Нет дыма без меня - Энни Дайвер
Как не потерять надежду?
Прячу телефон в носок, а затем в ботинок, радуясь, что предпочитаю широкие модели. Так не должно быть видно, да и нащупать с первого раза сложно. Заканчиваю и слышу, как проворачивается замок. Мой мучитель возвращается, так что пора брать себя в руки и готовиться до последнего сражаться за свою жизнь, ведь легко сдаваться я не собираюсь.
Глава 23. Найти
То, что этот день идет не так, я понимаю еще с утра. В части вместо выезда нас ждет обычная тренировка и валяние дурака. Мы полдня проводим в тупом ожидании, и по итогу выезд отменяется. Идем в зал, где каждый разбредается по снарядам.
Я тупо колочу грушу. В голове опять гоняю мысли о Тори. Не нравится мне, что она до сих пор загоняется. И вроде о старых ошибках не вспоминаем, но все равно напряжение чувствуется с каждым днем все ощутимее. Будто пружина натягивается, готовая лопнуть. И я понятия не имею, как вернуть ее в нормальное состояние.
Шум ударов прячет меня от внешнего мира. Не отвлекаюсь ни на секунду. Со рвением вгоняю кулаки в грушу, отдача идет в локти, но я упрямо ее игнорирую. Башкой вообще далеко отсюда. Где-то там, рядом с Тори.
Вспоминаю, как она спросонья улыбается мне и губы для поцелуя подставляет. Как висит на мне в прихожей, когда домой возвращаюсь. Как шепчет мое имя перед оргазмом. Люблю ее до одури. И она ко мне то же чувствует, только не признается. Боится чего-то. Закрывается в свою привычную раковину и изредка голову показывает, чтобы получить немного внимания и ласки. И юркает обратно. А мне потом опять доставай.
Хочу, чтобы думать перестала о том, что может не получиться. Всегда что-то идет не так: то жизнь другим боком поворачивается, то люди косячат. Я тоже дров наломал в прошлом, но зачем сейчас это ворошить? Мне в настоящем хорошо, когда Тори дома ждет и целует отчаянно, будто в последний раз. Всегда так делает, и мне ее из рук выпускать тяжело.
Дыхалка окончательно сбивается, и я делаю перерыв. Два глотка воды, кивок Сереге: он у нас старший тренер, поэтому следит за каждым. И, схватив телефон, выхожу из зала. Надо голос услышать, спросить, как она там. Сегодня у Тори сложный день. Вроде и с другом встречается, но с кофейней при этом прощается. И я чувствую себя в этом виноватым. Потому что это на меня ее батя бесится. Но наказывает Вику. Только я упертый до ужаса, свое не отдам, как бы то ни было. А Тори моя – это не обсуждается.
Малышка берет трубку и что-то радостно щебечет. Ей не до меня сейчас, поэтому говорим быстро, торопливо прощаемся. Я не успеваю напомнить ей, чтобы отзвонилась, как с Гогой закончит. Он мужик нормальный, о чем-то при личной встрече поговорить хочет, и я на удивление спокойно к этому отношусь. Знаю, что грузин не позволит себе лишнего: они давно вместе работают, если бы там были какие-то чувства, обязательно бы до этого проявились. А раз не было, значит, там только глубокое уважение и братско-сестринская симпатия.
На груди кошки скребут, но я запихиваю свою мнительность подальше. Не буду писать и напоминать. Действую иначе: звоню Артему и прошу присмотреть за моей ненаглядной. Мы заметили этого ненормального пару раз, но он вовремя скрывался. Поэтому приходится дергать друга, чтобы самому не слететь с катушек и не сорваться навстречу Тори.
Она не звонит долго. Проходит больше часа, за которые я успеваю сделать три подхода на брусьях и турнике. Мышцы забиваются, но я наконец падаю после душа на кровать в комнате отдыха и беру в руки телефон.
Напрягаюсь.
Что-то совершенно точно идет не так.
По затылку мурашки мерзопакостные бегают, не предвещая ничего хорошего.
Я плюю на все. Пофиг, если Тори посчитает меня параноиком. Мне просто жизненно необходимо услышать ее голос. Просто убедиться, что все в порядке. И потом я сразу же отключусь.
Гудки раздражают. Монотонные. Длинные. Растягивают мою нервозность, так что я уже барабаню пальцами по животу и хмурю брови.
– Дым? – Я даже проверяю, тот ли номер набрал, потому что с какого-то перепугу телефон Тори оказывается у Артема. И это ни разу не весело. Я подрываюсь моментально, но сажусь обратно, потому что голова слегка кружится. Это пройдет, организм стал подобные приколы выкатывать ближе к тридцати.
– Что? – Одно слово, но меня куда сильнее интересует ответ. И по сдавленному вздоху друга понимаю, что дело плохо.
– Ее забрали. Я не успел. С другой стороны подъехал, чтобы машину не светить перед ней. – Темыч себя виноватым чувствует, по голосу слышу. Не уследил, хоть и попросили. Да. Но мне предъявить ему нечего. Мы договорились, что он будет просто наблюдать, но не вмешиваться в дела.
А мой мир битыми стеклами разлетается на части. Тори в опасности. Сигнал красный. Тревога. Злость закипает. Я каждого, кто ее пальцем посмеет тронуть, убить готов. Но сначала надо найти Вику. Остальное – потом. Ее спасение превыше всего. Поэтому я задвигаю подальше кипящую ярость и стараюсь не думать о том, что может произойти, пока мы тут перебрасываемся словами.
– Номера машины, внешность похитителя?
– Нет. В капюшоне так и тусовался. Насчет номера не уверен. Скину цифры сейчас, пробейте все.
– Понял. Жду, – собираюсь отключиться, уже отвожу трубку от уха, как слышу голос:
– Прости, Дым. И херни не натвори.
Артем отключается, а мне выть хочется. И крушить все к чертовой матери. Как жить-то дальше, если с ней что-то случится? Как в глаза людям смотреть, зная, что не уберег единственное, что ценность имело в моем существовании? Как вообще продолжать работать? И жить…
– Сука! – бью кулаком в стену. Счесываю костяшки и повторяю трюк. Я взбешен и почти раздавлен. Мою голову будто на плаху положили, и я теперь жду, когда палач взмахнет топором. И ожидание это хуже самой смерти. Потому что после смерти нет ничего, а пока ждешь – гадаешь, как мог бы жизнь прожить. Не отпустить Тори. Переубедить съездить в другой день. Да даже накричать и оставить дома, лишь бы из квартиры не выходила. Тогда бы ничего не было. – Сука! Сука! – продолжаю колошматить стену. Ко мне подлетают Серега и
