Алекс Стюарт - Фиктивный брак
Джой ни в чем не была уверена. Она была потрясена — не только последней встречей, появлением
Джеффри, но и вообще всем, что произошло в «Монплезире» за последние сорок восемь часов.
Вдруг она осознала, что Персиваль Артур обращается к ней, а она не слышит.
3
— Я сказал, что дяде Рексу вряд ли понравится твой Форд.
— Почему же?
— Слаб! — с издевкой сказал Артур, и его хитрющее, проказливое, все время меняющееся лицо приобрело полузадумчивое, полунасмешливое, полусмущенное выражение Эрота, изображаемое на картинах и скульптурах. — Он тебе очень нравится?
Джой раздраженно повернулась на своем сиденье, взглянула на этого беспокойного, навязчивого, нахального мальчишку, который проявлял неприличное любопытство к ее чувствам так же непосредственно, как интересовался мотором «Альфа-Ромео», новым бензином и тем, сколько миль она проехала за последнюю неделю, и резко ответила:
— Если тебе так необходимо знать, да, когда-то я действительно любила его.
— Ты имеешь в виду — на самом деле? Сильно? Глубоко?
— Да.
— Приступ влюбленности?
— О, да, да!
Неожиданно на дороге возникла преграда. Две лошади в шорах неторопливо тащили повозку, груженную бочками с вином. Ею правил провансалец в голубой блузе.
Раздался сердитый гудок. Персиваль Артур наклонился вперед, высунувшись наполовину из машины — словно стройное носовое украшение яхты. И снова «Альфа-Ромео» помчалась вперед.
Джой с облегчением подумала, что юноша отвлекся от щекотливой темы, но ошиблась. Повернувшись к ней, он продолжал:
— Вот что я хочу спросить, если ты позволишь. Это с ним ты была помолвлена, когда носила голубое кольцо?
— Да, — ответила Джой, весьма удивленная, что он вспомнил об этом. — Ты еще что-нибудь хочешь узнать?
Казалось, Персиваль Артур глубоко задумался. Автомобиль устремился вниз по склону горы. Глаза юноши смотрели на белое от пыли шоссе, которое переходило в улицу, обсаженную эвкалиптовыми деревьями.
— Почему же ты не вышла за него замуж, в таком случае?
— Он разорвал наши отношения, — ответила Джой, удивляясь, как спокойно говорит об этом; так, словно это было много лет тому назад.
— Он разорвал помолвку? Почему?
— Устал от меня, — произнесла девушка просто, как о чем-то давно пережитом и забытом.
4
Она не смогла бы так легко и свободно говорить об этом ни с одной подругой, вообще ни с одним взрослым человеком. Но Джой, .расцветающая Венера, чувствовала себя гораздо моложе своих лет. А Персиваль Артур, юный Эрот, порою вдруг делался на десяток лет старше, чем был на самом деле. Оттого они и сблизились. Она смутилась, осознав, что доверила тайну, которой женщина делится в последнюю очередь (мужчина устал от нее), этому неопрятному школьнику. А Персиваль Артур с комариным занудством возразил:
— Скажу тебе, что когда он стоял, вылупившись на тебя, то не производил впечатления человека усталого. Все, что хочешь, только не это!
— Ну, что ж. Я полагаю, это — правда. Он писал мне позже, намекая, будто не то имел в виду, но к тому времени мне было абсолютно все равно, что он имел в виду.
— О! Получив отлуп, некоторые возвращаются к состоянию, когда их больше не утомляют люди? Как интересно, — задумчиво произнес Персиваль Артур. Внезапно его внимание привлекло такси, со свистом пронесшееся мимо. Он повернулся, чтобы проследить взглядом за его стремительным движением, затем сел на место и отрывисто спросил: — Ну и что, ты жалеешь, что не вышла замуж за этого Форда?
Джой устремила взгляд на вечереющее небо над морем справа от дороги. Разгорался великолепный абрикосово-золотой закат, который предвещал прекрасную звездную ночь, одну из многих удивительных и ярких южных звездных ночей.
Джой чувствовала себя настолько взбудораженной, что сомневалась, сможет ли заснуть, и в то же время ее охватила печальная задумчивость. Отчего? От сковывающей силы мужских глаз? Она видела их, чувствовала… Не темные итальянские глаза под черными бровями, а полунасмешливые, тревожащие, голубовато-серые, выражающие волю и уверенность (словно выбор уже сделан), в которых светилось что-то дьявольское, как в английских небесах в июне перед грозой.
Джой вдохнула теплый воздух, выпрямилась и сообщила деловым тоном своему юному другу:
— Ну, конечно, все были довольны, что я не вышла замуж за Джеффри Форда!
— А почему — конечно?
— О, эти твои вопросы…
Но эти вопросы мучительно гудели в ее голове. Почему-то только сейчас она увидела, что Джеффри Форд слишком молод, слишком напоминает вечного студента своим хрупким телосложением, слишком похож на свою мать, слишком свободно ведет беседы о том, «что имел в виду, чего не имел в виду»… Слишком… Слишком… А может быть, недостаточно… Так что же все это значит?
— Джой, надо ли это понимать так, что ты рада выйти замуж за дядю Рекса?
И Персиваль Артур, склонив свою взъерошенную, покрытую пылью голову набок и скрестив на груди руки в оборванных манжетах, вдруг задумчиво произнес:
— Ты страшно влюблена в него, не так ли?
— Разве не пристало женщине быть страшно влюбленной в человека, за которого она вышла замуж? — шутливо ответила Джой.
Персиваль Артур не поддержал шутливого тона:
— Я не это имел в виду.
— А что же?
— Я хочу сказать, что ты сейчас больше влюблена в него, чем в Лондоне, до того, как мы приехали сюда. Здесь ты совсем другая. Я заметил — ты влюблена… Влюблена в Рекса.
5
Эти слова явились откровением для Джой. Мальчик словно сорвал плотный покров с ее истинных чувств. Возможно, она уже и сама поняла это, но, подобно многим женщинам, предпочитала не понимать. Как бы там ни было, теперь она знает все про себя точно.
Поэтому, когда юноша подтолкнул ее бесцеремонным и резким напоминанием («Ну, что, не так ли?»), она просто ответила себе и ему:
— Думаю, что да. Так оно и есть.
— Что ты хочешь сказать словом «думаю»? Ты не уверена? Ты не совсем уверена?
Ее ответ показался ей самой слишком решительным:
— Да! Я уверена.
Ах, как неожиданно это вырвалось, и что-то еще могло вырваться. Она почти решилась спросить своего наблюдательного следователя: «Скажи, что он думает обо мне, раз уж мы коснулись этой темы?» Но Персиваль Артур, вновь подавшись вперед, громко сказал:
— Манли! Послушай, дай мне повести машину хоть чуть-чуть.
— Конечно, — улыбнулся шофер, повернув к нему свой аристократический профиль.
Чуткими смуглыми руками Персиваль Артур Фитцрой взялся за руль. Его лицо преобразилось. Таким оно впервые предстало взгляду очаровательной спутницы. Это было лицо будущего механика, сосредоточенное, полное решимости, отчужденное…
