7 футов под Килем - Анастасия Таммен
Резкий удар в дверь с другой стороны отозвался болью в спине.
– Луиза! Я знаю, что вы там! Открывай! – заорал кто-то пьяным голосом, безобразно растягивая слова.
Я мгновенно соскользнула с рук Ника и поспешно влезла в рукава комбинезона. В темноте я не видела, куда делся мой лифчик.
– Луиза! – раздалось вновь.
– Это что, Патрик? – прошептал Ник.
– Похоже на него… – сказала я едва слышно. – Что ему надо?
– Мне кажется, он не в восторге от того, что я собирался заняться с тобой сексом на выпускном.
– Очень смешно! – фыркнула я.
Еще один мощный удар, дверь затряслась. А все потому, что я с ним так толком и не поговорила. Нельзя было прятать голову в песок.
– Я сейчас выйду, и мы спокойно все обсудим! – крикнула я.
Ник крепко схватил меня за руку.
– Ты спятила? Вот протрезвеет, и поговорите. С пьяными нет смысла иметь дела, уж я-то знаю.
– Это же Патрик, я его чуть не с пеленок знаю. Поговорю и успокою, а потом отведу к его родителям.
Я мягко высвободила руку, нащупала дверь и повернула ключ в замке. Но стоило мне взяться за ручку и слегка на нее надавить, как дверь распахнулась наружу под яростным напором Патрика. Мне в глаза ударил свет от ближнего фонаря. Я быстро заморгала, пытаясь привыкнуть к яркому освещению после темноты. Я улыбнулась. Все-таки он не чужой мне человек. Но в следующее мгновение Патрик со всей силы оттолкнул меня в сторону, а потом, пригнув голову, ринулся на Ника и врезался ему в грудь. Я завизжала.
В полутьме подсобки я с трудом могла различить, что происходит, но слышала глухие удары кулаков и звуки борьбы. Какие-то коробки, составленные где-то у стены, посыпались на пол.
– Остановитесь! – закричала я.
Бросилась вперед и попыталась влезть между ними, но Патрик снова оттолкнул меня. Ник ударил его в живот, и того словно подбросило в воздух. Он попятился в сторону двери, а Ник продолжил наступать, оттесняя его из подсобки. Еще шаг, и они вдвоем оказались на верхней ступеньке винтовой лестницы.
– Лу, оставайся тут, – сквозь сжатые зубы процедил Ник, оборачиваясь ко мне. – Я уведу его отсюда.
Он отвлекся всего на долю секунды, а Патрик уже замахнулся и направил кулак прямо ему в челюсть. Ник пропустил удар, пошатнулся и схватился рукой за перила, но тут же громко вскрикнул и отдернул ладонь. Сделал шаг в сторону, чтобы сохранить равновесие, и соскользнул вниз.
Глава 41
Ник
От яркого света круглой лампы над головой и едкого запаха лекарств мутило в животе. В левом колене пульсировала боль. Изучив мой снимок, врач склонился надо мной, плотно обхватил бедро, чтобы я не дергался, согнул ногу и надавил на коленную чашечку, одновременно разгибая ногу. Я вскрикнул и вцепился в края кушетки.
– Сейчас полегчает, – пообещал врач.
И правда, боль резко пошла на спад. Я наконец-то смог дышать полной грудью. Когда туман слегка развеялся, я понял, что в кабинете со мной были только мама и Майк.
– Что с Луизой? Где она? – осипшим голосом выговорил я.
Мамины горячие ладони погладили меня по лбу и волосам.
– Тебе сейчас о себе думать надо, – сказала она и повернулась к врачу. – Есть переломы? Что со связками?
Внутри меня все заледенело. Через четыре недели должен был состояться третий этап отбора в академию. После проваленного собеседования именно от Любекской регаты зависело мое будущее.
– Связки целы, но ты явно приземлился на колено. Надколенник сместился. – Врач сжал одну руку в кулак, а вторую положил на него ладонью сверху, а потом сдвинул в сторону. – Ротационный вывих. Я только что вправил надколенник, думаю, обойдешься без осложнений.
– Тьфу-тьфу-тьфу. – Мама постучала костяшками пальцев по столешнице прикроватной тумбочки, хотя столешница была сделана из серого пластика, а не дерева.
– Когда можно вернуться к занятиям спортом? – спросил я.
С травмированным коленом я мог забыть о соревнованиях. Руки в гребле – не главное, фиксирующая опора по факту идет от ног.
– Полный покой от двух до четырех недель, а полноценно заняться спортом можно через три-четыре месяца.
Через два месяца я должен был уже получать зарплату в полицейской академии, чтобы оплачивать маме клинику и составлять план для спортивных сборов. Мурашки пробежали от макушки до поясницы. Изображение мамы перед глазами начало двоиться. Я сжал пальцами виски.
Примерно два часа спустя мы вышли из травмпункта. Ну то есть мама и Майк вышли, а я, повиснув у них на плечах, скакал на здоровой правой ноге.
– Я не понимаю, чем вы недовольны, – сказала мама, когда мы сели в такси. Она помогла мне пристегнуться и устроилась рядом со мной на заднем сиденье. – У спортсменов часто травмы бывают. В этом нет ничего из ряда вон выходящего. Возьми теннисистов или фигуристов – им колени через день оперируют. Уж не у тебя первого и не у тебя последнего такой вывих. Еще скажи спасибо, что связки не порвались.
– Спасибо, – отозвался я, смотря на черную лангету на колене. Левую брючину отцовских штанов санитары разрезали еще в яхт-клубе, чтобы осмотреть меня. В травмпункте я оторвал болтающуюся ткань.
– У нас регата через четыре недели, а он тренироваться еще три месяца не сможет. Он пропускает заключительный этап отбора, – сказал Майк, обернувшись к нам, но тоже опустив глаза на мою травмированную ногу.
– А это как-то перенести нельзя?
– Там четкое расписание, – мотнул головой Майк.
– О-о-о, – только и сказала мама.
– Вот тебе и «о-о-о», – сказал я.
Всю дорогу я думал о том, что потеряю год. Наверное, я даже потеряю шанс заниматься греблей профессионально. От этой мысли крутило нутро.
По лестнице в подъезде дома я поднимался, словно на Эверест, – долго и муторно. Правая нога ныла, два раза я чуть не свалился, недопрыгнув до следующей ступеньки. Когда мы зашли в квартиру, я прислонился спиной к стене в коридоре и глубоко вздохнул.
– Мне нужно позвонить Луизе, – сказал я. Залез в карман грязных брюк. – Не видели мой телефон?
Майк и мама коротко переглянулись.
– Это наверняка может подождать до завтра, – сказала мама, не отвечая на мой
