Книжный фургончик Арии - Ребекка Рейсин
– Что такое?
Я показываю ей сообщение, и она читает, ахает и закрывает рот руками.
– Уже! О, ты только посмотри, какие же они счастливые! – Она разражается слезами. – Прости, просто…
– Все нормально, Рози. Я понимаю.
Она сморкается, отфыркивается и пытается собраться с силами.
– Они словно олицетворение любви, правда? Надеюсь, она продлится вечно. – Она замирает. – О боже, Ария, прости, я не это имела в виду. Я просто хотела сказать: надеюсь, что каждый день своей жизни они будут испытывать те же чувства, что и вчера…
Я глажу ее по спине.
– Знаю, я тоже. Все в порядке. – И я правда имела это в виду. – Надеюсь, их любовь продлится десятилетия, и они смогут вместе состариться, окруженные большой семьей Чадозвезд, будут выращивать свою еду, ходить на лунные вечеринки и никогда не потеряют страсти к приключениям.
– Мамочки, эти гормоны просто сводят меня с ума. В одну минуту я смеюсь, а в следующую – уже плачу из-за какого-то пустяка. Давай переварим хорошие новости, прежде чем отвечать. Ладно, чего же мы ждем? Показывай мне свой восхитительный гардероб.
Есть в кочевнической жизни такая особенность: места ужасно мало, особенно в моем книголюбивом раю, поэтому такие вещи, как одежда, находятся где-то в самом низу списка приоритетов.
– Та-дам! – говорю я, показывая на два платья; они висят на вешалке, втиснутой между книжных полок. – Этого малыша я называю «озорство в цветочном поле». – Я показываю на летящий летний сарафан с узором из желтых роз. – А вот это, конечно, не нуждается в представлении, потому что это обязательное маленькое черное платье, подходящее для любого случая.
Приложив палец к губам, Рози рассматривает их, словно я собираюсь на красную дорожку BRIT Awards[52].
– Откуда внезапный интерес к моему стилю?
Она пытается вести себя непринужденно, но Рози – отвратительная лгунья.
– Moi?
– А вот и французский. В чем дело, Рози? Вы решили свести меня с каким-то безработным дальнобойщиком с залихватскими усами, чтобы я вернулась в игру?
– Как ты это придумываешь? Серьезно, – смеется она. – Нет, я пытаюсь офранцузить нас обеих, только и всего.
– Не только-и-всегокай. Говори правду.
Она опускает глаза на пол, и ее руки деревенеют.
– Черт возьми, Рози, да в чем дело? Это свидание вслепую или нет?
– Нет, конечно! Ты подумай о безопасности: мне же несколько месяцев пришлось бы разбираться с логистикой.
Я жду, сложив руки на груди.
Жду и жду.
– Ладно, – она громко, театрально вздыхает. – Похоже, что там будет Джонатан.
– Так друг Макса – это Джонатан? К чему секретность?
Она вздыхает.
– Чтобы ты не отказалась. Но теперь я тебе, блин, растрепала, так что ты не можешь отказаться!
– Я не собираюсь.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Мы просто немного развеемся, ты с тропическим коктейлем, а я с чем-то безалкогольным.
– Ладно. Так что, цветочное и развевающееся?
– Ни за что. Могучее МЧП с парой убийственных каблуков.
– Ты неисправима.
– Стараюсь! Мы готовы ехать в лагерь, если готова ты.
– Я готова. Может, искупаюсь напоследок.
– Ладно. Я закончу прибираться, и уедем конвоем.
Она уходит, клюнув меня в щеку на прощание.
* * *
Лагерь расположился на Береговой скале, откуда открывается изумительный вид на воду и голубое небо, уходящее вдаль. Лагерь небольшой, тесный, но у нас получилось втиснуться, пожалуй, по большей части благодаря Тори, занявшей нам местечко. Пожалуй, надо осчастливить ее своей неохотной благодарностью.
Поставив ладонь козырьком на лбу, чтобы спастись от яркого солнечного света, я вижу ее сидящей за столом с какими-то путешественниками, которых я раньше не встречала.
– Спасибо, что придержала нам место.
– Ну разумеется. Мы же друзья, разве нет?
Не слышу никакой злобы в ее голосе. Может, она наконец постигла дзен?
– Ага, друзья.
– Ты сегодня придешь? – спрашивает она.
– Выпить, да.
Ее глаза вспыхивают огоньком вызова.
– Кайф, Джонатан тоже будет. Я его не видела как минимум день, так что не обращай на нас внимания.
– В смысле?
– Ну, сама понимаешь.
– Тори, ты не можешь хотя бы один день побыть с собой честной? Чего ты добиваешься подобным поведением? Ничего между тобой и Джонатаном нет и никогда не было. Я правда не понимаю, зачем ты отталкиваешь людей, затевая неприятности? К чему это все?
Она удивленно моргает, но вскоре ее глаза темнеют.
Я продолжаю:
– Мы все тебе предлагаем дружбу, Тори. Могла бы подумать о том, что такое настоящий друг.
Договорив, я ухожу. Достаточно с меня ее игр разума.
Меня охлаждает долгий холодный душ. Я одеваюсь, крашусь и выпрямляю до блеска волосы. Сережки, свободные гремящие браслеты – и я почти готова выходить. Наконец, извинившись заранее перед своими стопами, я надеваю лакированные черные каблуки, настолько высокие, что я прямо отсюда могу видеть Эйфелеву башню.
В дверь стучат, я говорю «да», и в дверном проеме показывается голова Тори. Что еще?
– Привет, – говорит она тихо. – Отлично выглядишь.
Я щурюсь, ожидая шпильки.
Она смеется.
– Что, неискренне прозвучало?
– Чем могу тебе помочь, Тори?
Она жмет плечами.
– Я подумала о том, что ты сказала, и, пожалуй, ты права. Знаешь, про друзей. Просто… ты когда-нибудь была безумно влюблена в кого-то, кто даже не замечает твоего существования?
Я стою молча, не понимая, к чему она клонит. Это она про музыканта Акселя: она клялась, что от его без ума? Или в этот раз она нацелилась на Макса или Джонатана?
– Ну, а я была. И могу сказать тебе, что это неприятно. Наверное, я из-за этого вела себя так паршиво, потому что мне никогда не достается желаемого. Парня, которого я люблю. Я пыталась переключиться на следующего мужчину, который подвернется, вроде Джонатана. Но он даже слегка не был заинтересован, ты знаешь, наверное.
Я киваю.
– Знаю.
– У меня такое ужасное предчувствие, что я всю жизнь буду одна, поэтому веду себя, как дура. Я не как ты, не как Рози. Я не вписываюсь, и так было всегда. И я правда отталкиваю от себя людей, как ты и сказала.
– Тогда почему ты себя так ведешь?
– Наверное, какой-то странный защитный механизм. У меня никогда не было много друзей, и я думала, что кочевническая жизнь это исправит, но все как всегда. Аксель был первым парнем, которого я полюбила, и первым настоящим другом на дороге, но даже он оставил меня без сожалений.
– Но ты никогда не говорила ему о своих чувствах.
Она ежится.
– Я бы не вынесла, если бы он меня отверг.
Я вздыхаю.
– Попытайся быть честной в будущем, Тори, не только с
