подождите: еще появится какая-нибудь молодая леди!
И вы увидите, что станет с этими вашими теориями. Не так ли, дорогая миссис Траверс?
— Такое возможно со мной? — переспросил Джеффри обаятельным голосом победителя. Он бросил взгляд на хозяйку, как бы приглашая ее к беседе. Джой весело ответила:
— Я надеюсь, что да, — и повернулась к другому гостю.
4
Джеффри казалось, что высокая каменная стена отделяет его от желанной цели: узнать все о Джой.
«Пожалуй, она вполне вошла в образ, — подумал он, — но как ужасен этот дом — словно корзинка с мягкой подкладкой для комнатной собачки!! Похоже, тут водятся деньги… Ей нравится ее роль… Мальчик, суетящийся вокруг нее, — намек на хорошенького пажа… Когда появится ее муж?.. И как ей не утомительно принимать такую толпу… А мне так хотелось долгого и искреннего разговора!»
Пряча досаду, он блистал перед увядшим существом, которому был представлен, своим хорошо отрепетированным мальчишеским очарованием.
— Мисс Симпетт, а вы не скажете, как отличить эту молодую леди?
«И тут, — как позже восторженно щебетала мисс Энни Симпетт, — он стащил с дивана огромную подушку, сел у моих ног — я с ужасом спрашивала себя, что подумают другие — и говорил, говорил, говорил».
5
Сестра французского графа думала:
«Боже мой, что за шуты эти англичане».
В отличие от брата она мало общалась с англосаксами, и для нее этот раут явился богатым полем исследования всяческих странностей.
Заинтригованная маленькая леди уселась на мягкий диван мадам Жанны, поджав губки, и дала волю своим голубым глазкам. Она отметила в комнате английские перестановки (неправильности, как она их называла). Каждый стул стоял не на своем месте, каждая фотография в серебряной рамке, каждая ваза с цветами находилась именно там, куда французская хозяйка их никогда бы не поставила. Все окна широко распахнуты, несмотря на проникающие с улицы жару, пыль, шум моторов.
Она впервые наблюдала священную церемонию английского чаепития. Стол с серебряным чайником, и эта длинная серебряная трубочка (как у ангела в Судный день), чтобы загасить пламя, и эта кипящая вода, чтобы согреть чашки и затем наполнить их холодным молоком. А с какой серьезностью они говорят: «Покрепче, пожалуйста… О, спасибо! Как раз то, что нужно… Его прислали от Туайнингов… Восхитительный чай!»
Вот такой ритуал устроили из чаепития англичане (в других случаях вовсе не склонные пунктуально выполнять церемонии). Широко известно, что они не достигли высот в искусстве приготовления пищи, как и в искусстве любви, — и лишь в отношении чая они настоящие фанатики! «Впрочем, может быть, — слегка задумалась она, — ив искусстве любви у них есть свой шарм? Интересно…»
Она обратила особенно пристальный взор на юную мадам Траверс. Ее платье, пожалуй, простовато для такого случая, но достаточно красиво… бледные чулки-паутинка… бриллиантовое кольцо… прохладная свежесть двадцати лет… Застенчива, как тринадцатилетняя француженка… не красит губы…
Она отметила, что мадам Траверс вызывала восхищение у элегантного романиста, с богемным видом расположившегося на ковре и говорившего сразу со всеми. Однако молодая хозяйка относилась к чествуемой знаменитости примерно так же, как к своему племяннику, обносившему гостей гренками.
Баронесса не обошла вниманием и английскую леди, настолько шикарную в свои 47 или 48 лет, что ею пленился юный англичанин, сидевший за фортепьяно. Леди же предпочитала длинного, сухого, кокетливого английского офицера (мужчины этого типа делают женщину несчастной, и француженка мысленно дала полковнику отставку).
Ее голубые глазки вновь обратились к юной мадам Траверс, которая деловито исполняла роль любезной хозяйки дома. Здесь было над чем поразмыслить. Она рассмотрела в счастливой новобрачной что-то такое, что заставило наблюдательную француженку пылко произнести:
