Ирина Волчок - В Калифорнии морозов не бывает
Чёрт бы побрал этого бывшего мужа, принесла его нелёгкая… Посидеть, как люди! С шампанским! Поговорить! Есть, что вспомнить!
Она надеялась, что навсегда забыла всё, что связано с её первым замужеством. Она и так слишком долго всё это помнила. Год замужества, а потом — почти десять лет воспоминаний. Вот уж, действительно, было что вспомнить…
Александра вдруг заметила, что бегает по комнате из угла в угол и вслух подбирает рифмы к имени Валера. Кроме «холера» в голову ничего не приходило. Склероз, осложнённый недостатком образования. Надо принимать срочные меры, пока не начала плакать.
Она шлёпнулась на диван, схватила телефон и стала торопливо искать номер Максима. Телефон в её руке вздрогнул и зажужжал басом. Максим. Наверное, это телепатия. Александра давно заметила: как только она собиралась позвонить мужу — он тут же звонил сам, опережая ее на пару секунд.
— Максим! — закричала она почти с отчаяньем, не успев привести себя в норму после поисков рифмы к слову «Валера». — Максим, отвечай быстро и не задумываясь: ты почему на мне женился?
— У меня была мечта, — не задумываясь, доверительно сообщил Максим. — Я хотел тебя немножко подкормить. Я думал, что ты голодаешь, поэтому такая… прозрачненькая. Я же не знал, что ты обжора. А ты меня не предупредила.
— Ну тебя, — обиделась Александра. — Я тебя серьёзно спрашиваю!
— Серьёзно? — Максим замолчал, сопя и цыкая зубом. Задумался всё-таки. — Ага, серьёзно… Ну, так ведь — а как же? Ты ведь не согласилась бы жить во грехе…
— Согласилась бы, — отрезала Александра. — Ты что, забыл? Мы почти год во грехе жили!
— И это ты называешь жизнью? — возмутился Максим. — Я к тебе весь год мотался каждые выходные, а ты ко мне за весь год только два раза приезжала!
— Зато на целых две недели, — возразила Александра.
— И ничего не на целых, — склочным голосом сказал Максим. — Один раз на двенадцать дней, а второй — вообще только на десять. Обманщица. Ты надеялась, что я всё забыл? А я ничего не забыл, я всё помню… Шурёнок, а у тебя там ничего не случилось?
— Да нет, — подумав, нерешительно ответила Александра. — Моню взвесить не могу. Весы маленькие, а он большой, целиком на них не умещается. И хвостом всё время машет. Не то семьдесят с чем-то, не то без чего-то девяносто, так и не поняла.
— А в тебе на этих весах сколько? — заинтересовался Максим.
— Пятьдесят четыре, — виновато призналась Александра. — Но это потому, что я ещё не ужинала.
— В Моне и семидесяти килограммов нет, — сделал вывод Максим. — Врут они всё, эти весы. В тебе не больше сорока, так что и в Моне килограммов на пятнадцать меньше, чем они показывают.
— Опять грубишь, — обиделась Александра. — Я уже давно не такая дохлая, как… как… как тебе хочется. Да, а чего ты позвонил-то?
— Спросить хотел, почему ты за меня замуж вышла, — смешливо сказал Максим. — Но ты меня опередила.
— Вот странный, — изумилась Александра. — Нет, ну ты правда очень странный, Максюха. За кого же мне было ещё выходить?
— Ну, мало ли… За концептуалиста какого-нибудь.
Александра чуть не спросила, откуда он знает про концептуалиста. Но вовремя сообразила, что ничего он не знает, вздохнула и сказала:
— Ты мне напомнил. Надо же вёрстку дочитывать. Ладно, пока. А то так медленно читаю, даже стыдно. Я хотела завтрашний день освободить, с Евгенией Семёновной пообщаться, со Славкой по городу пошататься. Так что надо сегодня дочитать.
— Ну, дочитывай, — без энтузиазма разрешил Максим. — Дочитаешь — сама позвони. А то я тебе помешать боюсь.
— Знаешь, а ведь ты мне ни разу в жизни ничем не помешал, — сказала Александра. — Я только что это поняла. А я тебе не мешаю?
— Ужасно мешаешь, — радостно заявил Максим. — Всё время! Я только о тебе и думаю. Работаю — думаю, читаю — думаю, телевизор смотрю — думаю, сплю — всё равно думаю. Вот как ты это делаешь?
— Я не нарочно, — сказала Александра.
— Так я тебе и поверил! — Максим засмеялся и отключился.
Александра ещё немного повалялась на диване с телефоном в руке, поулыбалась потолку, потом решила, что вот теперь отдохнула как следует, и взялась за читку.
Глава 6
Утром я проснулся в том же кресле возле камина, где и уснул. Сидя, в мокрой одежде. Сейчас одежда была сухая, на мне за ночь высохла. Мама говорит, что это — прямой путь к простуде. Но я никакой простуды не ощущал. И выспался очень хорошо. Вообще самочувствие было прекрасным.
Было уже довольно много времени, часов восемь, наверное. Обычно я встаю рано, даже по выходным. Сегодня спал так долго, наверное, потому, что очень устал вчера. Весь день на нервах. Я же до последнего момента не знал, осуществится мой план или нет. Честно говоря, я и теперь не знал, осуществился план или нет. Но был гораздо спокойнее, чем вчера, гораздо спокойнее. По крайней мере, она уже здесь. Можно считать, что часть плана уже осуществилась. А впереди — весь сегодняшний день и весь завтрашний. И ещё ночь между ними. Я тогда подумал: только бы погода не подвела. Мне нравится, когда лето прохладное. Но вечером было совсем пасмурно, а ночью шёл очень холодный дождь. Лучше было бы, если бы сегодня было солнечно. На даче жара почти совсем не ощущается, не так, как в городе. Можно было бы пойти в соседний лес. Мама говорит, что в соседнем лесу всегда очень много черники. Черника — это хороший предлог, естественный.
Я встал и раздвинул шторы на окне. В комнату сразу ворвалось солнце, яркое, как будто это не утро было, а уже день. На небе не было ни одного облачка. Я обрадовался: как будто я заказал погоду, и мой заказ кто-то выполнил.
В комнату вошёл Марк и вместо «доброе утро» сказал:
— На кого ты похож! Так и спал одетым в кресле? В мокрой одежде? Дикий человек. Учти: если загремишь на больничный — я буду расценивать это как злостный саботаж.
Я сказал:
— Нечаянно уснул, даже не заметил, как это получилось. Извини, что тебя вчера не устроил как следует.
Марк засмеялся и сказал:
— Да я сам устроился, очень даже как следует. Вот на этом диване. А подушку и плед в твоей комнате взял. Ты ведь не против?
В свою комнату я никого не пускаю, никогда. Даже мама наводит там порядок только с моего разрешения. Но тогда я небрежно махнул рукой, будто на такие пустяки не привык обращать внимания. Я тогда даже действительно подумал: а ведь всё это пустяки, это не имеет ровным счётом никакого значения. Для меня тогда уже многие вещи перестали иметь значение. Я думаю, что это моё сумасшествие так на меня влияло. К тому же, дачу скоро всё равно придётся продавать, и тогда здесь вообще ничего не будет иметь для меня никакого значения.
