Джудит Крэнц - Последний танец вдвоем
– Нет-нет, просто мы, оказывается, не так голодны, как нам представлялось.
– Как же быть с сандвичами?
– Подавайте. Может быть, они вдохновят нас. Официантка убрала со стола и направилась на кухню, перекинувшись по дороге словечком с Артом. Вернулась она с большим подносом, на котором стояли четыре тарелки с сандвичами и блюдо с картофельными оладьями. Каждый сандвич являл собой горку тонко нарезанного мяса высотой никак не меньше десяти сантиметров, уложенного между двумя ломтями испеченного особым способом черного хлеба вместе с кольцами лука и кружочками пикулей.
– Боже милосердный! – ужаснулась Саша. – В Нью-Йорке я ничего подобного не видела.
– Я обычно делю их пополам и ем, как открытые бутерброды, иначе они во рту не помещаются. Позвольте-ка, я вам тоже поделю.
– Я… Можно мне начать с яблочного соуса?
– Без оладий?
Саша кивнула, неотрывно следя за движениями его рук, которые потянулись за соусницей и поставили ее прямо перед ней. Взяв ложку, Саша погрузила ее в соус. «Такое едят даже младенцы, – убеждала она себя. – Крошечные младенцы с неразвитым пищеварительным трактом поглощают тонны яблочного пюре, а уж я и подавно должна с ним справиться».
– Саша, ешьте же, – скомандовал Джош, и она послушно проглотила четыре маленьких ложечки. – А на дне тарелки кое-что нарисовано!
Джош сказал это так серьезно, что она невольно улыбнулась.
– Так у вас есть дети?
– Трое. Хорошие ребятки.
Сашу вновь пронзили невидимые стрелы ревности. Человек, имеющий детей, в любом случае должен поддерживать какие-то отношения с их матерью… «Зря спросила», – подумала она и решительно положила ложку. Но, взглянув на сандвич Джоша, она вдруг почувствовала, что сердце так и подпрыгнуло у нее в груди. Сандвич был не тронут. Даже не надкушен.
– Джош, сьешьте же хоть что-нибудь.
– У меня нет аппетита. Вот разве что… если вы действительно не собираетесь доедать соус…
– Он весь ваш.
Джош съел несколько ложек и тоже сдался. Аккуратно, чтобы не задеть сандвичи на столе, он протянул обе руки и накрыл ими Сашины руки.
– Я совсем не могу есть. Это безнадежно. На самом деле я влюбился в тебя.
– И я, – слабым голосом отозвалась Саша.
– Тоже не можешь есть или тоже влюбилась?
– И то, и другое, – шепнула она.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Конечно.
– Посмотри на меня, – потребовал он, но Саша не могла заставить себя взглянуть ему в глаза.
– Пора уходить, – решил Джош и перехватил проходившую мимо официантку. – У меня нет времени ждать счет. – С этими словами он положил на стол пять двадцатидолларовых бумажек. – Полагаю, этого хватит. Спасибо за обслуживание.
– Но как же горячее?…
– Ничего страшного.
Джош осторожно вывел Сашу из-за столика, и они, держась за руки, направились к выходу.
– Ничего не стали есть, даже не дождались горячего, – доложила официантка Арту.
– Что я тебе говорил, Ирма? Я с первого взгляда все понял. Любовь! Единственная вещь, несовместимая с деликатесами. Но они еще появятся, вот увидишь. Должны же они рано или поздно проголодаться.
– Прекрати, – пробормотала Джиджи. – Отстань! Я видела такой чудный сон…
– Все равно твой будильник вот-вот прозвонит, я целых пять минут ждала, прежде чем тебя будить.
Саша, ты невыносима! – возмутилась Джиджи, приоткрывая глаза. – Врываешься ко мне в спальню с первым проблеском зари, чтобы бахвалиться новой победой…
Она снова уткнулась в подушку, но Саша решительно потрясла ее за плечо.
– Да послушай же! Мы собираемся пожениться.
– Ну а как же!
– Ты слышала? Мы с Джошем…
– Не болтай глупости. Не можешь же ты выйти замуж за человека, с которым только вчера познакомилась, – пробормотала Джиджи, ей совсем не хотелось выслушивать очередную историю мести очередному мужчине.
– Где это написано?
Джиджи снова открыла глаза и внезапно села в кровати, безмолвно уставившись на Сашу. Та была все еще в своем черном платье, но с распущенными волосами. С лица ее полностью исчез макияж, но зато оно сияло таким незамутненным и неприкрытым счастьем, что на глазах у Джиджи выступили слезы.
– Саша! – Она обхватила подругу за шею и расцеловала. – Боже мой! Неужели правда? Это же замечательно, просто не высказать словами! Когда же?
– Ну, не прямо сейчас. Чтобы устроить пышную свадьбу, нужно время.
– Но… Но… – Джиджи замялась, не зная, о чем еще спросить.
– В один прекрасный день, Джиджи, тебе тоже встретится человек, чьих страданий ты не сможешь видеть. – Саше сейчас очень хотелось, чтобы все вокруг были счастливы.
– Спасибо, дорогая. То, что с тобой произошло, вселяет надежду. А что, Джош хочет пышную свадьбу?
– Он хочет того, чего хочу я! – с непоколебимой счастливой уверенностью заявила Саша.
– И ты будешь в длинном белом платье?
– Да, с длинным шлейфом и фатой. Знаю я, к чему ты клонишь, Джиджи! Но не беспокойся, никто мне свадьбу не испортит. Шесть сестер Орловых никогда не ссорятся по одной простой причине: они просто не смеют. Понимаешь, в нашей семье существует Ужасное Проклятие, и если кто-нибудь его на тебя наложит, пиши пропало.
– В смысле, пропала Великая Блудница?
– Джиджи! Я тебя предупреждаю…
– Меня на испуг не возьмешь. Мои бабки со стороны Орсини, Джованна и Гразиелла, обе были родом из Флоренции, а этот город повидал немало страшненького – слыхала ты о Савонароле? Так что, уверяю тебя, их внучка может в любой момент сразиться со всеми шестью сестрами Орловыми. Но я, пожалуй, лучше тоже забуду о прошлом. Ради Джоша – а я его знаю чуть дольше, чем ты, – оно снова станет чистым листом. Ой, Саша, я так рада! Ты его заслуживаешь! Поздравляю тебя!
– Поздравлять полагается жениха, а не невесту, – поправила Саша и вдруг порывисто обняла подругу. – Невесте ты должна сказать, что уверена в ее безгранично счастливом будущем.
– Да, я уверена, ты будешь очень счастлива, Саша! Но он-то знает, сколько тебе лет?
– А мы как-то об этом не говорили. Я же тоже не знаю, сколько лет ему. Разве это важно?
– Может, лучше сознаться после свадьбы? – предложила Джиджи.
– Правильно мыслишь. Значит, ты еще не совсем пропащая.
VIII
– Ну будет, будет, дорогой мой, – с отменной вежливостью говорила Билли Джону Принсу, богатейшему человеку в кругу элитных американских модельеров. – Вы, пожалуйста, не взрывайтесь, даже не дав мне возможности объяснить, в чем дело. Мы с вами слишком хорошо и слишком давно знакомы для таких сцен.
