Будь моей ошибкой - Мария Фирсова
— Но что тебя больше всего пугало в этом сне?
Я на мгновение замерла, стараясь унять дрожь в голосе.
— В окне мелькнул женский силуэт и я, кажется, заскулила, словно маленький обиженный щенок. Открыла рот, пытаясь дышать глубже, потому что легкие обожгла резкая боль, но все было тщетно. Горечь вперемешку со вкусом крови стремилась наружу, пытаясь вырваться из меня черным дымом. Это было глупо — приходить сюда, к чужим окнам и смотреть, не отрывая взгляда. Но и домой возвращаться не хотелось. Там было холодно, мерзко, а некогда любимый супруг с каждым днем все больше походил на чудовище из ночных кошмаров.
— Они не чужие, эти окна. Оль, они наши. Здесь наш общий дом. Наш маленький рай.
— Я знаю, любимый, но там, словно был другой мир, параллельная реальность, которая пугала настолько сильно, что сводило все мышцы. Как-то внезапно для самой себя я оказалась немым свидетелем, застрявшим на пепелище собственной жизни. Жизни, которая получилась слишком тяжелой для маленькой хрупкой женщины с глазами цвета неба.
— Жуть какая, — тряхнул головой Артем, крепче сжимая меня в объятиях.
— Это еще не конец, — тень улыбки скользнула по моим губам, я крепче вцепилась в его кисть и решила, что мне необходимо просто выговориться, чтобы перешагнуть это все, оставив прежнюю жизнь позади. Перевернуть страницу, прочесть эпизод.
— Внутренний голос требовал уносить ноги, и, я, послушав его, ринулась прочь, лишь бы не видеть эти окна, в которых горел такой уютный свет, окна квартиры, где мне не было места. Навстречу выскочил автомобиль, так неожиданно, что я едва не оказалась на капоте иномарки. Водитель не поленился открыть окно и обложить меня матом, наверное, заслужила, но слезы застилали глаза. Я совершенно не видела дороги, просто бежала, а тонкий шарфик, размотавшийся на шее, подобно змею, тянулся сзади лентой по грязному асфальту. Мужчина что-то прокричал, яростно скаля зубы. Обозвал меня идиоткой, курицей слепой. И я его понимала, очень понимала. Ведь действительно дура. Самая настоящая. И я снова тонула в безнадёге, в отвращение к самой себе. Жалости, будь она проклята!
— Да уж, чего только нам не подкидывает наш мозг порой. Но мы переживем это. Столько уже ведь прошли за каких-то пару месяцев. Тимка привык к тебе, считает мамой почти. Кстати, надо решить вопрос с Томой. Она совершенно забыла о нем.
— Да, знаешь, если Тамара… — я осеклась, не зная, как озвучить свое предложение Артему.
Потупила взор, щеки, наверное, даже покраснели от смущения, а Кузьмин не торопил, дожидался, пока наберусь храбрости, чтобы сказать то, что так давно родилось в моем сердце.
— Артем, — на выдохе все-таки озвучила я свое тайное желание, — мне бы хотелось усыновить Тимоху.
Кузьмин даже глаза шире распахнул и рот раскрыл, а я палец выставила указательный, приложив его к губам Артема, и улыбнулась.
— Тсс, подожди, не перебивай. Знаю, что это не очень хорошая идея и вообще. У ребенка есть мама, но… если вдруг Тамара заикнется об этом, знай, я не буду против твоей единоличной опеки над ним. Мне бы хотелось стать ему мамой.
— Я счастлив, — срывая поцелуй с моих губ, пробурчал Артем, не дав мне закончить свою речь.
Мне было, что еще добавить и даже очень немало, но устоять против его ласк было гораздо сложнее. Потому просто обвела его шею руками, позволяя себя целовать. Горячие губы касались кожи лица, а я едва не мурлыкала, отпуская на волю все то, что таилось в моем сердце. Боль и счастье, надежды и горечь от несбывшейся мечты. Я отпускала все, что было в моей прошлой жизни, такой далекой, где, кажется, и я-то была какая-то иная, словно подделка. А вот настоящая сейчас была рядом с Кузьминым, в этой маленькой кухне, где на столе стоял давно остывший чай.
Как мы и предполагали, после разговора Артема с Олегом в нашу жизнь ворвались перемены. Они были подобны весенним ветрам и несли только благо, хотя поначалу, конечно, заставили понервничать. Кузьмин оберегал меня, как только мог, но все равно я умудрилась попасть на сохранение и две недели пролежала в больнице. Переживала, конечно, как мужчины справятся без меня, но Кузьмин уверял каждый день, что они с Тимкой сыты и довольны. После того, как врачи сжалились и все-таки меня выписали, видимо, им надоело ловить мои грустные взгляды с немой просьбой отправить меня домой, жизнь потекла в размеренном русле. Я работала, Артем тоже подыскал себе занятие. А потом неожиданно события посыпались одно за другим. Я не успевала бегать по инстанциям, пытаясь разгрести все. Сначала нас спокойно развели с Андреевым. Это казалось чем-то нереальным, но впереди ждали еще более сокрушительные новости.
— Ей обязательно туда ехать? — нахмурив брови, поинтересовался Артем. — Ты же понимаешь его реакцию на нее, к тому же, — задержал взгляд Кузьмин на моем животе. — Я боюсь.
— Не волнуйся ты так, — отмахнулся Сергеев, отхлебывая горячий кофе, сидя на нашей кухне, — они даже не пересекутся. Никаких очных ставок, просто подпишет бумажку, и я ее отпущу. Кстати, — обратился он ко мне, улыбнувшись, — блинчики объедение, завернешь мне с собой?
Я кивнула, покачав головой. Все-таки его слова, что мы не встретимся с Андреевым, радовали. Возможно, только на суде, если до этого, конечно, дойдет, но это все казалось таким далеким, что в то мгновение я даже не думала об этом. Отдаваясь полностью предстоящему материнству, я растворялась в буднях, радовалась каждому дню, улыбалась солнечным лучам и дарила любовь своей семье. Кстати, Даниилу удалось привлечь к ответственности не только Олега, но и моего бывшего свекра. Соньке тоже грозило, но она легко отделалась. Я иногда с ней встречалась во дворе, и при виде меня она прятала виновато глаза, даже не здороваясь. Не знаю, мне казалось, что я не держала на нее зла. Хотя, наверное, и должна. Наоборот, мне ее жаль даже было.
Ведь все мы ищем любовь, она тоже искала ее, а может просто средство, которое способно заменить это чувство.
Середина февраля выдалась солнечной и морозной, снег хрустел под ногами, а щеки в момент становились румяными. Мы шли с Тимофеем из магазина, намереваясь приготовить обед, пока Артем был на работе. И уже почти войдя в
