Любовь сквозь пиксели - Таня Свон
– Ты чего напугался? – тихо спрашивает Мирон, не сводя глаз с Кирилла, хотя все остальные смотрят на двоюродного брата Дарьяны. Судя по звуку приближающихся шагов, тот очень стремительно несется к ним. – Что ты натворил?
– Я ничего не сделал! – вскрикивает Кирилл, но отвечает он не Мирону, а Марку, который в пару мгновений сокращает расстояние и неожиданно для всех хватает Кирилла за грудки.
Выглядит это крайне странно. Подкачанный спортсмен пойман врасплох худым и высоким парнишкой. Наглядный пример того, что порой сила вовсе не в мышцах.
– Ты подставил ее! Опозорил! – успевает выкрикнуть Марк, прежде чем его толпой оттаскивают от Кирилла.
Вадим и его клоуны заламывают брату Дарьяны руки, а Кирилл ошарашенно отшатывается. Светлые волосы всклокочены, в глазах настоящий ужас. Кирилл пятится, но спиной натыкается на кресло и при этом едва не оседает на пол.
– О чем он говорит? – строго спрашивает Мирон.
Он видит, что к ним уже несутся сотрудники. И не нужно быть ясновидящим, чтобы понимать – сейчас их всех выставят за дверь.
Кирилл трясет головой. Пытается отделиться от компашки. Похоже, надеется, что на улицу выгонят всех, кроме него. Но не тут-то было.
– Собирайте манатки и проваливайте! – грозно рычит один из подошедших сотрудников. Не мужчина, а груда мышц. Он будто перепутал спортзал с игровой комнатой. – Чего застыли? Оглохли?!
Остальные сотрудники нерешительно топчутся рядом с «вожаком». Тот рявкает еще пару раз, потом хватает за шиворот Кирилла и выталкивает его на выход одним из первых.
Никто не хочет, чтобы верзила приложил к ним руку, поэтому остальные пулей вылетают на улицу сами. Некоторые парни даже куртки надеть не успевают и обматываются шарфами уже снаружи.
– Ну ты и козел, Силаев, – возмущаются ребята, – мы ведь деньги за два часа вперед отвалили! Кто нам теперь бабки вернет? Ты?
– А кто вернет моей сестре нормальную жизнь?! – орет Марк, совсем не боясь толпы расстроенных сверстников. – Кто исправит все, что учинил этот муд…
Вадим первым наносит удар, и в небольшом пустом дворе, куда выходят двери игрового зала, повисает тягучая тишина.
Медленно кружатся в свете одинокого фонаря снежинки. Медленно стекает струйка крови от носа к подбородку Марка. И так же медленно Вадим отступает за спину Кирилла.
– Уймись, – уже оттуда, из своего никчемного убежища, бросает Кристенко. – Твоя сестра сама виновата.
Мирону кажется, что он одна из этих медлительных снежинок. Очевидные вещи доходят до него спустя несколько ударов сердца, которое вдруг леденеет от ужаса.
– Что вы сделали с Дарьяной? – не своим голосом спрашивает он и стягивает шапку, которую совсем недавно надел.
Если начнется драка, ему ничто не должно мешать.
Туда же, на снег, падает куртка, а за ней – шарф. Мирон остается в одной толстовке, но не чувствует холода. Внутри все кипит от злости.
– Что вы сделали с ней?! – Голос срывается на крик, но Мирон не двигается с места.
Он наблюдает. Взгляд скользит по изумленным лицам тех, кто не понимает, что произошло, но замирает там, где замечает очевидный страх.
– И чего молчите? – утерев кровь с лица, смеется Марк. Он встает рядом с Мироном, плечом к плечу.
Мирону не нужно поворачивать голову, чтобы понять, на кого смотрит Марк. Он знает, к кому обращается брат Дарьяны.
– Скажете сами или мне помочь? – насмешливо интересуется Марк.
Парни, не замешанные в ссоре, отходят подальше, выстраиваясь кругом вокруг зачинщиков спора. В центре остаются Марк, Мирон, а напротив них стоят Вадим и Кирилл.
– Твоя сестра отупела из-за игр. Это хочешь услышать? – выплевывает Вадим.
Мирон едва сдерживается, чтобы не втащить ему прямо сейчас. Рано.
– Сказал парень, который из-за обиды и игры ее подставил, – передразнивает Марк и довольно выпячивает подбородок. – Или не ты подкинул Кириллу идею притвориться парнем, в которого Дарьяна влюблена?
Мирону кажется, что его окунули в сугроб. Снег залепил глаза, забился в уши. Иначе как объяснить, что мир вокруг подергивается туманом? Звуки, образы – все смешивается, пока в голове гудит: «Влюблена. Влюблена».
В него? В Мирона?..
– Да этот ваш Оникс – просто задрот-ноунейм какой-то! – оправдывается Кирилл. – А я… Я рядом! Я настоящий!
Кажется, разговор пошел дальше, и Мирон упустил какую-то его часть. Однако додумать все и расставить все точки над «ё» проще простого.
Все ясно как день.
– Умолкни. – Он опасно приближается к Кириллу, которого не так давно считал товарищем. Сейчас же его искаженное от страха лицо не вызывает ничего, кроме отвращения.
Скрипит снег. Это кто-то из ребят дернулся к Мирону, чтобы в случае чего оттащить от Елина. Плевать. Если потребуется, он ударит быстрее, чем кто-то из них шелохнется.
– Лукашов, – улыбка Кирилла дрожит, как и он сам, – ты чего? Тебе-то какое дело до Силаевой? Вы уже года два не общаетесь.
Не общаются… И Мирон жалеет об этом, но не хочет вторгаться в личное пространство Дарьяны без приглашения. Потому и создал Оникса, чтобы из мира, который Дарьяна считает безопасным, перейти в мир реальный и стать для нее первым островком спокойствия.
Он хотел вытащить Дарьяну из цепких объятий страхов и тревог, показать, что жизнь может быть не только черно-белой.
Но Кирилл все испортил. Надев маску Оникса, чтобы утолить свои желания, он навредил не только Мирону, но и самой Дарьяне.
Он разрушил то хрупкое и ценное, что Мирон – Оникс – строил изо дня в день.
– Вы ведь не встречаетесь ни фига, – понимает он, смотря в бегающие глаза Кирилла. – Ты всем нам врешь. И ей тоже врал.
– Ты прикалываешься? Мирон, слушай…
– Она раскусила тебя, – улыбается он как дурак. Так гордо, будто он сам наблюдал, как Дарьяна отшивает лжеца. – Как быстро она поняла, что ты – не Оникс?
Кирилл упрямо молчит, но Мирон продолжает сверлить бывшего товарища взглядом. Не отводит глаза ни на миг.
– Думаю, в тот же вечер, когда я признался.
– Ты хотел сказать «соврал»?
– Иди ты…
– Нет, это ты сейчас пойдешь. – Мирон глубоко вдыхает морозный, почти ноябрьский воздух. – Ты ответишь за то, что заставил ее быть с тобой.
Глаза Кирилла распахиваются, и он вмиг становится похож на мраморное изваяние. Такой же белый, почти безжизненный.
Он все понял. Понял, что Мирон знает – поцелуй для Дарьяны был пыткой.
– Давайте уже завязывать, пацаны, – подает голос Вадим. Еще одна трусливая шавка. Только вот роль Кристенко Мирону пока не ясна.
Он замешан, это очевидно. Но как?
– Все. Хватит ругаться.