Сюзан Кубелка - Офелия учится плавать
И тут меня ждет самый большой сюрприз.
Витрина состоит из трех ступенек. Внизу стоят будильники и термометры, над ними дешевые серебряные украшения. На самой верхней ступеньке лежат золотые кольца, цепочки, браслеты — штампованный ширпотреб. А посередине я вдруг обнаруживаю красный футляр из искусственной кожи и рядом карточку с надписью: «Продажа по случаю! Частный владелец!» А в футляре — мыслимо ли это? Мой перстень! Мой перстень!
Я прислоняюсь к витрине с дешевыми решетчатыми ставнями и плачу от радости. Охотнее всего я провела бы здесь всю ночь, охраняя свое кольцо, но это лишено смысла. Во-первых, на двери висит табличка: «В понедельник закрыто!» Во-вторых, ювелир требует за мой перстень двенадцать тысяч франков. Это хотя и незначительная часть истинной цены, но у меня нет и этого, на парижском счету — одни долги. В крайнем случае, я могу, правда, превысить счет еще на пять тысяч франков, но это все. Мне нужны деньги, это ясно, и нужны немедленно!
Надо что-нибудь придумать!
Размышляя, стою перед непрезентабельным маленьким ювелирным магазинчиком на улице Куленкур. По крайней мере, перстень в хорошем состоянии. Почищен, все камни на месте. Алмазы сверкают, оранжевый огненный опал переливается, филигранное золотое кольцо тоже не повреждено. Мое кольцо! Что делать?
Сажусь в такси, доезжаю до дома и остаток ночи ломаю себе голову. С рассветом решение принято. Ни Нелли, ни маму я не буду посвящать. Я сделаю то, чего никогда раньше не делала и что мне глубоко противно. Я человек осторожный (да и имя Офелия обязывает), но я не могу иначе: я буду спекулировать!
Ровно в девять я у своего торговца газетами. Даже не замечаю, что погода переменилась. Выбегаю из дома без зонта, возвращаюсь вымокшая до нитки и с целой охапкой финансовых газет и журналов. На улице льет как из ведра. Холодные порывы ветра обрушивают целые потоки воды на застекленные двери, лавровые деревья на балконе опасно раскачиваются. Но мне ничто не может помешать.
Снимаю мокрую одежду, залезаю в свой старый зеленый домашний костюм, завариваю себе большой чайник чая (с миндальными добавками) и удаляюсь в рабочий кабинет. Там стоит широкий диван с мягкими, бархатными подушками. Я удобно располагаюсь на этом шикарном ложе, забравшись с ногами и разложив перед собой кипу газет. У меня семь часов времени. Потом в Монреале откроются банки. Через семь часов мне надо принять решение, которое решительно изменит последующие годы моей жизни.
Прилежно штудирую финансовую прессу. В два часа пополудни мое решение созрело. Сегодня великий день. Сегодня я отважусь на то, что меня давно подмывало сделать. Перстень — всего лишь повод, понимаю я вдруг. Пан или пропал, сегодня я продаю свои доллары.
Момент подходящий. Доллар недавно еще подскочил с девяти почти до одиннадцати франков.
Он не может удержаться. Доллар должен упасть, и я покупаю франки.
Полная решимости, сажусь за свой письменный стол, передо мной исписанные цифрами бумаги, телефон наготове. Я складываю, умножаю, вычитаю, калькулирую. Продать все? Или только половину? Деньги хорошо вложены, я получаю девять процентов. Стоит ли в самом деле продавать надежные бумаги, чтобы провести рискованную валютную операцию? На несколько секунд закрываю глаза и размышляю. Доллар должен упасть. Другого выбора нет. Но как я объясню это банку, распоряжающемуся в Канаде моими деньгами? Директор решит, что я свихнулась. Что ему сказать?
Ровно в четыре берусь за телефон. Набираю код Канады, Монреаля и номер моего банка, вернее, секретный номер директора, который я знаю на правах одной из любимых клиенток. Сразу дозваниваюсь, и господин Фрайтаг тут же берет трубку. Я четко представляю его себе: худенький маленький мужчина с чуть сутулыми плечами и вечно озабоченным лицом. Он сидит в солидном, обшитом деревом кабинете с видом на живописный старый город. Он еще не знает, чем я его огорошу.
Я сразу перехожу к делу. Чем быстрее закончить, тем лучше.
— Господин Фрайтаг, — говорю я медовым голосом, — вы могли бы кое-что выполнить для меня?
— Ну, разумеется! В любой момент! С удовольствием!
— Пожалуйста, продайте все мои ценные бумаги и поменяйте все вырученные деньги на французские франки!
Гробовое молчание на другом конце. Как я и ожидала, господин Фрайтаг лишился дара речи. Наконец раздается его голос, с хрипотцой:
— Кто внушил вам эту чудовищную глупость?
— Никто. Это моя идея. Я уверена, что доллар упадет. Когда он совсем опустится, я куплю его обратно на свои франки и неплохо на этом заработаю.
Долгое, обстоятельное откашливание на другом конце провода.
— Я должен настоятельно отговорить вас от этого. Не может быть, чтобы вы это серьезно!
— Почему?
— Ни один человек не знает, куда пойдет доллар.
— Я знаю. Вниз.
— Лишь минимально. От силы временно, времени будет недостаточно для это безумной спекуляции. Если вы уж непременно хотите спекулировать, пожалуйста, у меня есть акции одной строительной компании. Доля в строительстве жилой башни во Флориде. Начало работ — этой осенью. Послать вам документацию?
— Нет, спасибо! — Знаю я это. Директора банков чаще всего продают вещи, которые никто не берет. Потом от них не избавишься, к тому же из своей экономической и финансовой прессы я знаю, что рынок абсолютно перенасыщен. Ни один человек не покупает сейчас квартиры во Флориде. Их и так слишком много. — Я бы хотела франки. Французские франки!
— Бред! — энергично восклицает господин Фрайтаг. — Полный бред! Вы бросаете сто пятьдесят тысяч хороших долларов и переводите их в идиотскую валюту. Франк за три года трижды девальвировался. Вы что, не знаете этого?
— Знаю. Последняя девальвация была в марте.
— Ну и?
— Я полагаю, что один год будет спокойным. К тому же я ненадолго останусь с франками. Пока доллар не упадет окончательно!
— Доллар поднимается! — орет господин Фрайтаг. — Ему еще далеко до потолка! Вы и не представляете, как высоко он еще подскочит! Я вчера опять купил доллары! И я был не единственным.
— Я действительно не хочу волновать вас, — мягко говорю я, потому что у господина Фрайтага уже был один инфаркт, — все целиком и полностью под мою ответственность. Я беру на себя весь риск. Но мне бы очень хотелось иметь французские франки. Еще сегодня!
Прерывистое дыхание в ответ. Опять кашель.
— Хорошо! Как вам будет угодно. — Интонации абсолютно враждебные. — А что мне делать с полутора миллионами франков?
— Купите облигации ежемесячного займа. Но не больше, чем на месяц, максимум два. Какие там проценты? — Я это точно знаю, но, тем не менее, спрашиваю.
