Ирина Лобановская - Медовый месяц
— Да, — засмеялась вдруг Люся, — а как тебя зовут? Я как-то забыла спросить…
— Саня, — пробормотал неуклюжий гость.
— Как?! — изумилась Люся.
Санька повторил.
— Издеваться пришел? — грозно поинтересовалась Людмила. — Тогда проваливай! Нечего тут дурью маяться!
Саня робко покачал головой. Вид у него стал жалкий и растерянный…
— Мы тезки… — пробормотал он.
— Интересно… — протянула Люся. — Ну надо же, тезки… Сплошные Александры… Оба двое…
— Это еще что! — чуточку приободрившись, разговорился Саня. — У нас третий друг есть… Как в «Трех мушкетерах»… Так его Шурой зовут… Чтобы не путаться и различать.
Люся секунду смотрела на него недоуменно, а потом захохотала.
— Ну какие же вы потешные! — сквозь смех с трудом выговорила она. — Оба двое и оба трое…
— Потешные? Почему? Чем это? — не понял ее Саня. — Вроде нормальные…
Люся махнула рукой.
— Да, конечно, нормальные, только все равно уморительные! Маленькие, что ли? Может, еще не выросли? — Люся задумалась. — Я ведь старше вас…
— Год или два ничего не решают, — философски заметил Саня.
— Умный! — перестала смеяться Людмила. — Год или два, конечно, ничего не решают сами по себе. А вот события за этот один год иногда стоят целой жизни…
Саня удивился. Девочка из-за прилавка оказалась далеко не дура. Понахваталась где-то… Понабралась жизненной мудрости… Уж во всяком случае, маленькая продавщица куда умнее этой ломаной Катерины, ради которой Сашка бросил Люсю. Или все из-за возраста?..
— А знаешь, чем интеллигент настоящий отличается от поддельного? — спросила Людочка.
Эта тема просто не давала ей покоя. Саня молчал.
— Настоящий с ходу, не задумываясь, правильно пишет это слово! — отчеканила Люся.
Это было любимой присказкой Сашки, и Люда повторила ее, уверенная, что он шутил так лишь с ней одной. Наивная…
— А ты, Саня, чего хочешь, кроме конфет? — спросила вдруг Люся и нагло уставилась ему в лицо недобрыми глазами.
Саня снова мгновенно смешался. Ну как ответишь на такой прямой, в лоб, вопрос?.. Да и зачем вообще его задавать, когда и так все ясно?.. Но людям слишком нравится выспрашивать да выпытывать о том, о чем они давным-давно прекрасно знают.
— Я пойду… — пробормотал он и встал. — Чего уж тут… Ты извини… Как-то все глупо получилось…
— Да, верно, — издевательски пропела Люся. Глаза такие же нахальные. — Только если ты сейчас уйдешь, получится еще глупее, умник!
Она тоже встала и опустила ладошки на плечи Сани. Чуть прикоснулась… Взмахнула ресницами. Вздохнула…
— Оставайся, чего уж… — слегка насмешливо передразнила Саню Людочка. — Я не против… Ты мне нравишься… Не пьешь, не куришь и сладкое любишь… Все на месте… Тебе небось обо мне дружок рассказывал?
Саня опять потерялся. С чего она взяла, что он не курит и не пьет?
— Поговорка у меня такая, — развязно объяснила Люся. — Лучшая характеристика! Предел мечтаний бедной подмосковницы. Идеальный образ! В жизни не встречается. А табаком от тебя за версту так разит, что не промахнешься.
Ну никак не получалось у Сани с девушками… Он всегда робел, краснел, стеснялся… А девушки — они очень тонко это видят и чувствуют. И наглеют на глазах. Измываются, подлые, изгаляются на все лады, вовсю куражатся… Начинают радостно мудровать над ним и глумиться… Исследовать и проверять свои женские силы и чары…
— Конечно, рассказывал, — с оттенком удовольствия подтвердила свое предположение Люся. — А что именно?
Нет, это переходило все допустимые пределы!.. Нужно бежать отсюда, и как можно скорее!.. Он идиот!.. Сначала надо хоть чему-нибудь научиться, хоть что-то узнать и понять в жизни, а уж потом приставать к девицам и напрашиваться к ним в постель!.. Тем более к таким бойким, как Людмила.
— И это тоже я знаю! — удовлетворенно заметила Люся. Похоже, ей доставляло садистское наслаждение мучить Саню. Не отыгравшись на одном, она стремилась немедленно взять реванш с другим.
— А если знаешь… — в отчаянии начал вспотевший и несчастный Саня.
— Ладно, молчок! — Люда приложила ладонь к его губам. — Все-таки ты очень забавный… Целоваться-то умеешь? Можешь не отвечать! А то любой вопрос прямо бьет по тебе кувалдой! А твои умения сейчас проверим…
Саня постарался вспомнить Сашкины уроки. Вдруг пригодятся… Какая-никакая, а все-таки наука… И почувствовал на своих губах Люсины… Тоже сладкие от шоколада и какие-то проверяющие… Как на экзамене. Стало трудно дышать… Сердце колотилось испуганным воробьем, впервые пробующем взлететь над землей. А потом все провалилось в тишину и в темноту… Люсина опытная ловкая ладошка незаметно нажала на выключатель…
18
Почему? — мучился простеньким вопросом Володя, напоминая самому себе маленького Сашку. И еще — за что?..
А за то… Сам отлично знал. Людям слишком нравится бесконечно спрашивать о том, о чем им давным-давно прекрасно известно. И даже у самих себя. Это доставляет им особое мазохистское наслаждение.
Гребениченко жили как бы по разные стороны незримой, но чересчур ощутимой границы. В совершенно разных мирах. И соединить их казалось уже невозможно. Правда, Варя иногда спохватывалась, чувствуя свою вину, и бормотала потерянно:
— У тебя все в порядке?.. Как там поживает твой секретный «ящик»? — и, не дожидаясь ответа, снова утыкалась в книги и переводы.
Люди любят задавать вопросы. Всю жизнь. Очевидно, потому, что иначе им нечем себя занять. А так хоть какое-то развлечение, головоломка на время или навсегда, длительная или короткая тренировка мозгов…
— Мама, — непрерывно приставал к Варе Сашка, — а почему я не могу увидеть ток? А для чего асфальт? Ведь все равно под ним есть земля! Мама, а где речка берет рыбу?
Тетя Нюра смеялась.
— Сколько же у тебя вопросов, Сашок? Прямо море!
— А когда мы поедем на море? — тут же спросил Сашка.
— Никогда! — взвилась Варя. — У нас есть дача в Николиной Горе! Очень хорошая! И вообще, отстань от меня!
Сашка отстал от матери и вечером прилип к отцу.
— Я хочу на море! — заявил он. — Я там никогда еще не был. А мама не хочет.
— Ну, маму мы уговорим! — исподлобья глянув на Варю и поправив очки на носу, уверенно отозвался Володя. — Только сейчас осень, уже не время ехать… Летом я возьму отпуск, и тогда мы все втроем и отправимся к морю!
Варя посмотрела на мужа туманным, отсутствующим взором.
— Летом мы никуда не отправимся, — отозвалась она. — Это исключено.
Ее интонация не понравилась Володе.
