Насквозь - Таша Строганова
Вот и сейчас Белоусов понимал, что Рома счастлив. Что ему нравится то, что Ване всё понравилось. И это было так непривычно.
Вот вроде бы всё у Вани в семье было нормально. Родители обычные, без выебонов. Батя не пил, мамку не гонял, леща не давал. Мама тоже хорошая. В детстве, конечно, больше с ним нежничала. Потом как-то они отдалились друг от друга. Не дюже здоровому лбу к мамкиной груди льнуть и ласки ждать. Да, она по-прежнему заботилась о нём, переживала.
Но это всё равно было уже по-другому.
Рома же, казалось, кайфовал просто от самого присутствия Вани в своей жизни. Как он там сказал? Всё вторично. Важно лишь то, что Ваня просто его человек.
Это пока было сложно осознать и прочувствовать до конца. Довериться и раскрыться настолько. Но Ваня был на пути к этому. Самое главное, ему хотелось этого.
- Что там у тебя ещё в концертной программе? – улыбаясь, он закрыл шкаф и повернулся к Бессонову.
У того на лице было написано, что явно это ещё не всё.
- Всего лишь ужин, - Рома невинно, но слишком быстро улыбнулся.
- Только не говори, что готовить мне, - криво усмехнулся Ваня. На самом деле, он был и не против. Правда, побаивался, что успел растерять навыки, пока валялся на больничной койке.
- Нет, - Бессонов шагнул навстречу. – Люсьен расстарался.
- Ох, ничего себе, - Ваня присвистнул, обнимая Рому за плечи. Он провёл рукой по его спине, наслаждаясь приятной твёрдостью мышц. – Кстати, Роман Владимирович, мы с вами так и не говорили насчёт моего внезапного повышения…
- А я что, - Рома вспыхнул, и как только Ваня раньше не замечал, насколько он так явно на всё реагирует. – Это всё Девор.
- Наговаривать на людей нехорошо. Тем более, на иностранных граждан, - ухмыльнулся Белоусов, прижимая Бессонова к себе ещё крепче. - Нам стоит обсудить ваше поведение, Роман Владимирович.
- После ужина обязательно, - пообещал тот. И в этот момент, как по заказу, зазвонил домофон.
***
Люсьен не солгал.
Рома пробовал десятки, если не сотни его блюд. Но сегодня француз разошёлся не то что на свою мишленовскую звезду, а сразу на три.
Еда была невероятно вкусной, но при этом лёгкой. Как и вино. Причём сухое. Ваня как-то довольно быстро прикипел к нему. Сейчас уж со смехом вспоминалось, как поначалу он дразнил дорогущие вина кислятиной.
Рома любовался им в свете свечей, сидя за столом напротив. Да, они как два закоренелых пидораса устроили себе ужин при свечах. Могли позволить.
Отпраздновать было что. И выписку Вани, и его повышение, и переезд.
Так много событий. И если уж даже для Ромы это всё было волнительно, то у Ивана вообще жизнь кардинально менялась. Но тот особо не переживал.
Рома давно понял, что Белоусов – фаталист. Он принимал всё, что происходило в его жизни, как должное. Кто-то назвал бы это похуизмом. Возможно, так и было.
Но Роме нравилось. Нравилось, что Ваня в первую очередь не такой, как он. Это, пожалуй, притягивало. Что при первой встрече, что сейчас.
И, Бессонов был уверен, станет притягивать и через десять лет, и через двадцать. Конечно, так далеко он не загадывал. Но прекрасно мог себе представить, что с этим человеком проведёт свою жизнь.
- О чём задумался? – Ваня подцепил на вилку моллюска и отправил в рот.
- Что будет с нами через десять лет? – Рома сам не понимал, зачем задал этот вопрос. Он просто вырвался откуда-то из его мыслей.
- Ты откроешь ещё пару-тройку ресторанов, - Ваня пожал плечами, рассуждая об их будущем, как о само собой разумеющемся. – Я стану шефом. Получу свою звезду. Но у Люсьена, наверняка, уже будет две, - он закатил глаза, чем вызвал у Ромы улыбку. – Петров наверняка сломает оборону Гошика. Но я бы понаблюдал за тем, как он будет поначалу обламывать свои копья об эту крепость. А в целом у нас всё будет отлично. Ты видел что-то другое?
- Нет, - Рома покачал головой, приятное тепло растекалось в груди. – Я видел то же самое.
***
С бокалами вина они перебрались в гостиную на диван.
Ваня чувствовал себя расслабленно, но потихоньку начинал немного волноваться. Совсем чуть-чуть.
Гошан, конечно, поржал над тем роликом, который Белоусов ему скинул. Но сам Ваня отнёсся к нему довольно серьёзно. И всё ёбаное утро в больнице проторчал в ванной, ставя над собой эксперименты.
Он ещё немного сомневался, но, в принципе, уже смирился. Нет, не так. На самом деле, он этого хотел.
И сейчас, смотря на Рому, довольного, немного пьяного, такого красивого в своей бордовой рубашке, он чувствовал, что его сомнения развеиваются. А возбуждение, совсем лёгкое поначалу, от одних только мыслей о возможном продолжении вечера крепнет.
Они разговаривали о какой-то ерунде. Признаться, Ваня отвечал невпопад. Всё его внимание было сосредоточено на губах Ромы. Те становились чуть влажными и блестели от каждого глотка вина, который делал Бессонов.
Это завораживало.
- Ты меня не слушаешь, - констатировал наконец Роман.
Ваня виновато вспыхнул и поставил бокал на столик. Потом перебрался ближе и сел Бессонову на колени. От собственных действий жгло щёки стыдом и возбуждением. Но, конечно же, ничего стыдного в этом не было.
В конце концов, Рома и сам так делал уже. К тому же, уж себе-то можно было признаться, Ване нравилось.
Его мозг, словно в замедленной съёмке, фиксировал происходящее. Выпавший от неожиданности из рук Ромы бокал. Лёгкий вздох, слетевший с его губ. Широко распахнувшиеся глаза.
И твёрдый член, который весьма красноречиво упёрся Ване в задницу. Похоже, не только он тут последние четверть часа думал о сексе. И не только он тут невозможно соскучился.
- Вань? – в этом вопросе было всё. Рома спрашивал, уверен ли он. Рома всё правильно понял. Рома самый лучший, что не стал озвучивать этого вслух. Заднюю бы, конечно, Ваня не дал, ха-ха,
