Руфь Уолкер - Мара
Когда представление закончилось, он купил лимонада у разносчицы, спросил, как ему найти костюмерную Принцессы Мары, и уверенно отправился туда, ни минуты не сомневаясь в том, что его примут.
Худенькая молодая женщина открыла ему дверь и смерила Джейма недружелюбным взглядом. Великана, слава Богу, нигде поблизости не было.
— Что вам нужно?
— Меня зовут Джейм… Джейм Сен-Клер. Я хотел бы поговорить с Марой, — сказал он.
— Принцессой Марой! — поправила его женщина.
— Да, конечно, с Принцессой Марой, — согласился он. — Я посылал ей цветы.
— Какие именно? — спросила она, окидывая взглядом костюмерную.
Сколько же там было цветов! Темные розы, чайные розы, ярко-алые розы — в букетах, в корзинах… Комната напоминала цветочный магазин. Но белых роз Джейм не увидел, хотя был уверен, что они обязательно должны были где-то быть.
— Послушайте, я понимаю, что она очень занятой человек, но мне действительно во что бы то ни стало нужно ее увидеть…
— Шли бы вы отсюда, молодой человек, пока я не позвала телохранителя! — сказала женщина и захлопнула дверь.
Джейм пожал плечами. Но делать было нечего — ясно, что этот монстр в юбке его не впустит.
И он, недовольный собою, отправился домой — в большой городской особняк в Бостоне, который про себя называл «собором Святого Клера». К его удивлению, отец был дома — вообще-то родители предпочитали жить в Вестчестере — и потягивал коньяк у себя в кабинете.
Эрл Сен-Клер был одним из тех редких мужчин, у которых красота юности с годами становится лишь все более благородной. Впрочем, старший Сен-Клер был еще не сказать чтобы стар.
Он окинул сына, одетого в вечерний костюм, взглядом, полным подозрения:
— Вот это сюрприз! Что ты делаешь в городе?
— Я просто подумал, сэр, что могу позволить себе небольшой отдых… и сходил на представление…
— Очень надеюсь, что ты не забываешь об учебе, — усмехнулся отец. — Учти, мой мальчик, я жду от тебя только отличных результатов! Ба! Да это, кажется, мой костюм на тебе? Изволь почистить его, прежде чем вешать в шкаф.
Отец налил себе еще стаканчик коньяка. Джейму выпить он не предложил.
Джейм пробормотал что-то насчет того, что ему надо заниматься, и отправился наверх. «Странно, — подумал он, — я так быстро и легко схожусь с самыми разными людьми, а от собственного отца ни разу в жизни не слышал ни слова одобрения». Он не помнил, чтобы отец когда-нибудь приласкал его — даже в самом раннем детстве. Что касается матери, то эта худенькая, вечно больная женщина слишком много времени проводила, лежа в кровати, чтобы иметь хоть сколько-нибудь серьезное влияние на жизнь сына. Даже если ее точка зрения когда-либо и отличалась от мнения мужа, она никогда не высказывала ее при Джейме. И не было ничего удивительного в том, что, лишенный родительского тепла, младший Сен-Клер всегда стремился в круг друзей.
Мысль о равнодушии родителей больно задела Джейма, но он постарался переключиться на что-нибудь другое, и это было несложно, поскольку ему предстояло обдумать план знакомства с Марой. Встретиться с ней оказалось труднее, чем он предполагал, но сдаваться Джейм не собирался. И дело было уже не только в его пари с Мартином — девушка очаровала Джейма. Говоря по правде, теперь ему очень хотелось узнать ее поближе, выяснить, какая она на самом деле, услышать ее голос — сочетается ли он с ее прекрасным телом, классически правильными чертами лица, великолепной гривой волос? Женственна ли она, добра ли? Или внешность обманчива, и она груба — как, по его мнению, грубы все циркачки?
На следующий день Джейм вновь снял целый ряд. Он явился одетый в свой утренний костюм, в котором присутствовал на свадьбах своих двоюродных сестер. Он вновь наказал цветочнику посылать каждый час в течение всего дня по цветку — только теперь это были белые орхидеи. К розам леди, должно быть, уже привыкла, но орхидеи, конечно же, помогут ему выделиться среди толпы поклонников — она наверняка заинтересуется тем, кто их прислал.
Чтобы обратить на себя внимание, он держал в руках коробку с прекрасной белой орхидеей, которая обошлась ему, вернее его отцу, в такую сумму, что старший Сен-Клер имел бы полное право лишить Джейма после этого наследства. Орхидеи, а особенно огромные, считались вульгарными в среде тех девушек, с которыми Джейм встречался, но он был готов побиться об заклад, что на цирковую артистку они произведут впечатление.
Когда представление закончилось новым блестящим номером Мары — нет, Принцессы Мары, — он отправился домой, обдумывая по пути детальный план наступления. Главное — как-нибудь обойти великана-телохранителя и женщину-монстра, а уж все остальное — это детали. Дома, немного вздремнув, он попросил жену дворецкого зажарить ему к обеду бифштекс и затем вновь облачился в вечерний костюм отца.
С орхидеей в коробке он отправился в цирк. Первый человек, которого Джейм попытался подкупить, послал молодого Сен-Клера куда следует и даже пригрозил поколотить, если тот не уберется.
Второй оказался более сговорчивым.
— Вам лучше держаться подальше от ее спальни, — объяснял он, нервно моргая. — Но в ее костюмерной есть выход на пожарную лестницу. Только учтите, дверь сильно скрипит.
Когда Джейм отдал ему обещанные деньги, человек добавил:
— Если вас поймают — я ни при чем. Я вас не знаю и не видел, понятно? И послушайте, приятель, мой вам совет — лучше не попадайтесь на глаза Лобо. А то у него такие кулачищи — вмиг изуродует как Бог черепаху!
Но эти слова ничуть не испугали Джейма, и уже через несколько минут он был в костюмерной. К счастью, там никого не оказалось. Джейм с улыбкой оглядел пестрые коврики, причудливый резной столик, металлическую складную кровать, покрытую множеством ярких подушек. «Тысяча и одна ночь», — усмехнулся про себя Сен-Клер. Впрочем, может, он чересчур придирчив? Наверное, цыганке — если только она действительно цыганка — такая обстановка кажется высшим проявлением вкуса.
Решив, что ждать придется долго, Джейм уселся на кровать. Только он достал сигарету, как послышался шум. Он мгновенно вскочил и спрятался за штору. Подглядывая сквозь узкую щелку, он увидел, как в комнату вошла худая женщина, с которой Джейм разговаривал вчера. Напевая что-то себе под нос, она вешала в шкаф разноцветные платья. Тут послышался другой женский голос — нежный, певучий. Какой акцент был у говорившей, Джейм так и не понял. Он мог только поручиться, что не испанский и не французский: оба этих языка он знал довольно неплохо. Спустя мгновение вошла Мара.
— Пойди в столовую перекуси, — говорила она кому-то, кого Джейм видеть не мог. — Здесь Кланки, она будет охранять меня от визитеров.
