Берт Хэршфельд - Акапулько
Рядом с ней в воде человек, держит ее за талию, приподнимает вверх, руки затаскивают ее на катер. Она не помогала им.
— Está bien, — донесся до нее отдаленный голос. — Está bien, gracias a Dios. Unos momentos más y… Ah, bueno. Vamos a llevarla a la playa[100].
Шелли перестала слышать, перестала бороться, она отдала себя кружащемуся зеленому водовороту и с благодарностью погрузилась в сгущающуюся черную пустоту…
Глава 6
Макклинток начал устанавливать оборудование на съемочной площадке во второй половине дня, но до самой темноты так и не смог правильно отрегулировать прожекторы. Только под вечер подготовка была закончена, оператор произвел еще одно испытание, и Форман наконец остался доволен. Основную камеру поставили в конце Римского бассейна; вторую, взятую напрокат, разместили в подводной комнате (для этого специально наняли еще одну съемочную группу).
Когда технические вопросы были улажены, Форман отвел своих актеров в сторону.
— Эту сцену можно решить двумя способами, — начал он, переводя взгляд с Джима на Шелли. На лице Джима Сойера он не увидел ничего, наверное потому, что оно было столь же пусто, как и его обладатель. Шелли отказалась встретиться с Форманом глазами: — Либо мы делаем обыкновенную порнушку, либо сцену, которая несет в себе определенное значение.
Джим Сойер выступил вперед:
— По моему мнению, я делаю лучшую работу в своей карьере. И намереваюсь продолжить ее делать.
Форман посмотрел вдаль, на темный залив. На воде дрожали огни яхт, стоящих на якорях. Как актер Сойер был некомпетентен, и Форман старался максимально ограничить вред, который тот мог нанести фильму: реплики Джима были урезаны до минимума. Но обсуждать все это сейчас не имело смысла.
— Я ценю это, и я признаю твой талант, — ответил Форман.
Сойер нежно пригладил свои волосы.
— Мне очень приятно, что ты так говоришь.
— В этой сцене, — сказал Форман, — вы должны будете забыть, что вы обнаженные. Если сосредоточитесь на своих телах, — сразу же зажметесь, и это напряжение будет очень заметно на экране. Свобода, естественность — вот то, что нам нужно.
— Теперь я тебя прекрасно понял, — прервал его Сойер. — Что-то вроде «взрыва», там, где Дэйвид Хеммингз развлекается с двумя милашками в студии фотографа. Для меня это был очень глубокий момент.
— Дело в том, что мы снимаем не просто сексуальную сцену.
Сойер засмеялся.
— Тогда получается, что просто кошмарное количество прелестей и причиндалов примут ванну зазря!
— Мне нужна чувственность, — объяснил Форман. — Это секс, в котором есть некое чувство, определенное правдивое переживание. Оно исходит изнутри, это не просто отражение вашей плоти.
— Считай, от меня ты ее получил, — пообещал Сойер.
— Шелли?
— Я постараюсь, Пол.
— Вам придется сосредоточиться на том, кем вы являетесь в этой картине, на том, что вы — как персонажи этой картины — чувствуете. Это фильм-приключение, фильм об открытии. Он о двух людях, которые начинают искать, с помощью друг друга, себя самого. Эта сцена в бассейне — это любовная сцена, открытие любви. И еще — это шалость, веселье, возня. Удовольствие! — Он ласково дотронулся до щеки Шелли. — Теперь соберитесь. Вы перебрались через забор этой пустынной виллы, вы нарушили границы чужого владения, вы нарушили закон. Вроде как девочка и мальчик, у которых укатился за забор мяч, только вы взрослые. Сначала вас смущает нагота друг друга, вы, может быть, стыдитесь ее. Никто из вас до этого не делал ничего подобного. В воде ваши внутренние запреты относительно наготы растворяются, вы больше не подавляете в себе эмоций, вы начинаете искать себя, свою свободу. Вот этот момент открытия я и хочу показать в фильме. — Он ободряюще улыбнулся им. — И помните, в воде вы веселитесь…
Мысли Шелли перенесли ее на день назад, вернули чувство смертельно пугающего одиночества, которое она испытала в водах залива, ощущение ужасной искусительности морской бездны. Она вспомнила, как убежала от спасателей, сразу, как только смогла это сделать, даже не поблагодарив их, чувствуя себя какой-то обманщицей и смутно ощущая, что обманута сама.
— Камеры будут следить за каждым вашим движением, — говорил между тем Форман. — Пока вы в воде, вы должны быть друг с другом как человеческие существа. И только после того как вы выберитесь из бассейна, вы осознаете тот факт, что все это время вы были обнажены, беззащитны, уязвимы. В тот момент, когда наступит время секса, он будет естественным, здоровым, открытым. Он будет заслуживающим слова «любовь».
— Мне страшно, — сказала Шелли.
— Хорошо, — ответил ей Форман. — Пусть тебе будет страшно. Но не сдерживайся. Страх может даже заострить качество того, что мне необходимо в этой сцене.
— Я постараюсь сделать все, что смогу, Пол.
— Хорошо. А теперь в воду, оба! Поплавайте немного, привыкнете к обстановке. Снимите напряжение. Не подплывайте близко друг к другу. Пусть ваши тела станут телами персонажей из фильма.
Форман вернулся к камере и огляделся вокруг. Съемочная группа была необычно молчалива; все приготовились смотреть. С погашенными огнями, Вилла Глория была похожа на огромную крепость, поднимающуюся в темное небо. Позади камеры Форман увидел Саманту Мур. В ниспадающем белом кружевном платье, с распущенными и падающими на плечи волосами, она казалась почти прозрачной, просвечиваемой, словно существо, созданное чьим-то воображением. Харри Бристол рядом с ней — массивный, грубый, с невыразительным лицом, белым пятном выделяющимся в темноте. Оживленно жестикулируя, он о чем-то быстро говорил, и руки его совершали движения, похожие на движения боксера в среднем весе, который ведет ближний бой.
Еще дальше, позади — Бернард Луис Фонт, бдительный и недоверчивый гном.
А на садовой террасе целая вереница лиц — слуги. Форман улыбнулся про себя: «Неудивительно, что они считают всех чужеземцев чокнутыми».
Он занял позицию рядом с камерой.
— Актерам выйти из бассейна, пожалуйста, — сказал он обычным голосом. — Репетиции не будет. Начнем снимать, как только все будут готовы.
Девушка-костюмерша принесла полотенца и подождала, пока вытрутся актеры. Гримеры быстро ликвидировали ущерб, нанесенный гриму. Шелли одела желтые кружевные трусики и лифчик. Она посмотрела на дальний конец бассейна и кивнула.
— Ладно, народ, — провозгласил Форман. — Шелли и Джим только что перелезли через стену. Вы разделись — Джим догола, на Шелли только трусики и лифчик. Когда Джим бросается в воду, Шелли, после некоторых колебаний, решает последовать за ним. Сначала ты снимаешь трусики, Шелли, потом бежишь к бассейну, на ходу расстегивая лифчик. Понятно?
