Трое шведских горных мужчин - Лили Голд
Прийдя сюда из статьи «The Express», черт возьми, не ожидал такой задницы.
Хотел бы я прокатиться на таких сиськах, ты, маленькая грязная шлюшка.
Мне приходится отвести взгляд, когда к горлу подступает тошнота. Боже. Как долго она с этим мирится? Я проверяю дату загрузки. Видео было выпущено всего за неделю до того, как мы с ней познакомились. Все начинает становиться на свои места. Кто-то разместил это ее видео в Интернете и отправил его преподавателям ее школы. Оно стало вирусным после того, как множество новостных сайтов сообщили об этой истории. Она собрала сумку и просто уехала.
— Она сказала, что ее бывший манипулировал ею, чтобы она осталась с ним, — вспоминаю я. — Ты думаешь, он…
Краска отливает от лица Ривена. Он встает, но прежде, чем он успевает пойти и найти ее, в дверях снова появляется Коул.
— Ты гребаный идиот, — рычит он. — Ты. Гребаный. Идиот.
— Где она? — тихо спрашивает Ривен.
Коул ничего не говорит. Просто швыряет на стол листок бумаги и устремляется к входной двери. Он начинает рыться в пальто. Ривен не двигается, поэтому я беру его, чтобы прочитать вслух.
— «Коул, Илай и Ривен. Я хочу извиниться. Я прошу прощения за то, что солгала вам. Никто из вас этого не заслужил. Вы все были так добры, и я воспользовалась этим. Вы трое спасли мне жизнь, и последние несколько недель помогли мне больше, чем вы можете себе представить.
Почти все, что я рассказала вам о себе, было ложью. Где я жила, где работала, почему я здесь. Мое имя. Я никогда не хотела причинить боль кому-либо из вас. Но я разрушила все ваше доверие, и это было ужасно с моей стороны. Я собираюсь успеть на следующий рейс домой.
Мне так сильно жаль,
Дэйзи.»
Я убираю ее записку. Тишина наполняет комнату.
— Нет, — говорит Ривен. Его голос низкий. — Нет.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно. Шторм обрушился на нас в полную силу. Ветер завывает, снег падает так густо, что все, что я могу разглядеть, — это белизна.
Я не могу говорить. Мое сердце выпрыгивает из груди.
— Ее пальто, бумажник и туфли исчезли, — говорит Коул, направляясь к нам. — Как давно она ушла?
— Я не знаю. Я… я не видел, как она уходила.
— Очевидно, она ушла в спешке. Она не взяла ничего из своих вещей. — Голубые глаза Коула горят. — Когда вы с ней поссорились?
— Я предполагаю… тридцать минут назад?
Я закрываю глаза. Она мертва. Она ни за что не добралась бы до деревни вовремя. И она ни за что не выживет в снежной буре так долго. Она попала бы в шторм еще до того, как добралась бы до дороги.
Она мертва.
Ривен вскакивает на ноги и направляется к входной двери.
— Я собираюсь найти ее. — Он хватает с вешалки свое пальто и надевает его, его руки возятся с пуговицами.
— Нет. — Коул отталкивает его назад. — Ты будешь бесполезен. Оставайся здесь на случай, если она вернется. — Он сам натягивает сапоги. — Илай, где мои рюкзаки для выживания?
Я ничего не говорю. Я продолжаю смотреть в окно. Я чувствую себя так, словно мои внутренности замерзли.
Она мертва.
Она мертва, и я почти уверен, что влюблен в нее.
— Илай! — рявкает Коул. — Где рюкзаки для выживания?
Я заставляю свой рот работать.
— На верхней полке.
Он ворчит и хватает один из рюкзаков, перекидывая его через плечо.
Ривен тоже идет, чтобы взять один.
— Илай может остаться здесь. Я тоже пойду.
— Нет! — Коул поворачивается к нему. — Послушай меня. Это моя работа, так что позволь мне, черт возьми, сделать это!
— Но она может умереть!
— Ты только замедлишь меня. Мне нужно будет сохранить жизнь двум людям.
— Я могу позаботиться о себе.
— Это будет самоубийственная миссия.
— Мне, блять, все равно.
Ноздри Коула раздуваются. Одним быстрым движением он хватает Рива за рубашку и с силой впечатывает его в стену.
— Ты. Остаешься. Здесь.
— Но…
— Я НЕ ПОТЕРЯЮ ВАС ОБОИХ! — рычит Коул, ему прямо в лицо. — ТЫ УЖЕ ЗАБРАЛ ЕЕ У МЕНЯ, БЛЯТЬ, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ТОЖЕ УМЕРЕТЬ!
Ривен бледнеет. Коул удерживает его на месте несколько секунд, грудь тяжело вздымается. Наконец Ривен слегка кивает ему.
— Иди, — хрипло говорит он.
Коул отступает назад, надевает защитные очки и открывает входную дверь. В тот же миг ветер распахивает ее настежь. Шум стоит оглушительный. Снег вихрем влетает в коридор, пролетает над двумя мужчинами, покрывая пол.
Я закрываю глаза. Это не может происходить на самом деле. Ни за что на свете.
Коул крепче сжимает рюкзак в руках и выходит наружу. Ривен захлопывает за ним дверь. Когда рев ветра стихает, в доме становится устрашающе тихо.
— Я накричал на нее, — говорит он пустым голосом.
Я облизываю губы.
— Думаю, я люблю ее.
Он закрывает лицо руками.
— Мне так жаль, — хрипит он. — Я думал…
— Ты думал. — Я вскакиваю на ноги. Гнев обжигает мне горло. — Ты думал. Ты не знал. Ради бога, ты даже не спросил ее об этом. — Я поворачиваюсь, чтобы уйти.
— Илай…
— Не разговаривай со мной, черт возьми.
Я направляюсь в свою комнату, оставляя его одного в гостиной, с ноутбуком, все еще открытым на видео с ней.
ГЛАВА 26
КОУЛ
Я заблудился.
Я здесь уже десять минут, и я совершенно, блять, потерялся.
Самое опасное в снежной буре — это не холод или ветер. Люди могут пережить это, если они достаточно быстро вернутся внутрь. Все дело в дезориентации. Когда все вокруг вас белое и движущееся, вы едва можете отличить верх от низа или лево от право. Вы можете выйти из дома, вынести мусор, а потом умереть в десяти футах от своей двери, потому что не сможете вспомнить, с какой стороны вы пришли.
Когда я только вышел на улицу, видимость была близка к нулю. Я надеялся, что она оставила какой-нибудь след, но, конечно, ее следы были давно заметены. Все, что я мог делать, это пробиваться вперед сквозь ветер, пытаясь ориентироваться по памяти.
Согласно моим предположениям, она почти добралась до дороги, прежде чем поняла, что не сможет двигаться дальше. Я пытаюсь удержать в голове карту местности, пробираясь сквозь кружащийся снег, молясь, что я двигаюсь в правильном направлении. Сильный ветер отбрасывает меня назад, и ледяные снежинки жалят крошечный кусочек кожи, оставшийся незащищенным между очками и шарфом. Я теряю надежду. Я
