Кэти Келли - Секреты прошлого
Телефон Эллы тоже не отвечал. Возможно, подруги провели ночь вместе. Например, Эмбер отправилась ночевать к Элле, разозлившись на мать.
Эта мысль показалась Фей утешительной. Только бы с Эмбер все было в порядке! Маленькая напуганная девочка, поругавшаяся с мамой и сбежавшая из дома… С ней могло случиться все, что угодно!
Фей пролистала записную книгу и принялась звонить Элле домой. То, что часы показывают шесть сорок пять, значения уже не имело.
Ответил мужской голос.
— Марко, это Фей Рид. Твоя мать или Элла дома?
— Одну секунду, — быстро ответил парень, сообразив по тону собеседницы, что дело серьезное.
Фей услышала приглушенные голоса, затем трубку взяла мать Эллы.
— Это Трина. Что случилось?
— С Эмбер беда. Я зашла утром в ее комнату, а кровать застелена. Моя дочь не ночевала дома! — Фей едва не всхлипнула. — Господи, Трина, мы поссорились и не разговаривали несколько дней. Она могла обидеться и убежать из дома. Трина, спроси Эллу, что ей известно. Она дома?
— Да-да. — В голосе Трины слышалось тщательно скрываемое облегчение от того, что уж она-то знает, где ее дочь. — Элла принимает душ.
— Спроси ее, прошу, — взмолилась Фей. — Спроси, что она знает. Они же делятся всеми секретами.
Прошло долгих три минуты, прежде чем Элла пробормотала в трубку жалкое «Здравствуйте».
— Элла, вы же лучшие подруги, — начала Фей дрожащим голосом. — Скажи мне, где Эмбер.
— Не могу, миссис Рид. — Слова Эллы звучали совсем тихо. — Думаю, я знаю, где она и с кем, но не уверена до конца. Вам лучше спросить у нее самой, миссис Рид. Я дала слово, что не расскажу…
— Не расскажешь о чем? — с подозрением спросила Трина. — Если тебе что-то известно, лучше сразу выкладывай. Ты хотя бы представляешь, как волнуется Фей?
— Эмбер убьет меня, если я проболтаюсь, — зашептала Элла.
— А если не проболтаешься, то тебя убью я, — раздался шепот Трины.
— Так где она? — взвизгнула Фей.
Элла вздохнула.
— Его зовут Карл, он музыкант. Его группа называется «Церера». Мы познакомились с ним в ночном клубе. Они встречаются уже несколько недель. Думаю, Эмбер у него на квартире, но я не знаю адреса.
Обе матери с шумом выдохнули. В трубке зашуршало, и раздался голос Трины:
— Фей, мне очень жаль. Я и понятия не имела, — виновато произнесла она. — Тебе нужна помощь?
— Нет, спасибо, — непослушными губами шепнула Фей в трубку.
Она была уверена, что Элла уже вбежала в свою комнату и торопливо строчит сообщение для Эмбер, предупреждая об опасности. Что-нибудь вроде «мать в курсе, готовься к порке».
— Что ты будешь делать?
— Наговорю ей на автоответчик сообщение и стану ждать ее возвращения. Разве у меня есть выбор?
Фей чувствовала себя полубольной от беспокойства, ее даже слегка подташнивало. На работу она так и не пошла, поскольку неразрешенная задача висела над ней дамокловым мечом. Не найдя иного способа снять напряжение, Фей принялась мыть шкафы на кухне.
Эмбер явилась домой лишь в половине двенадцатого, по-прежнему одетая во вчерашнюю одежду, с заспанными глазами и осунувшимся лицом, свидетельствовавшим о бессонной ночи. И о сексе, Господи, о сексе, подумала Фей, слабея. Ее дочь всю ночь напролет занималась сексом, обманывала любящую мать, которая пребывала в неведении уже несколько недель.
— И кто такой этот Карл? — решительно спросила Фей.
— Я люблю его. И мы вместе едем в Нью-Йорк, — заявила Эмбер тоном, не терпящим возражений. Предупрежденная сообщениями верной подруги и обеспокоенной матери, она успела приготовиться к битве, пока шла домой. Она успела здорово накрутить себя, так что ступила на порог, зло поджимая губы и стискивая кулаки.
Мать не помешает ей уехать с Карлом! Ни в коем случае!
— Что ты сказала? — не веря своим ушам спросила Фей. — Да ты едва его знаешь! С чего ты взяла, что это любовь? Никуда ты с ним не поедешь!
— Я прекрасно знаю Карла, и мы уедем в Нью-Йорк, хочешь ты того или нет.
— И давно вы… вместе? — Фей все еще не могла поверить в происходящее. Быть может, Элла и Эмбер задумали пошутить над ней так жестоко?
— Мы встречаемся целый месяц. Он музыкант, поет в группе. Раньше они звались «Церерой», но название скоро сменит продюсер. Карл сам пишет песни, и они гениальные, — с нажимом сказала Эмбер. — Я люблю его.
— Любишь? Вы едва знакомы! Всего месяц, дочка! И о каком отъезде речь?
— Повторяю, я люблю Карла, и я прекрасно его знаю! — рявкнула Эмбер. — Где, по-твоему, я проводила все ночи напролет? Уж точно не корпела над учебниками!
Внезапно Фей стало холодно. Так холодно, словно кухня превратилась в гигантский промышленный морозильник. Мурашки пробежали по рукам и спине, волоски на шее встали дыбом. Ничто в прошлом Фей — а она видала всякое — не оставляло столь острого ощущения предательства, как поступок родной дочери. Дочери, ради которой она была готова на все.
— Ты лгала мне… — прошептала Фей. Ее зрачки расширились, словно у человека, пребывающего в глубоком шоке. — Эмбер, но это безумие! Неужели ты вот так просто возьмешь и уедешь с малознакомым парнем? А экзамены? Если ты бросишь учебу, тебя не возьмут в колледж, и тогда…
— Да плевать мне на экзамены, поняла? И на колледж тоже! — завизжала Эмбер. — Мне не нужна учеба, я еду с Карлом. И ты не сможешь удержать меня! Ты сама это знаешь!
У Фей было такое лицо, словно дочь дала ей пощечину.
Эмбер это еще больше разозлило. Почему мать изображает оскорбленную добродетель? Почему неспособна взглянуть на мир ее глазами?
— Ты не сможешь меня удержать, не имеешь права! Я уже взрослая. Я не пойду в колледж, ясно? Ты всегда твердила, что образование важнее всего… с чего ты это взяла? Главное в человеке — талант, мама. Я умею рисовать, зачем тратить годы, таскаясь с мольбертами, а? Я хочу жить, а не существовать. Тебе известно, что такое жить полноценной жизнью?
О, сколько боли и разочарований принесла Фей такая «полноценная жизнь» без самоограничений. Она надеялась, что Эмбер пойдет иным путем. Она черпала силы в своей маленькой дочери. Эмбер стала смыслом ее нынешней жизни, а теперь все рассыпалось в прах.
— Думаешь, побег с музыкантом — это полноценная жизнь? — мягко начала Фей. — Ты ошибаешься. — Она тяжело вздохнула. — Уж я-то знаю.
— Да ни черта ты не знаешь! — рявкнула Эмбер. — Откуда бы?
— Я ходила этим путем…
— Да уж, конечно!
Прекрасное лицо Эмбер было искажено гневом, в словах звучала горечь. Она никогда не смотрела на мать с таким презрением, никогда не говорила таких жестоких слов, раня в самое сердце.
