Зависимый-2. Я тебя верну - Элена Макнамара
Я порывисто отстраняюсь, стряхивая её руки со своих плеч.
— Где Тася?
— Её всё ещё допрашивают… Спартак! — кричит она уже мне в спину, потому что я тут же иду к полицейской машине.
Тася… Она сидит на заднем сиденье, уронив лицо в ладони. Я открываю дверь и сразу сгребаю девушку в объятья.
— Я… Алиса… Она… Боже! — скулит Тася, уткнувшись мне в шею. — Боже, Спартак! Я так виновата!..
Её тело сотрясается от рыданий, и я сильнее прижимаю её к себе. Перевожу взгляд на опера, а он с почтением тянет мне руку. Узнал.
— Мы можем сами к вам завтра приехать? — уточняю, пожав ему руку.
Он бросает растерянный взгляд на пустое заявление, которое, видимо, пыталась написать Тася, а потом вновь смотрит на меня.
— Чем быстрее вы заявите о похищении, тем быстрее начнётся работа над этим делом.
— Алису не похищали… Сейчас она с бабушкой, и у неё всё нормально.
Когда я произношу эти слова, меня переполняет отвращением к самому себе. А заплаканные глаза Таси, взирающие на меня сквозь пелену слёз, лишь добавляют градус этого отвращения.
— Шшш… — покрываю её лицо короткими поцелуями. — Она же с бабушкой, верно?
Давай, Тась, скажи «да»! Полиция нам не поможет, а лишь усугубит ситуацию. Мы сами всё сделаем!
Наверное, нечто подобное я вкладываю и в свой взгляд, и Тася безжизненно кивает в ответ.
— Она с бабушкой, — произносит голосом, пропитанным отчаянием.
— Вы уверены? — недоверчиво интересуется опер, но, наткнувшись на мой взгляд, тут же ретируется и лишь добавляет: — Что ж… Если у вас будет, что добавить, то мы ждём вас в отделе.
— В каком?
— В третьем. На Пролетарке.
Я киваю и беру Тасю на руки, собираясь отнести её в машину. Но опер вдруг подаётся ко мне вплотную и говорит, понизив голос до шёпота:
— Там человек серьёзно пострадал от рук вашей «бабушки». Прикладом приложилась ваша «бабушка» к голове этого парня, а он лишь хотел помочь вашей дочери.
— Я сам всё решу с этим человеком, ладно?
Перевожу взгляд на машину скорой. Двери там открыты, и видно, как медики заматывают голову несчастному парню.
— Решай, — отчеканивает опер. И с жаром шепчет: — А ещё надери зад Галлиеву! Весь отдел за тебя, Спартак! Да чего уж там, вся страна за тебя!
Его крепкая рука на миг сжимает моё плечо, а потом опер отстраняется и кивает мне, чтобы я уходил.
Толпа зевак уже наступает мне на пятки. Те, кто узнал, жаждут автографа и рукопожатия бывшего чемпиона. А те, кто пока не узнал, хотят повнимательнее вглядеться в моё лицо.
Я должен быть вежлив с фанатами, но сейчас просто не тот случай. Распихивая толпу, пробираюсь обратно к машине Глеба. Он стоит с Машей, и они, как всегда, оживлённо спорят.
— Как она? — тут же подрывается ко мне Глеб, заметив Тасю на моих руках.
Я игнорирую его вопрос и киваю на машину скорой помощи.
— Реши там всё с пострадавшим. Сделай так, чтобы он всё забыл. И дай мне ключ от машины, я отвезу Тасю домой.
Глеб протягивает мне ключ и сразу уходит к машине скорой. Я бросаю взгляд на дрожащую Машу. Она обнимает себя за плечи и выглядит чертовски подавленно. Она полюбила не того человека, вот и всё… И она никогда не получит от меня взаимности.
Сев за руль, усаживаю Тасю на колени и вновь прижимаю к своей груди.
Пусть плачет! Воет! Дерётся! Всё, что угодно, лишь бы не замыкалась в себе. Скоро ей придётся быть чертовски сильной!
— Наша дочь… Она будет в порядке, — говорю шёпотом.
Продолжая гладить её по спине, завожу мотор и отъезжаю от парка. Нашёптываю Тасе на ушко слова утешения и клятвы, что всё исправлю! Но каждый раз, когда в памяти всплывает личико дочки, я снова мучительно горю изнутри. И так и буду гореть, пока она не вернётся к своей маме…
Весь путь до дома Тася тихо плачет на моей груди. Она близка к тому, чтобы полностью замкнуться в себе, и я должен что-то сделать, чтобы этого избежать. Однако именно сегодня я ничего не буду делать. Она должна поплакать… Возможно, боль в её сердце станет чуть меньше.
Когда оказываемся в квартире, я несу Тасю в спальню и укладываю на кровать. Раздеваю её, накрываю одеялом. Она поворачивается набок и скручивается как эмбрион, поджав колени к груди. Я слышу, как она тихо шепчет:
— Тайсон…
— Я найду его, — провожу по её волосам, целую в висок. — Просто поспи, ладно? Тебе нужно набраться сил.
Не могу себе представить, что творится в её душе. Если моя буквально кровоточит от потери дочери, то душа Таси наверняка сгорела дотла.
Мне хочется забрать её боль себе, но это невозможно…
Когда дыхание девушки выравнивается, и мне кажется, что она задремала, я покидаю спальню, захватив чистые вещи из шкафа. Сменив тренировочные штаны на джинсы, а толстовку на свитер, надеваю тёплую куртку и покидаю квартиру. Есть риск, что Тася проснётся, пока меня не будет, но я всё же надеюсь, что этого не случится.
Стараюсь всё делать быстро. Гоню обратно к парку — к счастью, он недалеко от дома. Припарковавшись, нахожу Глеба с Машей, а потом и Тайсона. Пёс в полнейшей растерянности бегает среди поредевшей толпы, принюхиваясь к обуви людей.
— Тайсон! — зову его, и он тут же реагирует на мой голос.
Завиляв хвостом, подбегает ко мне, но сначала нюхает и мою обувь. Поводок, пристёгнутый к его ошейнику, волочится по асфальту, и я беру его в руку. Возвращаю Глебу ключи от тачки и отдаю распоряжение Маше:
— Мне нужен новый телефон. А также личный номер Галлиева.
— Где я возьму его номер? — выплёвывает Маша не слишком дружелюбно.
— А мне плевать, — пожимаю плечами. Перевожу взгляд
