Джудит Макнот - Рай. Том 2
Не в силах повернуть голову еще дальше, потому что мешала его рука, и не в состоянии вырваться, потому что он прижимал ее к себе, Мередит пыталась выразить словами презрение, которое чувствовала к этому человеку, и одновременно противостоять чувственным волнам, которые посылало по телу прикосновение его языка к розовой раковинке уха.
— И что же еще ты сумеешь мне подарить, если я перееду к тебе?
— Рай.
Подняв голову, Мэтт сжал ее подбородок большим и указательным пальцами и вынудил ее взглянуть ему в глаза.
— Я подарю тебе рай на золотом блюде, — мучительно-нежно шепнул он. — Все, что захочешь, все, что пожелаешь. В придачу со мной, конечно. Это комплексная сделка.
Мередит громко сглотнула, загипнотизированная пронизывающим взглядом этих серебристых глаз и глубоким тембром низкого голоса.
— У нас будет семья, — продолжал Мэтт, описывая рай, который предлагал ей, и снова наклонил голову. — Будут дети… мне хотелось бы не меньше шести, — пошутил он, прижавшись губами к ее виску — Но соглашусь и на одного. И тебе сейчас решать не обязательно.
Мередит прерывисто вздохнула, и Мэтт понял, что на сегодня, пожалуй, зашел слишком далеко. Резко выпрямившись, он отступил.
— Подумай об этом, — предложил он, усмехнувшись.
Мередит, потрясенная и повергнутая в оцепенение, наблюдала, как он поворачивается и молча идет к двери. Она закрылась за ним, и Мередит, словно прикованная к одному месту, уставилась в пространство, пытаясь осознать все сказанное Мэттом. Слепо потянувшись к спинке кресла, она обошла кругом и рухнула в него, не понимая, чего ей больше хочется — плакать или смеяться? Он, конечно, лжет! Он, несомненно, просто безумец! Именно этим можно объяснить его неустанное стремление к дурацкой цели, которую Фаррел, очевидно, поставил себе одиннадцать лет назад, — доказать, что он был достаточно хорош для дочери Филипа Бенкрофта. Мередит читала статьи о его схватках с конкурирующими компаниями и насильственных захватах, и во всех намекалось на его почти нечеловеческую целеустремленность.
Очевидно, сообразила Мередит с нервным, истерическим смешком, она последний объект захвата Мэтью Фаррела! Невозможно поверить, что он все эти годы думал о ней! Боже, да они никогда не признавались друг другу в любви даже на вершине страсти или после ее утоления.
Однако кое в чем она верила Мэтту: скорее всего он действительно вгонял себя в могилу, лишь бы доказать, что достоин ее и может стать миллионером! И тост, который он произнес в тот день, когда заработал первый свой миллион… Да, недаром Мэтт стал силой, с которой необходимо считаться!
Мередит пришло в голову, что, учитывая обстоятельства, она думает о Мэтте с какой-то необычайной нежностью и вынуждена невольно признать причину этого. Мэтт был прав — между ними всегда существовало что-то. С той первой ночи, когда она встретила его, у них вспыхнуло какое-то необъяснимое притяжение друг к другу, протянулась нить, быстро связавшая их тогда, в те далекие дни на ферме. Она чувствовала это, но каким потрясением было узнать, что и Мэтт испытывал то же самое. И теперь безумное притяжение снова пробивалось к жизни, начиная с того несчастного обеда, когда он подшучивал над ее нерешительностью. Оно снова расцвело зимним вечером на ферме, как только она вложила свою руку в его ладонь, прося о примирении, и росло с каждой минутой, пока они сидели в гостиной, разговаривая о делах. Их на самом деле многое связывало. Они словно родились друзьями, и поэтому невозможно искренне ненавидеть Мэтта, что бы он ни сделал.
Раздраженно вздохнув, Мередит встала, выключила свет и направилась к спальне. Она уже стояла у постели, расстегивая блузку, когда в памяти снова всплыли слова, которые она так упорно старалась забыть, и пальцы застыли на пуговицах:
«Если проведешь со мной ночь, я дам тебе весь мир. Но если переедешь в мой дом, я подарю тебе рай на золотом блюде. Все, что захочешь, все, что пожелаешь. В придачу со мной, конечно. Это комплексная сделка».
Мередит словно зачарованная не шевелилась, и прошло немало времени, прежде чем она постаралась взять себя в руки и продолжала раздеваться. Этот человек совершенно неотразим. Неудивительно, что женщины падают в его объятия. Только воспоминание о его голосе, шепчущем ей на ухо все эти слова, заставляло руки трястись.
«Да уж, если бы Мэтт решил разлить свою сексапильность по бутылкам и продавать, — подумала она, невольно улыбаясь, — мог бы всю жизнь не работать и получать огромные деньги».
Ее улыбка поблекла, когда Мередит представила, скольким женщинам он предлагал рай, но тут же поняла, что, должно быть, кроме нее — ни одной. Даже бульварная пресса никогда не осмеливалась намекать, что в его доме живет какая-то женщина. И теперь, сообразив это, Мередит быстро успокоилась. Кроме того, она слишком устала от безумного эмоционального напряжения последних двух дней, чтобы удивиться этому.
Уже лежа в постели, Мередит подумала о Паркере. Она целый день надеялась, что он позвонит. Несмотря на то, что они расстались в гневе, она в глубине души знала, что никто из них не желает разрывать помолвку. Но теперь до нее дошло, что Паркер, возможно, ждал ее звонка. Завтра, решила Мередит, завтра она позвонит и снова попытается заставить его понять!
Глава 43
— Приветствую, Мэтт, — кивнул на следующее утро Джо, когда Мэтт скользнул на заднее сиденье лимузина, и добавил, смущенно глядя на газету, которую тот держал в руках:
— Все… все в порядке? Помирился с женой?
— Не совсем, — сухо ответил Мэтт и, не разворачивая «Чикаго трибюн», которую обычно читал в машине, вытянул ноги и стал смотреть в окно. На губах играла слабая улыбка, мысли снова вернулись к Мередит. Прошло несколько минут, прежде чем Мэтт заметил, что Джо не распугивает, как обычно, несчастных водителей и, подняв удивленные глаза, заметил, что водитель наблюдает за ним в зеркальце заднего обзора.
— Что-то случилось? — спросил Мэтт.
— Нет, а что?
— Ты только сейчас упустил шанс подрезать нос этому автофургону.
Джо безмолвно отвел взгляд, нажал на акселератор, а Мэтт снова стал предаваться приятным воспоминаниям о Мередит, и это продолжалось до тех пор, пока он не вышел из машины в подземном гараже здания «Хаскелл».
— Доброе утро, Элинор, — с широкой улыбкой поздоровался он, проходя мимо офиса секретарши и открывая дверь. — Вы прекрасно выглядите сегодня утром.
— Доброе утро, — выдавила та неестественно тонким голосом и, следуя их обычному утреннему ритуалу, последовала за ним в кабинет с блокнотом в одной руке и стопкой телефонных сообщений в другой, готовая записать его указания по каждому отдельному пункту. Мэтт заметил взгляд, брошенный ею на лежавшую на столе газету, но его внимание тут же привлекла груда записок с телефонными сообщениями в руке секретарши.
