Татьяна Алюшина - Крымский роман
– Динка, ты что! – успокаивала ее ошарашенная Ната. – Это же здорово, что перемены! Может, будет совсем по-другому: свободнее, интереснее!
– Да не будет, Ната!!! Не будет! Пройдутся по нам, как бульдозером, поиграют в свои игры наши высокопоставленные «мальчики», а расхлебывать мы будем! Вот это точно! Не умеют в России тихо и плавно – нам надо все разрушить, изгадить – и страну, и прошлое, и себя; только для того, чтобы героически доказывать всему миру и себе в первую очередь, что мы чего-то стоим. А если не верите, можем и в морду дать!
– Динка, ты же молодая тетка, что ты как бабка старая причитаешь?!
– Это я сейчас молодая, а когда они «перестраивать» закончат, неизвестно сколько мне будет и во что меня эта хрень превратит! Давай, Натка, напьемся от неверия моего в светлое будущее!
– Давай! – поддержала подругу Наталья, пугаясь ее словам и их точности.
Они напились, конечно, и плакали, вытирая друг другу сопли и слезы, давая миллион первый раз обещания, что, хоть «трава не расти!», останутся верными друг другу.
Поплакали над Динкой, которой судьба прислала вместо жениха цинковый гроб из Афгана, и пьяненькая подруга, как всегда, честно призналась:
– Я ведь его по-настоящему и не любила! Обещала ждать и ждала, и еще эти девчоночьи: «замуж». Я бы его полюбила, если б вместе жили, дети были, ты же знаешь – его нельзя было не любить!
Ната ее успокаивала, сама рыдая как белуга!
Жених Дины был их другом детства, замечательный мальчишка, с чудесной улыбкой и веселым смехом. Он выручал их из всяких ситуаций, был их «старшим братом», своим в доску.
В день его похорон, на кладбище, когда большинство из них так до конца и не осознали его смерть, Дина стала взрослой женщиной: мудрой и понимающей нечто такое, что им всем еще только предстояло понять, пройдя годы испытаний и потерь!
Когда они уже лежали на диване, пытаясь уснуть, Дина вдруг сказала, как будто подведя итог:
– Понимаешь, Натка, очень страшно что-то ломать и начинать заново! Ломать в себе! Даже если то, что есть в тебе неправильно, искажено, ты к этому привык, и так безопасней! А когда ломаешь и затеваешь что-то новое, становишься как голый. Даже если это новое прекрасно, почти невозможно решиться жить по-другому! И самое ужасное, что время на раздумье никто не даст! Либо ты решаешься и идешь вперед, как бы страшно ни было, либо остаешься в прошлом, где безопасней, но это болото!
Произнеся это, она сразу уснула.
Дина оказалась права абсолютно во всем! Наталья иногда даже пугалась ее провидческого дара!
Они пережили эту перестройку как болезнь, как очередную революцию. Но в одном Ната была не согласна с подругой – это время их многому научило, закалило, а главное – многое расставило по своим местам, очень ярко высветив каждого человека: кто сильный, кто жадный, кто слабый!
Вспоминая сейчас этот разговор, Наталья понимала Дину гораздо лучше, чем тогда!
Сейчас ей надо было справиться со всеми своими страхами!
Господи боже мой!
Да у какой женщины ее поколения не выработался рефлекс как у собаки Павлова на слова: «люблю» и «семья»!!! Для Наты – «люблю» значит, что ее пытаются использовать! «Семья» – значит: «Всё мне, любимому, а ты должна это обеспечить!»
У каждой женщины свои рефлексы!
Она знала точно, что с Антоном будет по-другому. Это то настоящее чувство, о котором молятся, мечтают все на земле и которое даруется Богом единицам. В этих отношениях нет места старым комплексам и страхам! Она честно признавалась себе, что все ее «благородные» отговорки: «ему нужна более молодая, ему нужны дети» – это попытки спрятаться от своих страхов, потому что, когда рядом настолько родной тебе человек, есть место только для полной открытости и доверия, которых никогда не было в ее жизни! И полное прорастание, чувствование друг друга как единого целого.
Это пугало Нату ужасно!
От чувства надвигающейся опасности у Хакима холодела кожа!
Он до сих пор так и не понял, откуда она надвигается, и это настораживало его больше всего!
Ночью он проверил все вокруг: осмотрел подступы к складу и убедился, что все спокойно – случайных людей, машин, слежки или следов засады он не обнаружил.
Со стороны покупателей не может быть никаких подстав, он был в этом уверен. Во-первых, они сотрудничали не в первый раз, а в подобных делах надежный партнер часто вопрос жизни и смерти. Во-вторых, эта сделка очень выгодна для обеих сторон. В-третьих, пожалуй, самое главное, он намекнул, что это только первая партия товара. Хаким был уверен, что никто не будет резать курицу, несущую золотые яйца.
Значит, «студент».
Ну, с этим он справится.
В подробности его сделки «студент» не посвящен: кто, что и куда везет – не знает. Несколько часов назад Хаким его вычислил и приготовил ему небольшой подарок. Как только транспорт будет готов, он возьмет все нити управления в свои руки.
Но сейчас следует максимально ускорить отправку.
Уплотнив график работы: днем все работают с тремя получасовыми перерывами, а ночью – по двое, через каждый час сменяя друг друга. Хаким рассчитал, что они укладываются в сорок часов.
Хаким вышел на связь со «студентом»: «Транспорт нужен через сорок часов. Настаивайте на этих сроках, доплатите за срочность!»
«Понял, через час снова выйду на связь», – ответил тот.
Отвезя семью домой, Антон с Натой приехали в гостиницу, поднялись в номер и, скинув одежду прямо в гостиной, пошли вдвоем в душ.
– Меня надо держать, я так устала, что меня просто смоет в душе! – заявила Ната.
– А кто будет держать меня? – рассмеялся Антон.
– Ты мужчина, тебя будет поддерживать чувство гордости! И потом, ты сегодня так много плавал – прямо моряк! А всем известно, что моряк на суше не дешевка!
– Ясно, идем тебя купать!
Приняв душ, она взбодрилась, ровно настолько, чтобы предложить:
– Давай посидим на балконе, оттуда такой чудесный вид! Устроимся на полу!
Они задвинули в угол столик и два кресла, стоявшие на балконе, покидали на пол диванные подушки и удобно на них устроились, облокотившись на стену, нагретую за день солнцем, вытянув ноги. Захватили с собой бутылку сухого вина и два бокала.
Панорама, открывающаяся перед ними через ажурные перила балкона, была действительно великолепна: море, горы вдали, город, садящееся солнце; отовсюду звучала музыка, над морем парил дельтаплан с мотором, вдали проплывали катера, доносился гул голосов с пляжа…
Уставшие от моря и солнца, они расслабились, потягивали молча вино, любуясь этой красотой.
