Дженнифер Эшли - О красивом белье и не только
– Это еще что такое? – озадаченно спросил он.
Я оглянулась и, увидев блестящий целлофановый пакет с розовой этикеткой, протянула руку, чтобы выхватить пакет у Дэвида, но тут машина резко вильнула в сторону, и мне пришлось ухватиться за руль обеими руками.
Кларисса громко захихикала.
– Съедобное нижнее белье? – изумленно спросил Дэвид. – Ну и ну!
Ник сразу заулыбался и обернулся к Дэвиду:
– Прошу прощения, это мое. Бренда купила это для меня.
Дэвид перебросил пакет вперед, и он упал на контейнер с картофельным салатом.
– Никаких подробностей. Не нужно ничего рассказывать.
– А с каким оно запахом? – Кларисса выпрямилась, и ее черные волосы рассыпались по плечам.
Ник стал изучать этикетку.
– С запахом клубники.
– А… мне так больше нравится с манго, – заявила Кларисса.
Ник засмеялся. Господи, как мне нравился этот смех!
Когда мы подъехали к причалу, мать и Джерри вышли встречать нас: они с самого утра готовились к предстоящей прогулке.
Мы оказались отнюдь не единственной семьей, которая решила отметить Пасху на воде: машин перед причалом скопилось столько, что яблоку упасть было негде. Весь залив пестрел разноцветными парусами. Интересно, что праздновали все эти люди? Воскресение Христа? Или они просто радовались славному солнечному деньку?
Ник понес мой источающий ароматы картофельный салат на яхту, а когда я уже собралась ступить на сходни, Дэвид взял меня за руку.
– Послушай, Бренда, это ведь ты спрашивала про белую «тойоту»?
Я быстро оглянулась: в самом конце парковочной площадки действительно стояла белая «тойота» с ободранными дверями.
Ник тоже обернулся, и от его глаз не укрылся мой испуг.
– Что такое?
Я не отрываясь смотрела на «тойоту».
– Вон он, мой преследователь.
Теперь я уже не сомневалась, что этот человек на «тойоте» преследовал именно меня.
Мать и Джерри тоже уставились на парковочную площадку.
– Бренда считает, что этот человек преследует ее. – Ник нахмурился.
Лицо Дэвида помрачнело.
– Почему ты не сказала мне об этом раньше?
Я пожала плечами:
– Поначалу я думала, что все дело в моем воображении, никогда не видела этого человека в нашем доме, он никогда не следил за мной. Даже когда я попадалась ему на глаза, он не проявлял ни малейшего интереса ко мне. И вот теперь он здесь…
Как ни странно, я была даже рада тому, что этот преследователь на «тойоте» вдруг обнаружился именно тут: благодаря этому обстоятельству встреча матери и Дэвида прошла гладко, без неловких взглядов, упреков и натянутости – общее беспокойство объединило их в дружескую коалицию.
Ник передал матери мой картофельный салат, затем обернулся и сказал:
– Мы пойдем и узнаем, что ему нужно.
Мать взяла контейнер с салатом и бережно прижала его к груди, словно это был Священный Грааль.
– Но он может быть опасен. Вызовите лучше полицию.
– В полицию позвонит Бренда, – решил Ник, – а мы пока поднимемся к машине, а то он может ненароком сбежать. Этот тип наверняка уже понял, что его заметили.
Тут же трое мужчин – светловолосый, брюнет и рыжий, все крепкие и мускулистые – направились к «тойоте». Они выглядели великолепно, и люди, мимо которых они проходили, невольно оглядывались на них.
Немного поколебавшись, я тоже пошла за ними. За мной пошла мать с моим картофельным салатом, а Кларисса замыкала процессию. Никто из нас не стал вызывать полицию: с тех пор как мой телефон разбился на Тори-Пайнз-роуд, я так и не удосужилась купить себе новый; что до Клариссы, то у нее никогда не было телефона, поскольку она не любила, чтобы ее беспокоили. На мою мать рассчитывать также не приходилось: по ее утверждению, она спокойно прожила пятьдесят лет без мобильника и собиралась так же спокойно обходиться без него и дальше.
Единственным обладателем мобильного телефона оказался Джерри, но этот телефон висел у него на ремне.
Мы прибавили шагу, и когда поравнялись с Джерри, он вдруг неожиданно остановился.
– Подождите минутку.
– Что такое? – спросила мать. – Что-то не так, дорогой?
Лицо Дэвида покрыла смертельная бледность.
– Кажется, я знаю этого парня, – сказал Джерри.
– Знаешь? – удивилась я.
– Понимаешь, я не знаком с ним лично, но как-то я видел его в Чикаго… Он журналист и по совместительству частный сыщик или что-то вроде того.
Мне показалось, что Дэвид сейчас грохнется в обморок.
– Частный сыщик?
– Да. В одной статье он рассказывал о том, как просто похитить важную бизнес-информацию и как можно предупредить подобную кражу. Это была очень хорошая статья.
– Выходит, он никого не преследует, – с облегчением вздохнула Кларисса, – а это значит…
– Это значит, что он преследует меня, а не Бренду, – мрачно закончил Дэвид. – Если сказать точнее, он за мной охотится.
Глава 22
КАРТОФЕЛЬНЫЙ САЛАТ И ДРУГИЕ НАПАСТИ
– Должно быть, это твоя жена наняла его. – Лицо Джерри потемнело от гнева.
– Ну, это вряд ли. – Дэвид горько усмехнулся. – Она уже давно и думать перестала о нищем парне, который когда-то был ее мужем.
– Почему бы нам в таком случае не спросить этого сыщика напрямую, зачем он преследует Дэвида? – предложил Ник.
Дэвид недоуменно заморгал:
– Как это?
– Очень просто. Почему бы нам не предложить ему присоединиться к нам? Если он хочет наблюдать за тобой, то вот пусть и наблюдает непосредственно в нашей компании. Ты получишь возможность сам рассказать ему то, что он так хочет знать, а он может сделать фотографии на память.
Я засмеялась, но, когда Дэвид бросил на меня хмурый взгляд, тут же замолкла.
– Здесь нет ничего смешного, Бренда, – отчеканил мой брат.
Кларисса обняла Дэвида за плечи.
– А я считаю, что Ник прав, и это замечательная идея. Пусть лучше этот человек узнает правду, а не выдумывает небылицы.
Дэвид внимательно посмотрел на Клариссу, и его взгляд смягчился.
– Да, но я не хочу, чтобы он втягивал во все это тебя. Если уж он возьмется за дело, то просто обольет всех нас грязью.
– Как раз чтобы этого не произошло, мы и возьмем его с собой, – не сдавалась Кларисса. – Пусть он знает, что мы просто друзья.
Дэвид задержал взгляд на Клариссе, затем кивнул.
Я опустила глаза. Мать, разумеется, тоже все поняла. Ник и Джерри тактично стали рассматривать старую «тойоту». Платоническая любовь, конечно, хорошая вещь, но не всем дано это понять.
Ник и я вели себя совсем по-другому: мы сразу же легли в постель, а теперь все еще раздумывали по поводу того, что же все-таки с нами произошло и что нам теперь со всем этим делать.
