Хилари Норман - Клянусь, что исполню...
– Если не считать того, что никаких представителей там не будет, – добавила Энни, борясь с тошнотворным страхом.
– Конечно, не будет. Будем только ты и я.
– И все, – проговорила Энни.
– Я уже говорила, если не хочешь, можешь не приезжать.
– Ты прекрасно знаешь, что я не хочу, – ответила Энни. – И все-таки приеду.
– Что именно ты рассказала Эдварду? – поинтересовалась Оливия.
Эдвард проявил себя сущим ангелом: когда Энни исчезала на целые дни напролет, он только вопросительно выгибал бровь.
– Не больше, чем ему положено знать.
– Совесть замучила, правда? – сочувственно спросила Оливия.
– Ужасно, – призналась Энни. – Но я все равно приеду.
Как ни больно Оливии было признавать это, но ее тоже мучили острые, болезненные уколы совести, а по ночам снились кошмары. Ей не снилась тюрьма. Ее преследовали ночные видения совсем иного рода. Однажды ей приснилось, что Кэри, узнав правду, взяла револьвер и выстрелила себе в голову, в другой раз – что она выпрыгнула из окна. Но при свете дня Оливия отказывалась верить, что такая хладнокровная особа, как Кэри, способна на самоубийство. Если она и застрелит кого-нибудь, то только Оливию. Такой поступок был куда больше в характере Кэри.
Правда заключалась в том, что они действительно зашли слишком далеко, и Оливия понимала это, так же как Энни. Она поняла это в тот самый миг, когда Кэри проявила слабость, попросив о лечении для себя самой. В тот момент Оливия всерьез раздумывала о том, что пора бы остановиться. Но раз уж ты начала игру с таким потенциально опасным противником, как Кэри, надо довести дело до горького конца, не останавливаясь на полпути.
Когда Оливия задумывала эту авантюру, она говорила себе, что Кэри должна получить урок, которого давно заслуживает. Но теперь у нее появилось тошнотворное ощущение того, что где-то она свернула с правильного пути в сторону, которую можно было бы назвать почти садизмом. Она всегда признавала, хотя и не очень охотно, что у нее в характере есть неприятная черта – неумение прощать. Теперь она всей душой надеялась, что не окажется в придачу жестокой. Мистификация с вымышленной компанией «Люмитекник» зашла гораздо дальше, чем она полагала вначале, стала такой запутанной, такой впечатляющей и захватывающей, что Оливия сама была готова поверить в нее. А Кэри, бедная Кэри – Оливия не предполагала, что способна думать о ней с такой жалостью, – та просто с головой погрузилась в эту историю, всей душой отдалась ей.
Джим однажды сказал, что Оливия – самый честный человек, какого он знает. Она спрашивала себя, что бы он подумал о ней, если бы узнал, какой чудовищный обман она затеяла.
И ей не хотелось, чтобы он узнал.
14
Кэри надеялась, что Питер в этот вечер будет с ней в отеле «Ритц-Карлтон», но он уехал в Афины с Майклом по делу и прислал ей в номер огромный букет красных роз и карточку с пожеланием успеха. Кэри не особенно огорчилась. Она всегда считала себя совершенно независимым существом. Но сейчас ей казалось, что было бы неплохо, чтобы муж стоял рядом, когда она будет отвечать на поздравления и приветствия. Хотя Питер не очень годился на эту роль – не то что Джим. У Джима, конечно, были свои недостатки, но она всегда отдавала должное его доброте, великодушию и щедрости. Никто не мог бы лучше его понять тех чувств, которые она испытывала перед самой крупной презентацией в своей карьере, – этой смеси страха, волнения и радостного нетерпения. Шнабель сообщил, что команда «Люмитекник» из четырех специалистов вылетает из Лондона вместе с Рут Мюллер и прибудет в Бостон около четырех часов. Кэри заказала два лимузина, которые должны были их встретить в аэропорту Логан и отвезти в «Ритц-Карлтон».
Когда автомобильная компания сообщила, что группа не прибыла, Марк Рейсс позвонил в «Ритц-Карлтон» и обнаружил, что Кэри все еще в своем номере.
– Я попытался проверить, не опоздали ли они на самолет, миссис Ариас, – доложил он, – но так ничего и не выяснил. Не позвонить ли мне в «Люмитекник»?
– Я позвоню сама, – сказала Кэри. – Но прикажите водителям оставаться в Логане и проверять все рейсы из Европы. Может быть, они передумали и полетели не через Лондон, а через Женеву или Цюрих.
Она позвонила в «Люмитекник». Телефон не отвечал. Конечно, там было уже половина десятого, но Кэри не раз говорила с Рут Мюллер поздно вечером, даже ночью. Она набрала номер Шнабеля. Там тоже никто не отвечал.
По ее спине побежали первые мурашки дурного предчувствия. Она позвонила Марку Рейссу в офис.
– Ну что?
– Пока ничего, миссис Ариас.
Кэри посмотрела на часы. Была четверть пятого. Гости должны были вот-вот появиться, и ей надо было спускаться их встречать.
– Удостоверьтесь, что водители остались в аэропорту, Марк, и, если у вас будут какие-нибудь новости, передайте оператору в отеле, чтобы меня нашли где угодно.
Она положила трубку и несколько раз глубоко вздохнула. Время пока еще на ее стороне, говорила она себе, презентация начнется не раньше чем через час. Но, черт побери, она организовала презентацию «Световых лет» для спецов, а не для болванов, которым можно наболтать что угодно. Она просто не могла отвечать на технические вопросы, которые будут задавать две сотни врачей.
– Не впадай в панику, – сказала она себе вслух. – Для паники нет причин.
Снова схватив трубку, она набрала номер «Люмитекник», потом, повинуясь внезапному импульсу, номер их факса. И опять она услышала четкие длинные гудки, повторявшиеся снова и снова. Она связалась с оператором отеля.
– Я срочно должна проверить два номера в Швейцарии. Сделайте это немедленно.
– Конечно, миссис Ариас.
– И сразу же позвоните мне.
Ей показалось, что прошла целая вечность.
– Обе линии отключены, мэм.
– Этого не может быть. Это важные деловые линии. Я вчера с ними говорила. Это, должно быть, ошибка.
– Не думаю, мэм, – ответила оператор. – В Швейцарии произвели тщательную проверку и сказали, что линии отсоединены.
– Они говорили по-английски? – спросила Кэри, цепляясь за соломинку.
– Они говорили на очень хорошем английском, миссис Ариас. – После паузы оператор добавила: – Хотите, чтобы я снова проверила номера? – Немедленно.
Кэри с размаху бросила трубку и посмотрела на часы. Две минуты шестого. У нее не оставалось другого выбора, кроме как спуститься вниз и молить бога о том, чтобы отсутствие представителей «Люмитекник» и молчание Швейцарии оказалось простым совпадением.
Прошло пять ужасных минут. Она не получила никакого ответа от «Люмитекник», зато узнала от Марка Рейсса, что швейцарская корпорация и Герхард Шнабель внезапно исчезли с лица земли. В это время двести врачей и руководителей клиник уже допивали последние капли шампанского и занимали места в ожидании главного мероприятия. Кэри укрылась у себя в номере и сидела там с пепельно-серым лицом, сжавшись в комок, дрожа от унижения и ярости. Она уже поняла, что произошла катастрофа.
