120 миллиметров между нами - Антония Эдельвейс
- С-Саша… - только и смогла выдохнуть я, не отрывая взгляда от плачущего мужчины.
Тот вздрогнул и медленно поднял голову, оглядываясь по сторонам. Естественно, никого не увидев, он тяжело вздохнул и откинул голову с прикрытыми глазами назад, чуть стукнувшись затылком о перегородку.
Одинокая слеза покатилась по высокой скуле, запутавшись в однодневной щетине на щеке.
- Совсем уже сдурел… - глухо пробормотал он в пустоту, а я же, недовольная его состоянием и тем, что осталась незамеченной, вновь подала голос.
- Саш! Саша! Да посмотри же на меня, пожалуйста! Открывай глаза!
Густые тёмные ресницы дрогнули, и на меня уставились два мутных изумруда. Расфокусированным от слёз взглядом он смотрел на меня, как на своего личного призрака. Бегающий взгляд изучал каждую чёрточку моего лица, и я отвечала ему тем же, с болью смотря на осунувшееся за эти годы лицо мужчины и глубокие синяки под некогда яркими глазами.
- Ирка… какой хороший сон, - с мягкой улыбкой пробормотал мужчина, всё ещё неотрывно вглядываясь мне в глаза, но не перестававшие идти слёзы не дали ему больше смотреть, и он, равно выдохнув, закрыл лицо руками.
- Саша, миленький, я не сон! Саш, поднимись, ты же простудишься!
От части, я говорила это лишь для того, чтобы хоть как-то расшевелить его, но пол был действительно холодным, а осеннее солнце уже с неумолимой скоростью клонилось к горизонту.
Но Саша больше не смотрел на меня, забывшись в истерических рыданиях.
За все годы знакомства он плакал передо мной лишь однажды, но на протяжении нескольких дней, когда погибли его родители, поэтому вновь видеть его в слезах мне было до невозможного больно. Взрослый мужчина, чьё лицо уже начали покрывать морщины, сейчас самозабвенно рыдал, полностью отдавшись на волю горьких чувств, не замечая ничего вокруг.
Подорвавшись, я схватила ключи от квартиры, и ломанулась на площадку, едва не забыв закрыть дверь. Я начала стучаться в дверь тридцать первой квартиры, непрерывно нажимая на дверной звонок, но всё было бесполезно, Саша меня просто не слышал.
Воя от отчаяния, я вернулась к себе в квартиру, уверенно двинувшись к балкону, откуда по-прежнему раздавался звук, разрывавший моё сердце.
Я уже дважды бросила его в тяжёлое время, но сейчас, когда нас отделяет какая-то жалкая кирпичная стена и деревянная перегородка, я не собиралась отступать. Сунув ключи от квартиры в карман к телефону, и застегнув его на молнию, я уверено ухватилась руками за перегородку.
Это было абсурдно и опасно, но Саша больше не реагировал на мой голос и, даже когда я с трудом смогла дотянуться до его волос, практически перевесившись через перегородку, он этого словно не заметил.
Оттолкнувшись ногой от полки, на которой летом стоял горшок с геранью, я перевесилась через перегородку на сторону Сашиной квартиры. О, да, полдела сделано, но я не продумала вторую часть плана: как грациозно спуститься, да и силы я свои я явно переоценила: уже через секунду у меня заныли руки и я, не в силах больше держать эту горизонтальную планку, совсем неграциозно полетела носом вниз. Я бы так и рухнула своим симпатичным личиком в бетонный пол, но, не рассчитав ещё заодно попутно место приземления, я рухнула прямо на мужчину, что вновь сидел, спрятав голову на коленях. Это было и к лучшему, ведь иначе я могла сломать ему шею.
Падение было жёстким. Одновременно охнув от боли и неожиданности, мы с Сашей приняли свои конечные позы - я, скатившись с его спины, распласталась на узком участке пола между Сашей и перегородкой балкона, искривившись так, что мой затылок всё же коснулся бетонного пола, друг же, потеряв устойчивость от удара по спине, окончательно согнулся, выполняя норматив по растяжке.
Очухавшись первой, я кое-как перевернулась, жалко затрепыхавшись, чтобы вылезти из узкого пространства, и встала на четвереньки около поднимающегося Саши. Из плюсов: от шоковой терапии он больше не плакал, из минусов – у него пошла носом кровь.
- Какого?! - хотел было он уже разразиться гневной тирадой, но я, больше не в силах сдерживать эмоции, кинулась к нему на шею, так и не позволив ему подняться с пола.
- Сашка!..
От него пахло сигаретным дымом и алкоголем, но сейчас даже эти запахи меня не раздражали.
Из всех сил прижимаясь к нему, своим дрожащим от нервов телом, я боялась разжать руки. Спустя долгих четыре года я вновь была рядом с ним.
Он сидел на балконе в одной майке и спортивных штанах и, судя по всему, уже довольно давно - его тело было обжигающе ледяным.
Сбитый с толку происходящим, он некоторое время неподвижно сидел, не зная как реагировать, но вскоре он обнял меня в ответ, притягивая вплотную к себе.
- Ир… Ира… - шептал он моё имя, запутывая свои ледяные пальцы в моих волосах.
То, как он произносил имя, заставляло моё сердце замирать.
- Неужели это действительно ты? Маленькая…
- Я, - чуть отстранившись, я заглянула ему в глаза. О! Сколько же в них плескалось эмоций! Они накрыли меня лавиной, заставив на мгновение сбиться дыхание. Непередаваемая боль сменялась хрупкой окрыляющей надеждой, что, казалось, могла, как спасти его душу, так и разбить остатки горевавшего сердца. Я обхватила его лицо, бережно стирая влажные дорожки на его щеках, улыбаясь сквозь собственные слёзы.
Перехватив мою руку, он прильнул к ней, всё так же всматриваясь в мои глаза.
- Спустя столько лет… Маленькая… Когда?..
- Сегодня утром, - поняв его без лишних слов, тихо ответила я.
- Почему… почему именно сегодня? - запнувшись, глухо спросил он. В голосе не было раздражения или обиды, там плескалась затаённая надежда. Надежда, которую я, к сожалению, не могла оправдать, и это разбивало мне сердце.
- Мой контракт вчера подошёл к концу, и я не захотела оттягивать отъезд, - не без вины честно созналась я. Что-то подсказывало мне: лучше не врать.
Что-то в его взгляде вспыхнуло на мгновение, почти сразу же угаснув вновь.
- Вот оно что… понятно…
Пальцы расслабились, и его рука соскользнула с моей. Поняв его состояние, я сама схватила его за холодные ладони, грея их капелькой своего тепла. Не теряя времени, я поспешила положить конец недопониманию, что растянулось на долгих два года.
- Саш, прости, если когда-нибудь сможешь! Прости меня, я была такой идиоткой!
Удивлённые зелёные глаза поднялись, встретившись с моими, и, окрылённая этим, я спешно продолжала:
- Поставила свои чувства выше всех, навыдумывала
