Немного о потерянном времени - Дора Шабанн
— Он-то разберется. В себе. Потом явится к нам с результатами. Видишь ли, моя радость, сразила ты Степу наповал. Пока он еще по привычке сопротивляется, а как только подумает хорошенько, то поймет со всей очевидностью, насколько ты прекрасна, что и жизнь положить к твоим ногам не просто не жалко, но вообще — самое оно. Достойное деяние.
Батя весь, как кот взъерошенный: шипит, глазами сверкает, загривок дыбом.
Мама гладит его по плечу, проводит ладонью по щеке.
А он мурчит бл*!
Натурально, котяра.
— Спасибо, конечно, но я такие деяния не одобряю. Да и занято там вроде? — хитрый прищур матушки меняет отцов настрой в мгновение. Он резко прижимает ее к себе так, что она утыкается лицом ему в шею.
Фырчат довольно оба.
— Мы с тобой вместе навсегда, родная, — выдыхает ей в макушку.
Пора мне валить. Батя ее сейчас в спальню потащит, под ноги лучше не попадаться.
И уже поднимаясь по лестнице, я слышу приглушенный смешок, звуки поцелуев и мамин шепот, полный злорадного такого предвкушения:
— Я тут подумала. Ему скучно жить? Ну, мы его взбодрим. Быть Степану Тимофеевичу счастливым. Если выживет.
Ох уж эти матушкины планы епрст.
Как бы не пожалел наш страдалец, что его спасли.
Конец третьей части
Часть четвертая: «Вечная весна»
"…Будет перемелено
Абсолютно всё"
Г. У. Лонгфелло
По горячим следам
Несколько дней спустя
Глава 58
Маргарита
Навещая Степана в больнице, испытывала в очередной раз дежавю: будто я снова пришла проведать Миронова после аварии.
Ну и без разборок не обошлось, естественно.
Я же пришла поговорить.
Хотя, скорее всего, это называется — высказаться. Или, вернее, успокоить совесть, будем откровенны.
Муж был против, но в клинику привез и в фойе ждать остался. Сидел мрачный, изредка сверкая глазами и обещая нескучную бессонную ночь.
Памятуя о ситуации с его здоровьем, я сильно не переживала, что не высплюсь, а так и он продемонстрировал негодование, и поводов спорить нет.
Идиллия.
— Я, Степан Тимофеевич, прошу прощения, что из-за моей необдуманной просьбы, в итоге вы оказались втянуты в наши разборки и, к сожалению, сильно пострадали физически, — присаживаюсь на стул для посетителей в отдельной палате.
Сервис, ежки-плошки.
Ну, и интерес к больному со стороны медперсонала тоже изрядный. А как же — герой-спасатель, и полиция тут с визитами, да и Рус с Ладой и друзьями захаживает. Звезда отделения, однако, наш Степан Тимофеевич.
— Рита, брось. Наука мне. Прости, специально Влада злил, а ты крайняя.
Вот это поворот! Как занятно-то получается, а?
— Я не совсем поняла, что там у нас за детсадовские игрища были.
Если был бы кто угодно другой, я сказала бы: смутился, порозовел.
А так — мрачная морда стала еще мрачнее и странного оттенка.
— Печальный опыт. Не встречал таких женщин. Провоцировал, искал знакомое. Подтверждал теорию, — говорить много ему запрещено и больно, поэтому выходит кратко, сипло и натужно.
Такой себе телеграфный стиль общения.
Пресвятые Просветители, ну, что за дурь в башке? Ведь взрослый же мужик, а все детские приколы какие-то и обидки вселенские.
— Но теперь теорию можно пересмотреть? — подаю страждущему поильник.
Здесь, кстати, он входит в набор. Приятно. Я-то не «позаботилась по старой памяти», все же не Миронов. Хвала Кириллу и Мефодию.
Степан возвращает мне посуду и, перевернувшись набок, после этого берет за руку:
— Придётся пересмотреть. Или исключением подтвердишь правило.
Руку забираю.
Мне лишней чужой тактильности никогда не нужно было, тем более персонаж он неоднозначный. Плохо, что пострадал и ему больно, но это не означает никаких авансов.
Психованных мужиков в семье достаточно.
А раз этот способен уже тянуть лапы, значит, в себе, и пора бы мозг ему загрузить:
— От всей души, Степан Тимофеевич, желаю вам такую девушку встретить, чтоб чётко во все ваши критерии попадала и требованиям соответствовала. Но не нравилась абсолютно. Вот прямо поперёк души и тела. А она, чтоб назойливая была очень, лезла бы к вам все время. Липла постоянно, бесила, раздражала и слово «нет» не понимала. С удовольствием со стороны на этот цирк полюбуюсь.
— Добрая, — хмыкает, но рук снова не тянет.
Уже хорошо.
Что же? Извинилась, навестила, сейчас еще пару фраз по поводу своего семейного счастья добавлю, да и к мужу побегу.
Не успела высказаться.
— Чего не хватило? Мужик я годный, успешный, собой хорош. Все при мне. Уж женщину-то ублажить могу, — ишь, расшипелся, ублажитель.
Да, «Так вообще ребята они ничего. Но вот некоторая эстетическая недоразвитость… [1]». Страшное дело — эта самая недоразвитость, скажу я вам.
Махнула рукой, знаком останавливая выступление:
— Люди, Степан, ещё и разговаривают. А как только начинается диалог, так вся внешняя привлекательность чаще всего слетает осенней листвой под порывом урагана. Я люблю, уважаю и ценю своего мужа. Мне не нужно разнообразие, я не ищу приключений. Что вы могли мне предложить? Ничего сверх того, что у меня уже есть. Тем более, внятно сформулировать ваше предложение вы так и не удосужились. А вот эти все блатные приколы из девяностых? Кому они?
— Чем приколы не угодили? — и на лице такое изумление, как будто я сказала Нику, что Деда Мороза не существует.
— Я пожила тогда, а не только на свет появилась, как некоторые, так что, извините, спасибо, мне больше не надо. Такого счастья.
Руки опять тянет.
Получает в них поильник.
— Бл* умные женщины, это особый сорт… — вот если бы молчал — цены б ему не было, да и для здоровья полезнее.
Смотрит все также — с изумлением.
Нет, чего не надо, того не надо. Хватило мне этого нелепого интереса.
Ладно, я высказалась, пора мне.
— Поправляйтесь, Степан Тимофеевич, подумайте тут о жизни своей, и особенно о том, что не нужно лезть туда, куда не просят, — с этими словами поднимаюсь, оставив на тумбочке пакет с апельсинами и лимоном.
Степан широко улыбается, разводит руками:
— Надо быстрее. Муж твой набьёт мне морду. От души.
— И будет прав, — киваю вошедшей со штативом медсестре и покидаю эту палату навсегда.
Между нами нет долгов.
Отличная фраза, кстати. Влад немного про их воинское братство рассказывал, так она уж больно мне понравилась.
Нам, девочкам, тоже бы пригодилась. Иногда.
Глядя на мое не слишком довольное лицо, муж отменил визит в следственный комитет к новому приятелю и спешно повез приводить в благостное состояние духа утомившуюся от чужой глупости жену: сначала к Гвидо в ресторан, затем прогуляться в любимом парке, а потом и основная часть программы.
Дома.
У нас сейчас внезапно краткий период уединения.
Чего зря время терять?
И, конечно же
Маргарита Анатольевна Ланская-Коломенская своей несравненной персоной
[1] Цитата из к/ф «В бой идут одни старики…»
Глава 59
Маргарита
Сидя через два дня в спа-салоне одного из всесезонных курортов под Петербургом, я изумлялась действительности.
Особенно тому, что оказалась приглашена на девичник к Гаухар.
Определенно все это ж-ж-ж неспроста, но, кажется, пришло время для закрытия еще некоторого количества долгов.
Вместе с Гохой и Агатой лежа на соседних лежаках в зоне отдыха и употребляя чайниками молочный улун после косметических оздоровительных процедур, я слушала девушек развесив уши…
А ведь начиналось все спонтанно. Как у меня обычно и бывает.
Вчера мне позвонила Нина и огорошила:
— Ты там сидишь, Мудрая Сова? Отлично, не переживай, все штатно. Знаешь же, как у нас вечно: Рус пожалился Агате с Гохой, те вместе подумали и вот результат. Дочь мне вообще сказала: «Всю жизнь мне от тети Риты мужики покоцанные достаются»…
— Ничего не поняла, от слова совсем, Нин, — может это у меня ум за разум, как вчера ночью стараниями мужа закатился, так и не выпал в реальность?
Владимир Львович после визита в клинику и романтического вечера, как принялся доказывать, что я десять лет назад
