Большой оххх - Никки Эштон

Я закрыл глаза и медленно выдохнул, почувствовав облегчение от того, что с ней все в порядке, и она не злилась.

— Сегодня ему намного лучше. Это какой-то вирус, но мы должны быть осторожны, чтобы он не перешел в пневмонию, потому что у людей с параличом нижних конечностей это может вызвать сепсис.

— Боже, — выдохнула она. — Я этого не осознавала. Обычно думаешь только о стандартных последствиях, а не о том, что обычная простуда может быть опасной для жизни.

— Иногда мне кажется, что я слишком осторожничаю, но инфекция — это всегда повод для беспокойства, поэтому спокойно воспринимаю тот факт, что это вирус. Я хотел убедиться, что не стало хуже, поэтому мне жаль, что я не звонил.

Я услышал, как она вздохнула, и у меня скрутило живот, но, не видя ее лица, я не мог понять, было ли это облегчение или смирение, поэтому подумал, что сейчас она меня бросит.

— Чарли, послушай, ты не обязан передо мной извиняться. Я прекрасно понимаю, — сказала она. — Вот почему я не звонила тебе, потому что знала, что ты будешь занят, ухаживая за Джонни.

— Да, но то, как я ушел в субботу вечером, после того как ты приложила столько усилий, чтобы приготовить для меня ужин. Это было неприемлемо.

— Все было прекрасно, честно, это всего лишь сосиски и пюре, ничего сложного.

Она тихо хихикнула, и, когда мои плечи расслабились, я понял, как сильно мне нужно было услышать ее слова и смех.

— Нет, Уиллоу, это много для меня значило. Я был не особенно любезен с тобой, когда уходил.

— Ты беспокоился о своем брате, поэтому должен был чувствовать беспокойство и раздражительность. Я прошу только об одном.

— О чем? — спросил я с улыбкой, так как знал, что между ее бровями пролегла небольшая морщинка.

— Позволь мне помогать тебе в будущем. Позволь быть рядом с тобой. Я могла бы поехать с тобой в больницу или даже остаться дома и приготовить все необходимое к твоему приезду. — Она коротко рассмеялась. — Я понятия не имею, что мне нужно приготовить, но я бы хотела это сделать.

Я провел рукой по своим и без того растрепанным волосам и сделал глубокий вдох, прежде чем очень медленно выдохнуть.

— Значит, ты меня не бросаешь?

— Что? — воскликнула она. — Боже, нет, какой бы я была подругой, если бы сделала это?

Я тихо хихикнул.

— Можешь говорить «девушка», Уиллоу. В конце концов, я все-таки спросил тебя.

— Я… я не была уверена, что ты это имел в виду, или помнил об этом.

— Конечно, я помню. — Я резко сел и опустил ноги на пол. — Почему ты думаешь, что я не это имел в виду или что мог забыть?

— Я не знаю, — неуверенно ответила она. — На тебя столько свалилось и…

— Уиллоу, я имел в виду именно это, и я все помню. Хотя не уверен, что помню, чтобы ты соглашалась. — Я улыбался и надеялся, что она уловила юмор в моем тоне. Я не хотел, чтобы мой первый разговор с ней через несколько дней был напряженным.

— Я почти уверена, что сказала «да». — Теперь ее голос звучал немного спокойнее, видимо, она почувствовала огромное облегчение.

— О, да. Кажется, теперь я вспомнил. Точно, твои слова были «о, Боже, да».

Уиллоу начала смеяться, и звук ее смеха дошел прямо до моего члена, который в очередной раз остался не у дел, когда я видел ее в последний раз.

— Это точно была я? — спросила она. — Потому что, если это была я, то впечатление было чертовски дерьмовым.

— Мне показалось, что это было довольно приятно.

Я почувствовал себя намного счастливее, когда снова положил ноги на кровать, придвинулся к изголовью, поправил подушки за спиной, закинул одну руку за голову и устроился поудобнее для долгого разговора со своей девушкой.

Черт, я был чертовой киской, но мне действительно нравилось, как звучало это слово — «девушка».

— Ладно, Джонни в постели смотрит фильм, над которым, без сомнения, заснет на середине, а это значит, что у меня есть пара свободных часов, так что поговори со мной. Чем ты занималась все это время? — спросил я.

— На самом деле, ничем особенным. Хотя мы выяснили, что происходит с Рубеном.

— Ты это сделала? Это было то, о чем ты подумала? — спросил я, моля Бога, чтобы это было не так.

— Нет. Он сказал мне, что я могу рассказать тебе и Полли, но никто не должен задавать ему никаких вопросов по этому поводу. — Она тяжело вздохнула, и я подумал, не закатывала ли Уиллоу глаза, что она обычно делала, когда говорила об одном из своих братьев.

— Я еще недостаточно хорошо его знаю, чтобы о чем-то спрашивать.

— Я знаю, но это то, что он сказал. Никому из нас это тоже не позволено.

— Ладно, — подумал я, — что бы это могло быть, черт возьми.

— Он — гей, — сказала Уиллоу как само собой разумеющееся. — Парень, с которым я его видела, это его парень.

Я понятия не имел, почему он считал нужным держать это в таком большом секрете. В наши дни люди не осуждали других за их сексуальную ориентацию, особенно семья Уиллоу, которая, насколько я мог судить, была довольно открытой и поддерживающей во всем. Из того немногого, что я знал, они все, казалось, заботились друг о друге.

— Он думал, что вы все разозлитесь или что-то в этом роде?

— Нет, он просто очень скрытный, но сказал, что считает, будто должен поддерживать репутацию «Братьев Диксонов». Тупой идиот, — проворчала она.

Я подумал о Джонни и о том, что он всегда казался довольно уверенным в себе и никогда по-настоящему не стремился произвести на меня впечатление, по крайней мере, я так не думал. Если уж на то пошло, я был тем, кто восхищался им и его способностью принять свою инвалидность, как настоящий воин.

— Наверное, если он так считает.

— Да, наверное. Наверное, мне грустно, что он не счел возможным рассказать нам об этом без того, чтобы не поднялась шумиха по этому поводу, или чтобы мы не захотели узнать все подробности.

— Что же, я рад, что это были не наркотики, хотя, — сказал я немного осторожно, — я уже начал думать, что ты была права.

— Права? Как так вышло?

Уиллоу казалась встревоженной, и я подумал, не следовало ли мне держать рот на замке, но было уже слишком поздно, поэтому я рассказал ей о разговоре Рубена по телефону, который я услышал на вечеринке у Дэнни и Пэтси.