Твое сердце – лед - Аманда Вин
– Руки у меня работают хорошо, – злюсь я, как всегда, на него. – К тому же мне есть нельзя. Перед операцией.
– Блин, а я так хотел за тобой поухаживать.
– Тебе разве это нравится?
– Что?
– Нянчиться со мной. Лучше бы гулял…
– С тобой погуляем, хочешь? Прямо сейчас.
– У меня завтра операция. Я не могу.
Тут я ему признаюсь:
– Мне страшно, кажется, что операция не поможет.
Максим берет меня за руку и крепко сжимает мою ладонь, как будто пытается поделиться своей уверенностью.
– Слушай, это действительно хороший врач. Но мы уже говорили с отцом: если не помогут тут, мы уже нашли классный центр реабилитации в Германии, поедем туда, все будет хорошо, Кать.
Я улыбаюсь, мне становится лучше. Перевожу тему разговора:
– Слышала, ты начал работать с отцом, ну то есть моим… твоим отцом, не знаю, как правильно сказать.
Мы оба смеемся, затем Максим отвечает:
– Да, я начал работать на серьезной работе. Я же собираюсь жениться в скором времени, и мне нужно откладывать деньги на свадьбу. Где ещё их такие заработаешь, кроме работы моего отца?
Максим подмигивает мне.
Я сначала хочу съязвить про его свадьбу и спросить, где невеста.
Но передумываю и спрашиваю:
– Когда ты там работаешь, ты же все время тут сидишь?
– Дистанционно подписываю документы. Пользуюсь тем, что родился в богатой семье. Мажор, ты же знаешь. – Макс скрещивает руки, вальяжно откидывается на стуле. Я снова смеюсь.
Он один может меня рассмешить после всего, что случилось. Не знаю, как у него это получается, но я рядом с ним забываю обо всех тревогах. И что бы я делала, если бы у меня не было каждый день такого антидепрессанта?
– Спасибо, – говорю я Максиму впервые за долгое время.
А он наклоняется и целует меня.
Вот теперь я точно чувствую себя живой…
* * *
Операция проходит хорошо. Я начинаю чувствовать боль в ногах, чувствительность как будто постепенно возвращается. Странно, я совсем не верила в эту операцию, но врач оказался прав. Я рада, что в итоге самые страшные диагнозы не оправдались.
Я не расслабляюсь. Это только начало пути, я все ещё не могу стоять на ногах и ходить, просто их чувствую. Теперь мне нужна хорошая реабилитация, чтобы восстановить чувствительность и укрепить мышцы позвоночника. Для этой цели мы едем в Германию, в ту самую клинику, которую мне нашел Максим.
Максим каждый день проводит со мной. Я так привыкла, что он рядом. Только так я чувствую, что все будет хорошо. Он всегда по-олимпийски спокоен, мне это передается. Даже рядом с мамой я себя так не чувствую…
В какой-то момент Максим лучше меня начинает разбираться, какие лекарства нужно пить, какие нет, какие мази нужны, процедуры… Когда я «тренируюсь» ходить с врачом, он сидит рядом. Он рядом, даже когда мне делают капельницу.
Все в Германии думают, что мы с ним женаты.
Через три месяца восстановления у меня получается сделать первые самостоятельные шаги и даже без сильной боли. В этот момент я понимаю, что моя прежняя нормальная жизнь близка. Хотя была ли она когда-нибудь нормальной? В ней всегда было много тренировок, мало развлечений и любви…
Теперь все будет по-другому. Я так решила. Конечно, впереди еще много работы и, скорее всего, проблемы со спиной у меня – на всю жизнь. И про «большой спорт» уже точно известно – мне туда нельзя возвращаться.
Меня это совершенно не расстраивает.
Хотя Максим думает, что я собираюсь вернуться. Я продолжаю его так злить.
Каждый день говорю ему, что я ещё получу олимпийское золото и что без этого не смогу жить. Вижу, как его глаза становятся при этом грустными. Сама не знаю, зачем я так с ним поступаю. Откуда во мне столько злости? Характер испортился в этих вечных больницах, срываюсь на самом близком человеке. А может, я просто хочу посмотреть на его реакцию: если любит, значит, примет любой мой выбор?
Сегодня я вижу, как Максим радуется вместе со мной моим успехам: я прошла длинную дистанцию без поддержки. Он меня сразу обнимает и целует. А еще мы первый раз занимаемся любовью за все это время. В его квартире, которую он снимает в Германии. Она находится на втором этаже, и он несет меня весь путь на руках…
На самом деле он и раньше пытался ко мне приставать… Но я его всегда отталкивала, говорила, что он совсем ненормальный, раз думает о таком со мной! А сегодня все случилось. Он был очень нежным и внимательным, но с другой стороны, он еле сдерживался… Я прямо чувствовала, как долго он ждал и терпел и сколько в нем нерастраченной любви.
После я почувствовала себя так хорошо. Такой наполненной… что сразу же пожалела, что отказывала ему раньше. Это вылечило бы побыстрее всякой реабилитации.
Максим крепко меня обнимает, я поворачиваюсь и смотрю в родные глаза, говорю то, что давно должна была ему сказать:
– Это неправда про спорт. Не хочу туда больше возвращаться, мне все это не нужно стало. Тошно. Столько сил вложено… Не жалею, просто считаю, что всего добилась и больше не хочу. Может быть, правда, я получила травму, потому что ненавидела лёд в тот день… и он так мне отплатил. Спорт не прощает ошибок.
– Виноват только твой тренер, но никак не ты. И зря ты до сих пор не рассказала про нее журналистам, – злится Максим и еще сильнее обнимает меня, как будто я могу от него убежать сейчас.
– Да, тренер тоже виноват, заставила меня выступать, когда можно было сидеть в номере. Жутко все это, не хочется вспоминать…
– Найдём тебе другую профессию по душе, – успокаивает Макс, я слышу в его голосе радость.
– А твоё предложение ещё в силе? – спрашиваю я. Хотя знаю, что в силе, он ведь делал его уже пять раз…
Максим улыбается, наклоняется и снова целует меня, говорит:
– Так и знал, что ты согласишься, моя самая любимая чемпионка.
Эпилог
Начинаю нормально ходить примерно через год после травмы. Врачи уверяют меня, что это просто невероятная и потрясающая тенденция. Некоторые из них даже начинают заикаться про спорт. Естественно, я их останавливаю – говорю, что свою спортивную карьеру я завершила, теперь учусь на адаптивной физкультуре. Буду помогать восстанавливаться и другим людям…
Я понимаю, как мне повезло. И прежде всего не из-за
