Темные удовольствия - Мила Кейн

— Попробуй, как сильно ты хочешь меня. Как сильно я тебе нужен.

— Мне не нужен ни ты, ни кто-либо другой, — запротестовала Ева и отвернула голову, уворачиваясь от меня.

Я тихонько присвистнул.

— Значит, ты просто хочешь меня?

У нее вырвался возмущенный смешок.

— Я не хочу тебя… я хочу кончить, а ты просто оказался под рукой.

Ее слова разозлили меня, хотя я знал, что это ложь. Я все равно ущипнул ее за клитор, и она ахнула.

— А ты такая мокрая, что я чувствую это через твое нижнее белье. Раз ты меня не хочешь, тогда полагаю, у тебя случилась небольшая авария… как неловко.

Я снова просунул руку под резинку трусиков и коснулся ее. Ева задрожала, ее колени тряслись. С её киски текло, а складки были податливыми под моими грубыми пальцами.

— Ты свинья, — пробормотала она, закусив губу, когда я легко провел руками по внутренней стороне ее бедер.

— Возможно, но это не меняет того факта, что ты хочешь меня. Хватит разговоров. Сними это, — решительно приказал я, потянув за ее трусики.

Ева долго колебалась, снова борясь с собой, разрываясь между разумом и похотью. Похоть победила. Она медленно спустила трусики, внезапно застеснявшись. Одно дело — позволять мне толкать её и срывать с нее одежду. И совсем другое — раздеваться для меня по команде. Это сделало меня таким твердым, что мой член мог бы проделать дыру в джинсах.

В поле зрения появилась её киска, и я зачарованно уставился на нее. В ту ночь, когда мы трахались, я почти ничего не видел, все происходило в спешке и темноте. Теперь я мог как следует рассмотреть ее. Мускулистые бедра переходили в округлую попку. Когда Ева повернулась, чтобы бросить трусики на пол, вид ее упругих изгибов чуть не остановил мое сердце.

Она обернулась обратно, ее рука зависла над киской.

— Убери руку или останешься без пальцев. Ты сказала, что хочешь, чтобы я заставил тебя кончить. Не препятствуй мне.

Она медленно убрала руку, обнажив темную копну над своим холмиком. Я не смог удержаться, чтобы не наклониться и не вдохнуть мускусный аромат. С ее киски капало. Я погладил мягкие завитки, наслаждаясь их текстурой и гладкостью, а затем раздвинул ее колени.

— Так и держи их, Золушка.

Ее киска была красивой, как гребаная картинка. Я провел по щели, а затем ввел палец. Она была чертовски тугой. Мой член все еще помнил ощущение ее хватки.

Я несколько раз ввел палец внутрь, наслаждаясь тем, как ее влага покрывает костяшку, а затем вытащил его и переместил на клитор. Он уже торчал, отчаянно требуя моего внимания. Я обвел влажным пальцем твердый бутон, и она дернула меня за волосы, тяжело дыша.

На самом деле много усилий не требовалось, чтобы заставить Еву кончить. Она уже была на грани. Я точно знал, что она чувствовала. Прикосновение к ее киске было похоже на возвращение домой, в место, которого у меня никогда раньше не было, но инстинктивно я знал, что оно мое.

Я наклонился и лизнул ее. Мне не хватало доступа, поэтому я закинул одну ее ногу на плечо, а затем зарылся лицом между ее бедер. Я никогда не делал этого раньше, но ни за что бы не признался ей. Это была правда, о которой никто не знал. Данный акт был тем уровнем близости, которого я никогда ни с кем не достигал.

Мой последний первый раз.

Я не совсем понимал, что делаю, но следил за любым движением, которое заставляло Еву хныкать от удовольствия. Искренний, восхитительный звук, который я хотел слышать на повторе.

Я ввел в нее два пальца, одновременно облизывая клитор, и без всякого предупреждения она кончила. Влага затопила мой язык, и Ева так сильно вцепилась в мои волосы, что вырвала их изрядное количество. Это было самое сексуальное, что мне доводилось видеть. Все ее тело содрогнулось, бедра сжались вокруг моей головы, а тело забилось в конвульсиях.

Я лизал ее до тех пор, пока пульсация в киске немного не ослабла, а я не начал задыхаться. Ее глаза были зажмурены, и этот вид немного ослабил мое желание. Она притворялась, что я кто-то другой?

— Постарайся не задушить меня, пока кончаешь, — пробормотал я, просто потому что был мудаком и хотел вернуть ее внимание к себе. Я снял ее ногу со своего плеча и опустил на пол.

Ева раскраснелась и выглядела полностью расслабленной. Она напряглась от моих слов и скрестила ноги, а ее рука дернулась, чтобы снова прикрыть голую киску.

— Как скажешь, придурок.

— Снова за свое? Как насчет благодарности? — Я выпрямился и вытер футболкой нижнюю часть лица.

Ева проследила за этим движением и покраснела.

— Ты хочешь, чтобы я поблагодарила тебя, как будто ты оказал мне услугу? — спросила она резким тоном, наполовину раздраженным, наполовину смущенным.

— Вообще-то, нет, не хочу. — Я потянулся к ремню, расстегнул его одновременно с молнией, после чего достал свой твердый член. — Я бы предпочел, чтобы ты выразила свою благодарность, опустившись на колени с широко раскрытым ртом.

Она медленно села и уставилась на мой член со смутным беспокойством.

— Ты хочешь, чтобы я сделала тебе минет?

— Поскольку это твой первый раз, я не рассчитываю на нормальный минет. Меня устроит трахать твое горло, пока я не кончу.

— Ты серьезно?

Я оперся рукой о изголовье кровати рядом с ней.

— Конечно. Услуга за услугу, милая.

Она с сомнением посмотрела на мой напряженный член.

— Он ни за что не поместится у меня во рту.

Я протянул руку и взял ее за подбородок, удерживая ее лицо в плену.

— Позволь мне беспокоиться об этом. На колени.

Глаза Евы гневно сверкнули при моем приказе, но похоть и любопытство все еще бурлили в ней, и этого хватило, чтобы подчиниться мне. Полагаю, я мог бы трахнуть ее в рот, пока она сидела на кровати, но это было бы не то же самое. Вид её, принимающей эту покорную позу, я никогда не забуду. Это было восхитительно. Моя маленькая униженная Золушка наконец-то оказалась там, где ей самое место.

Она уставилась на мой стояк.

— Прикоснись к нему, ради всего святого. Ты думаешь, что можешь заставить меня кончить одним своим взглядом? — Мой голос был резким от бушующего желания. Член непроизвольно дергался, из его кончика уже сочилась сперма.

— Ты, блядь, хуже всех, — пробормотала она и обхватила руками всю длину. Это прикосновение было лучше, чем всё, что я когда-либо чувствовал, включая любые наркотики, которые я принимал.