Я твой Ад (СИ) - Элена Макнамара
— Так. Сразу скажу, что всё нормально, — спокойно произносит врач, и мы все трое в унисон выдыхаем.
Он пожимает руку Соболеву, и они обмениваются дружескими улыбками. Похоже, знакомы… И я в очередной раз должен благодарить Кирилла за помощь. Он, как и всегда, действует быстро, смотрит на всё рассудительно, в то время как я в борьбе с собственными эмоциями просто трачу время впустую.
Врач жмёт руки мне и Игнату, и его лицо вновь становится бесстрастным.
— Вика пришла в себя, — говорит он после некоторой паузы. — Мы вывели токсины из её организма. Похоже, её накачивали сильными психотропными веществами… Вике они нанесли минимальный вред, а вот малыш мог пострадать.
— Малыш?!
И это произношу не я, а оторопевший Игнат. Потому что я и вдохнуть не могу, не говоря уже о связной речи.
— Да, Вика беременна, — спокойно продолжает доктор. — Срок маленький, не больше трёх недель. Нужно ещё взять дополнительные анализы и сделать УЗИ. Учитывая её состояние, есть риск выкидыша.
Врач всё говорит, и говорит, и говорит… Но я больше не могу разобрать ни слова. В моей голове звуки смешиваются, превращаясь в белый шум. Этот шум перебивает лишь оглушительный стук собственного сердца.
Она беременна.
Но… от кого?
Что, если это подарочек от Куприна?
Блядь!
Кирилл пихает меня локтем, и я вырываюсь из паутины пагубных мыслей.
Где-то глубоко внутри во мне сидит уверенность, что ребёнок мой! И я цепляюсь за эту мысль руками и ногами.
Боже… Вика беременна!
— В общем, будем надеяться, что всё обойдётся. А сейчас она хочет видеть мужа, — добавляет врач с улыбкой
Мы снова застываем, остолбенев от его слов.
Мужа?!
Какого хрена ей нужно видеть Куприна?!
— Ну что застыли? — хмыкает врач. — Кто из вас муж пациентки Колесниковой?
Колесниковой? Колесниковой…
По виду моих увлажнившихся глаз он наверняка понимает, что я и есть Колесников.
— Пойдём, — манит за собой. — Она очень тебя ждёт.
Собираюсь пойти следом за ним, но меня притормаживают дружеские хлопки по плечам. Оборачиваюсь.
— Когда свадьба? — хмыкает Соболев.
— Завтра! — отвечаю на полном серьёзе.
— Ну… формально она ещё замужем, — напоминает мне Игнат.
Блядь, я почти жалею, что не сделал её вдовой!
— Это Куприна замужем. А Виктория Колесникова — моя жена! Мы ведь можем это устроить? — смотрю на Кирилла.
Прежде чем уйти вслед за врачом, вижу, как он утвердительно кивает.
Да! Мы можем это устроить.
Поднявшись на второй этаж и приблизившись к палате, врач замирает перед дверью, не торопясь её открывать.
— Я смотрю, ты не знал о беременности. Верно? — участливо говорит он.
— Не знал…
— Когда Вика пришла в себя, она сразу попросила тебя позвать. Не поинтересовалась о своей беременности… Возможно, она тоже не знает?
Скорее всего, не знает… Нет, определённо не знает! Она сказала бы мне!
Я качаю головой. Врач открывает дверь и пропускает меня вперёд. Сам не заходит и лишь бросает вслед:
— Сообщи своей жене радостную новость. А я пока подготовлю всё для её обследования. Будем тщательно следить за ходом беременности.
У меня нет слов, чтобы выразить ему свою благодарность…
На ватных ногах захожу внутрь и сразу вижу Вику. Худую и бледную… Измождённую этими двумя неделями ада. Но всё же она улыбается, её глаза при виде меня начинают сиять.
За два стремительных шага оказываюсь рядом с её кроватью и падаю на колени. Сжимаю холодные ладошки в своих руках и просто смотрю в голубые глаза девушки.
Она подаётся ближе и касается моих губ своими. Льнёт ко мне всем телом. Наш поцелуй получается солёным от её слёз. А может, и от моих тоже.
— Ты меня всё-таки спас, — шепчет Вика, немного отстраняясь, но только чтобы посмотреть мне в глаза.
— Нет, это ты меня спасла, Вик… Если бы с тобой что-то случилось… Если бы этот ублюдок… — сжав челюсти, тушу вспыхнувшую ярость и хрипло выдыхаю: — Без тебя я бы не выжил.
Вика вновь меня целует. Потому что вместо тысячи слов можно выразить любовь нежностью. Но я должен ей сказать…
Отстранившись, сжимаю её щёки ладонями. Глядя в бездонные голубые глаза, начинаю шептать:
— Первый раз ты спасла меня, когда полюбила. Моя жизнь не имела смысла, понимаешь? Что у меня было? Ни денег, ни стремлений… Желание спасти тебя стало моей главной целью. Маниакальной болезнью. Но я не спас… А потом заставлял себя жить дальше, потому что хотел чувствовать боль от потери. Боль тоже спасала меня. Делала сильнее, умнее, расчётливее. А когда узнал, что ты жива, ты опять спасла меня, Вик! А потом ещё раз — от страшной ошибки отомстить друзьям. Знаешь, мы ведь снова сплотились. И это тоже благодаря тебе… И сегодня я вылез, наконец, из ада, потому что ты в моих руках. И у меня есть возможность сжимать тебя в своих объятьях. И никто, слышишь? Никто больше не отнимет тебя у меня. Тебя… и нашего ребёнка.
Вика выглядит ошеломлённой. Ещё секунду назад, слушая мои признания, смотрела на меня с любовью и восхищением. А теперь на её лице недоумение и… шок.
— Врач сказал, что ты беременна, — продолжаю я шёпотом.
Мой голос осип окончательно от нервного перенапряжения.
— Я?.. Беременна? — её губы начинают дрожать, а глаза наполняются новой порцией слёз. Руки тут же оказываются на пока ещё плоском животе и она сжимает его в неверии. С мольбой заглядывая мне в глаза, шепчет: — От… от кого?
— Не всё ли равно? — выдыхаю поспешно.
Целую её щеки, выпивая слёзы. Потом губы, чтобы унять их дрожь.
— Шшш… Не думай сейчас об этом, Вик, — успокаиваю её. Ложусь рядом на узкую кровать и, прижав к своей груди, начинают гладить по волосам и спине. — Это — наш ребёнок! Наш! Всё остальное не имеет значения!
Вика замирает в моих объятьях и тихо всхлипывает. Постепенно её дыхание становится размеренным и я понимаю, что она заснула.
Она ещё слишком слаба…
Лежу неподвижно, не желая больше её отпускать. Продолжаю невесомо водить ладонью по плечам. Мои веки опускаются. Я тоже засыпаю. На больничной койке, но держа в объятьях свою девочку.
Вот он… РАЙ!
Эпилог
Восемь месяцев спустя
— Мы сделаем тест на отцовство! — восклицает Вика, забрасывая в сумку вещи.
— Нет, не сделаем, — возражаю, но без нажима.
Она явно на взводе. И ей страшно… А когда хватается за живот, я понимаю, что ещё и
