Ксения Каспер - 38 1/2: 1 муж и 2 любовника

Глава 9

Римские каникулы

An' I've made up my mind,

I ain't wasting no more time

But here I go again.[18]

– Я люблю тебя.

– Я так счастлив.

– А теперь ты.

– Знаешь, я еще не могу этого сказать. Я пока не уверен.

Без тебя так пусто. Я скучаю. С любовью, Макс

Просыпаюсь один. Даже не могу передать, как мне тебя не хватает. Нежно тебя целую. С любовью, Макс

Сегодня купил себе новый телефон, чтобы было удобнее с тобой переписываться.

Нас разделяют едва ли тридцать сантиметров. Я бросаю сумку и чувствую, как его руки обхватывают мою талию и он крепко прижимает меня к себе. Когда наши губы встречаются, я забываю, что я замужняя женщина и мы стоит посреди оживленного мюнхенского аэропорта. К счастью, Макс на машине, взятой напрокат, так что нам не нужно ехать на метро или трамвае. Хотя Макс хорошо водит, своей машины у него нет. Когда он мне об этом сообщил, я, мягко говоря, удивилась. Но его объяснения звучали довольно убедительно: он живет в самом центре города, у него есть велосипед и машина напрокат. Кроме того, общественный транспорт развит в Мюнхене так хорошо, что можно с легким сердцем отказаться от собственной машины. Любой автомобилист, у которого нет гаража или постоянного места на стоянке, скажет, что можно истратить полбака бензина, пока найдешь, где оставить свое авто. Но все равно! Для меня отсутствие перед дверью дома машины совершенно определенно означает отсутствие свободы передвижения. Когда я рассказываю Андреа, что мне, может быть, придется ездить на метро и трамвае, она хохочет во все горло и говорит, что мне нужно лететь в джинсах и футболке, а не в моих шмотках от D amp;G.

Макс открывает багажник и ставит туда мою сумку. Выехав на автобан, мы видим сотни единомышленников, которые тоже куда-то едут. Видишь, говорит Макс, получив еще одну возможность привести аргумент в пользу мюнхенского общественного транспорта. Я киваю, соглашаясь с ним, – сейчас я бы согласилась со всем на свете, потому что хочу целовать его до изнеможения. Но его рука разве что когда-никогда скользнет по моей коленке, а так он спокоен и сдержан. Мы едем вдоль Изара, пересекаем Принцрегептштрассе, сворачиваем в Максимилианштрассе и попадаем в старый город. При въезде в Изарские ворота я спрашиваю, далеко ли нам еще. Макс уверяет, что мы уже почти на месте. Очень хорошо, потому что мое терпение скоро лопнет. Вот, сейчас начнутся поиски парковки. Пять минут спустя и после сигналов пяти водителей, которые были не совсем в восторге от трюков Макса, мы находим, где можно припарковаться. Одной рукой держа сумку, а другой обнимая меня, он идет к своему дому. Большие серые ворота ведут во двор и к входной двери. Слева маленький лифт, прямо – скопление почтовых ящиков, а справа – старая лестница с потертыми ступеньками и деревянными перилами. Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж и оказываемся возле его квартиры. Жилье – это как визитка, и мне уже приходилось испытывать горькое разочарование, когда очередной друг приводил меня к себе. Был у меня один хипповатый тип – жил, как нищий студент, без всякого стиля, зато держал дома коллекцию кальянов и постоянно курил косячки. Был и другой – совершенный брюзга, который на всем экономил. Для него каталог Ikea – это нечто вроде порно для эстетов. А был еще помешанный на фэн-шуй, у которого кровать стояла посреди комнаты из-за фонтанчиков и смешных светильников, и, странное дело, но именно этот оказался в постели самой настоящей бомбой. Еще был повернутый на экологии. Спал на натуральном жестком матрасе, каждое утро выпивал стакан сока ячменя ядовито-зеленого цвета, а потенция у него была, как у быка-производителя. Интересно, что ждет меня на этот раз? Последние годы Макс жил здесь со своей фригидной женой. Да, а вот и его дворец, о котором он мне столько рассказывал. В прихожей справа деревянная вешалка, под ней – коврик, на который ставят обувь. В помещении доминирует темный деревянный стол, у стены шкаф в крестьянском стиле и старинный сундук. Макс ведет меня в кухню. Довольно темная, мелькает у меня в голове. Черная столешница, коричневая мебель, газовая плита (хорошо), но, к своему ужасу, здесь же я вижу и стиральную машину. В чем дело? В этом доме что, нет прачечной? Из кухни можно пройти на крошечный балкончик, где хватает места разве что для столика да двух стульев и который выходит на задний двор. А соседи как близко! Макс ведет меня в следующую комнату – в спальню. Ура, мы у цели! Но я рано обрадовалась. Он разворачивается и направляется в гостиную. Прямоугольная комната с диваном персикового цвета, журнальным столиком и телевизором из каменного века. Через арку мы проходим в столовую. Там стоит рассчитанный на четыре персоны стол с бело-синей скатертью (ужас!), солонкой и перечницей и маленькой вазочкой (еще хуже!). У стены когда-то стояло пианино, которое, по словам Макса, забрала с собой неверная супруга. Еще одно помещение, в которое можно пройти из коридора, служит комнатой для гостей и кабинетом. Слева стоит массивный книжный шкаф: книги, книги, книги… У окна старинный, но слишком маленький письменный стол, к стене прислонен матрас. Он наверняка служит постелью его двадцатитрехлетнему сыну Юльену, который учится в Гейдельберге.

– Может, бокал вина?

– Да, вина и воды, пожалуйста, – говорю я, проходя за ним в кухню.

Мне немного забавно наблюдать за мужчиной, в которого я так сильно влюблена. Я спрашиваю себя: откуда взялась его сдержанность? Он так же волнуется, как и я? С бокалом вина и сигаретой я выхожу на балкон. Макс разговаривает по телефону. Я наблюдаю за мамой, которая пытается убедить своих детей, что трехколесный велосипед не нужно брать с собой в супермаркет. Она проигрывает. На балконе этажом выше стоит человек и громко рассказывает кому-то по телефону обо всех прелестях прошлой ночи. Блин, я завидую! Во дворе какая-то парочка оставляет свои велосипеды. Они целуются и исчезают в дверях. Я затягиваюсь сигаретой и констатирую факт, что во всяком случае в отношении жилья мне можно позавидовать. Снова появляется Макс.

– Хорошо, что ты без проблем можешь приходить в эту квартиру. Думаю, это не так-то просто, если живешь в своем доме.

Я ошарашена: я разве сказала, что хочу сюда переехать?

– Нет, конечно, никаких проблем, я же здесь только в гостях. К тому же многие мои подруги живут в квартирах.

И вот наконец оно! Он обнимает меня и целует так, что у меня подкашиваются ноги, а по спине бегут мурашки. И мы начинаем искать прямой путь к кровати. Солнце уже заходит, и я отправляюсь, чтобы принять душ, в единственную комнату, где до сих пор не была. Ванная длинная и узкая, как кокон. Рядом с дверью – умывальник, над которым висит (как по мне, то слишком высоко) шкафчик из грушевого дерева. Теперь я хорошо могу представить, какого роста была эта Одетта. Она, должно быть, выше меня сантиметров эдак на десять, иначе бы за все это время ни разу не смогла взглянуть на себя в зеркало. Я осматриваюсь. Ванна с ярко-желтой занавеской, рядом старомодная, почти уже снова вошедшая в моду щетка для туалета. Над ней – бачок. Я в отчаянии ищу крепление для душа, зову Макса и узнаю, что его нет и душ нужно держать в руках. Я иду наудачу: задергиваю шторку, кручу краны, пока не добиваюсь нужной температуры, и – о ужас! Шторка прилипает к моему телу, словно вторая кожа. Что тут сказать, меня чуть не стошнило. Это фиаско! Я быстро отодвигаю занавеску, при этом душ выскальзывает у меня из рук, ударяется о стену, падает на дно ванны и там еще несколько раз извивается, заливая водой почти всю комнату. В полном отчаянии я пытаюсь снова направить струю на себя и замечаю, что гель для душа стоит в другом конце ванной на полочке. Твою мать… Итак, я скольжу на ягодицах, крепко зажав в руке душ, и издаю при этом противнейший звук. Выпрыгиваю из ванны и, конечно, душ я держу неправильно – теперь уже и туалет весь мокрый. Через десять минут я выиграла битву со шторкой. Быстро вытерла все в ванной и, надеюсь, замела следы своего бесчинства. Макс сидит за письменным столом в белом банном халате, отвечает на e-mail'ы и ждет меня.