Выбери меня - Эля Муратова
Ярость и гнев взрывают меня изнутри. Предшествующий разговор с доктором расшатал моё и без того нестабильное душевное состояние. Чувствую, как нагреваются виски от приливающей к ним крови.
Выпаливаю, не успев как следует обдумать:
— Детский сад какой-то! Если хочешь поиграть, лучше позвони Люде!
— Это у тебя детский сад! — орёт мне в ответ. — Давай не будем афишировать. Бла-бла-бла! — передразнивает меня тоненьким голоском. — Папе-маме рассказывать не будем! Разве так поступают взрослые, уверенные в себе женщины?!
— Ах, это я неуверенная?! Ж… женщина!?
— Ну, не я же! Сколько мне ещё ждать? Двенадцать лет назад я был для тебя слишком юным. А сейчас что? Какого хрена я должен скрываться от всех? До каких пор?! У меня это вот где! — выразительно проводит ладонью у основания шеи.
— До тех пор, пока я не буду в тебе уверена наконец! — ору ему в лицо несдержанно.
Серёжа замолкает. Плотно сжатые губы белеют от напряжения.
Замечаю внезапно, что вокруг стоит полная тишина. Немногочисленные посетители кофейни затихли и пялятся на нас в ожидании продолжения.
— Иногда… иногда я думаю, что этот момент никогда не наступит, — выдыхает хрипло.
Встаю из-за стола. Чеканю:
— Я считаю, нам следует взять паузу.
Он не произносит ни слова, пока я собираю свои вещи и выхожу из этой грёбаной кофейни.
Вот тебе и бонджорно.
Глава 36
Исповедь
Меня хватает ровно до конца недели.
В среду я выхожу из Бонджорно в твёрдой уверенности, что поступила правильно. Эти приступы необоснованной ревности у Алёхина — оно мне надо вообще? Не думаю.
Он назвал меня неуверенной? Тогда у меня для него новости! Ревность — это первый признак неуверенности в себе. Вот пусть подумает на досуге о своём поведении. Ему будет полезно.
В четверг я злюсь. Пыхчу как перегревшийся чайник. Как он мог?! Устроил истерику в публичном месте. Разве я целовалась с доктором? Обжималась? Нет. Он всего лишь держал меня за руку. Совершенно невинный жест! Зачем было устраивать это представление?
Ещё и женщиной обозвал. Женщиной!! Возмутительно. Решительным движением достаю телефон из сумки. Отправляю контакт Алёхина в бан. С глаз долой, из сердца вон!
В пятницу в мою голову впервые закрадывается мысль. Возможно, я тоже была не совсем права? Если бы я пришла в кафе и застала Серёжу держащимся за руки с девушкой, как бы я отреагировала? Вряд ли мне бы это понравилось.
Возможно, я погорячилась? Зачем упомянула Людочку? Зачем в очередной раз уколола его возрастом? Мой минутный порыв взять паузу в отношениях был однозначно обусловлен эмоциями. Кто же принимает такие решения на эмоциях? Определённо, не взрослые люди…
А Серёжа до сих пор не звонит и пишет… А, точно. Он же в чёрном списке. Благородно решаю его «помиловать».
Суббота. Серёжа всё ещё не звонил. Господи, что ж так хреново-то?
Мир вокруг кажется серым. Городской пейзаж, характерный для ранней весны, не добавляет мне оптимизма. Наполовину растаявшие чёрно-серые сугробы, сплошное месиво из грязи под ногами. Мусор, прикрытый зимой снегом, а теперь показавшийся на свет — то тут, то там. Сплошная печаль… Как там поётся в той песне? Тоска без начала, тоска без конца? Это сейчас про меня.
Баррикадируюсь дома, вооружившись ведёрком мороженого и коробкой любимых шоколадных конфет. Смертельное комбо. Если это не поможет, то я даже не знаю тогда.
Под звуки турецкого сериала я поглощаю запретные углеводы, гоняя в голове одни и те же мысли по кругу.
Почему он не звонит? Наконец-то понял, с кем связался? Наверное, решил, что всё это было ошибкой? Может быть даже позвонил какой-нибудь старой подружке?
Божеее… Зарываюсь лицом в подушку, глуша рвущийся наружу стон. Я — идиотка. Просто полная идиотка! Ну вот зачем я зациклилась на этом своём «не афишировать»!? Дура потому что. Сама же отвечаю на свой вопрос.
Мучительно перебираю воспоминания. Разве хоть раз Серёжа подводил меня? Разве хоть один единственный раз обижал меня? Предавал? По-настоящему. Уязвлённое самолюбие не в счёт.
Ответ на этот вопрос очевиден. Нет, никогда. Вот дурааааа…
В воскресенье я начинаю подумывать о том, чтобы сделать первый шаг. Позвонить ему самой. Или написать. Нет, писать не буду. Это точно будет по-детски.
По моим расчётам Серёжа вернулся из своей командировки вчера ночью. Скорее всего отсыпается сейчас.
Может быть просто приехать? Если позвонить, он может не взять трубку. А когда я заявлюсь к нему домой, у него не останется вариантов.
Простит ли?.. Уж я приложу для этого все усилия.
Срываюсь с места. По пути в спальню цепляю своё отражение в зеркале. О боги. Кто ж в таком виде просит прощения? На голове гнездо, под глазами залегли тёмные круги. Ночь, проведённая за просмотром телесериалов, не прошла бесследно. Дышу на свою ладонь. С подозрением принюхиваюсь. Н-даа… В таком виде мне точно ничего не светит.
На приведение себя в более-менее приличное состояние у меня уходит около двух часов. И это я ещё по ускоренной программе собираюсь!
Пятнадцать минут, не меньше, стою во дворе у Алёхина. Гипнотизирую взглядом его тёмное окно. Блин… Неужели его нет дома?
Наконец, в нужной мне квартире зажигается свет. И тут же гаснет. Но этого короткого мгновения достаточно, чтобы моё сердце вновь преисполнилось надеждой.
Звоню в домофон, не позволяя себе передумать. Гудок идёт, но отвечать никто не торопится. Может быть сломан? Или просто выключен?
Ещё полчаса переминаюсь с ноги на ногу у злополучного подъезда. Как назло, никто не выходит оттуда и не заходит внутрь.
Терпеливо жду. Звонить в незнакомую квартиру и просить впустить в подъезд на ночь глядя почему-то не хочется.
Наконец, заветная дверь приоткрывается. Навстречу мне появляется женщина в красной куртке. В руках у неё пустая пятилитровка из-под воды.
Особо не вглядываюсь в её лицо, шустро проскальзываю внутрь.
Лифт оказывается сломан.
Твою мать! Серёжа живёт на семнадцатом…
К моменту, когда я наконец добираюсь до его квартиры, я похожа на марафонца. Потная, дыхание сбивается.
Несколько минут стою перед дверью, восстанавливая сердечный ритм. Достаю зеркальце из сумки, придирчиво оглядывая себя. Н-да… Час ожидания на улице вкупе с пробежкой по лестнице сделали своё дело. Я упала с сеновала… Решительно захлопываю крышечку. Пути назад нет!
Звоню в дверь осторожным нажатием. Никто не отвечает. Стучусь. Приложив ухо к поверхности, прислушиваюсь. Тихо, как в бочке.
Настойчиво жму кнопку вновь. Я знаю, что ты там,
