Белва Плейн - Пожар страсти
– Особенности времени. Я звонил утром Джеральду, и он одобрил. А вы знаете, как он заботится о детях. В этом отношении нужно отдать ему должное, Гиа.
Все еще беспокоясь, она спросила Джерри:
– Ничего, что вы полетите назад без дяди Арни?
– Ах, мама, мне уже девять лет! – Джерри выставил вперед подбородок и расправил плечи. – Я позабочусь об Эмме.
– Нечего обо мне заботиться! Я сама о себе позабочусь! – воскликнула Эмма, и Гиацинта рассмеялась.
Она провожала детей взглядом, пока они не исчезли в конце прохода. Джерри нес оба чемоданчика, а Эмма трусила за братом, держась за его пиджак. Если бы могла, Гиацинта побежала бы сейчас и сжала бы их в объятиях.
– Вы сердитесь на меня? – спросил Арни, когда они возвращались.
– Немножко. Вам следовало предупредить меня.
– Тогда вы не отпустили бы их.
Гиацинта поняла, что он прав. Иногда Арни раздражал ее своими советами и излишней опекой. Временами Гиацинте казалось, что он обращается с ней по-хозяйски, как это делал бы муж.
– Я заказал столик для нас в отеле, – вдруг сказал Арни.
Гиа собиралась отправиться домой, лечь и почитать, поэтому не слишком обрадовалась предложению. Поблагодарив его, она деликатно намекнула, что ей рано вставать и лучше перенести обед на другой раз.
– Вы же не ляжете в восемь часов, – возразил он. – Я рано привезу вас домой. Не разочаровывайте меня. – И Арни одарил ее обаятельной улыбкой.
Сгущались сумерки. Лимузин катил по автостраде. Убаюканная плавным ходом машины, Гиацинта расслабилась. Обитое плюшем удобное сиденье давало ощущение надежности и безопасности. Уже давно она не испытывала подобного чувства – отвыкла от него. И Гиацинта мысленно повторила себе: «Расслабься, расслабься».
Обед был великолепным, равно как окружение и тихая фортепианная музыка в дальней части зала.
Арни молча наблюдал за Гиацинтой. Он удивился, когда она вынула блокнот и что-то в нем нацарапала под столом.
– И здесь работаете?
– Простите. Это стало привычкой. Не сделав пометки, я рискую забыть. А ведь никогда не знаешь, в какой момент что-то вдруг бросится тебе в глаза. Это может случиться на улице или где угодно.
– А что вы увидели сейчас?
– Только не смейтесь. Прошел мужчина в синем костюме. Рядом с ним шла женщина в наряде шоколадного цвета. Цвета идеально сочетались. Я хочу напомнить себе об этом.
– Вам, похоже, и в самом деле нравится то, чем вы занимаетесь?
– Ну, может, это не вполне то, чего я хотела всю жизнь, но так уж сложились обстоятельства. – Она замолчала, а затем неожиданно для самой себя спросила: – Джеральд хоть иногда говорит обо мне? И знает ли он о том, как много вы делаете для Эммы и Джерри?
– Он никогда ничего не говорит о вас, Гиа. Будь это иначе, я бы сказал вам. Вообще у нас не так много времени для разговоров. Здесь суета, иногда настоящий сумасшедший дом. Когда мы не работаем, у каждого своя жизнь. Возможно, по этой причине работа идет столь слаженно. У Джеральда своя личная жизнь. – Подмигнув Гиацинте, Арни добавил: – Он как-никак моложе меня. Но Джеральд ценит, что дети любят меня.
Гиацинта была тронута. Если бы дела развивались неладно, проницательный Арни наверняка заметил бы это.
– Не знаю, как благодарить вас, – сказала Гиа и поднесла бокал к губам.
– У вас сегодня был трудный день, Гиа. Тяжело наблюдать, как уезжают дети. – Он мягко положил ладонь на ее руку. – Бодритесь. Вы держитесь хорошо. Вы замечательная женщина. У вас есть и сердце, и сила. Вы чертовски красивая женщина, и вам нужно выпить еще бокал вина. Не спорьте со мной. И ешьте. Вы похудели. Разве вы не готовите в своей симпатичной кухне?
При слове «кухня» Гиацинта вспомнила слова Францины и подумала, что они не так уж нелепы.
И она внезапно сказала:
– Моя мать не верит, что рента за мою квартиру такая низкая. Не верит она и истории о том, что ваш друг проявил любезность и снизил ренту.
– Не верит? И кто же, если не мой друг, снизил ренту?
– Никто. Вы сполна платите каждый месяц.
– Н-ну, – пробормотал Арни. – Гм…
– Я проявила ребячество, не поняв сразу, что это делаете вы.
Арни погладил ее руку.
– Я хотел, чтобы у детей было приличное место, Гиа. И у вас тоже. Вы славная женщина. Женщины, с которыми я встречаюсь, одинаковы и взаимозаменяемы. Понимаете? Они все похожи и говорят одно и то же – преимущественно вздор. Вы книжный червь и в то же время никогда не утомляете. Ни с кем другим я не чувствую себя так, как с вами. Вероятно, вы слишком хороши для меня. Должно быть, я уже говорил вам это. А если не говорил, то думал об этом.
Гиацинта перевела разговор на другую тему.
– Вы чрезвычайно добры ко мне, Арни. Как только окончу школу и найду работу, я выплачу вам долг.
– Ерунда! Неужели вы думаете, что я приму? Выпейте вина. Бутылка стоит сто пятьдесят долларов, так что не дайте ему пропасть. И ешьте икру!
«Он сорит деньгами, – сказал как-то Джеральд. – Впрочем, у него нет ни жены, ни детей, ни дома».
– После того как мы пообедаем, поднимитесь на минуту наверх, Гиа? Хочу вам кое-что показать.
– Не ваши ли гравюры?
Арни рассмеялся ее шутке и объяснил, что это всего лишь игрушки для Эммы и Джерри, которые он не отдал им, потому что они летели одни на самолете.
В своем номере Арни показал великолепный дорогой калькулятор для Джерри и прекрасную куклу в одежде для верховой езды для Эммы. После того как Гиацинта выразила искреннее восхищение подарками, Арни извлек маленькую бархатную шкатулку.
Увидев ее, Гиацинта растерялась. Уж не решился ли Арни на то, что, по словам Францины, было у него на уме всегда? Но нет. Это была тончайшей работы золотая цепочка с подвеской в виде двух херувимов с огромными бриллиантовыми глазами.
– Повернитесь. Позвольте мне надеть это на вас, – попросил Арни.
В зеркале, висящем между окнами, Гиацинта увидела себя. Щеки ее пылали. Черные волосы блестели, как и глаза, а подвеска сверкала на фоне белой кожи над ложбинкой между грудями.
– Ах, Арни! – воскликнула она. – Это прелестно! Но…
– Но мне не следовало это делать, – усмехнулся он. – А почему, собственно говоря?
«Потому, – подумала Гиацинта, – что я уже слишком многим вам обязана».
– Вы делаете для меня слишком много, – пробормотала она. – Мне все труднее и труднее находить слова благодарности.
– Вы можете подарить мне поцелуй.
Гиацинта сделала шаг к нему и подставила щеку, но Арни привлек ее к себе и отыскал губами ее рот. Гиацинта попыталась отстраниться, но Арни притянул ее сильнее. Теперь они стояли посреди комнаты, прижавшись друг к другу. Перестав сопротивляться, Гиацинта подумала: «Это все вино. Я ослабла, а к тому же два года не испытывала ничего подобного».
