Школьный вальс - Ядвига Благосклонная
«Я стою за домом»
Глупое сердце бросается вскачь, ведь я знаю почему Арсен стоит там, а не под подъездом. Впиваюсь зубами в нижнюю губу, потому что только боль меня отрезвляет, когда я уже хочу написать ответ.
«Если ты не выйдешь, я поднимусь»
Серьезно? Теперь в ход пошли угрозы?
«Ты еще будешь мне угрожать?» — зло строчу, жалея что не могу наорать на него лично.
«Ага, значит, ты все-таки читаешь» — ловит меня на горячем.
«Выходи»
«Нет» — упрямо отвечаю.
«Ладно, я умолять не собираюсь! Не хочешь — как хочешь!»
Пфф, никто и не сомневался! Засранец даже не потрудился извиниться!
Откидываю телефон и отворачиваюсь, обиженно складывая руки на груди и вперившись невидящим взглядом в стену.
Впрочем, а чего я ожидала? Извинений? Признаний в любви до гробовой доски? Это не в стиле Герасимова. В его стиле только требовать и указывать.
Через, должно быть, минуту приходит новое сообщение. Ну что там опять?
Бросаю кислый взгляд на телефон. Кого я обманываю? Конечно, мне интересно, что он написал!
«Нина, ну выйди, пожалуйста!»
С улыбкой маньячки на лице пишу:
«Значит ли это, что ты умоляешь?»
«Безусловно. Я прямо сейчас стою на коленях, просто ты этого не видишь. А вот если бы вышла, то увидела!»
Лжец.
Обреченно вздохнув, стягиваю свое тело с кровати. Натягиваю спортивный костюм, подхожу к зеркалу и поправляю пучок на голове. Придирчиво себя осматриваю и распускаю волосы. Вот так гораздо лучше.
Что ж, признаю, звание дуры года определено точно за мной. Мне не стоило отвечать этому негодяю. Однако, как мы уже знаем, чувства и логика — несовместимые понятия. По крайне мере во мне. И с прискорбием сообщаю, что на данный момент чувства побеждают.
«Ты выйдешь?» — пишет Арсен, когда я уже спускаюсь на лифте.
«Иду» — быстро напечатав ответ, выхожу из лифта.
С Герасимовым стоит встретиться. Хотя бы ради того, чтобы высказаться и влепить затрещину. Согласитесь, он давно напрашивается.
Арсена я замечаю за углом дома. Он нервно меряет пространство шагами, словно не может найти себе место. Что-то бормочет себе под нос, не замечая меня. Зарывается пятерней в волосы, приводя их в еще больший беспорядок.
— Кхм, — откашливаюсь, привлекая его внимание.
Герасимов поднимает на меня голову, и я отмечаю шальной блеск в его глазах и искусанные губы.
— О чем ты хотел поговорить?
— Нина, я… Черт! — словно не может собраться с мыслями, выпаливает. Решительно шагает ко мне, протягивает руку к моим волосам, нежно заправляет прядь волос за ухо и на выдохе признается: — я идиот. Прости меня.
И наверное самое время послать в ад засранца, но что-то в его открытом взгляде меня останавливает. Арсен выглядит уязвимым и неуверенным, что совсем на него не похоже.
— Я поступил как полный придурок, когда бросил тебя. И когда поцеловал. Я не хотел тебя целовать.
То есть…?
Мои брови недоуменно сводятся к переносице, и Герасимов спешит с жаром заверить:
— Точнее, хотел! Очень! Но не так… Мне не стоило на тебе срывать злость. Понимаешь, у меня плохо с контролем эмоций, — пристыженно опускает глаза. — Мы с отцом повздорили, и ты попалась под горячую руку.
Я молчу некоторое время. Знаю, что для Арсена тяжело признаваться в собственной слабости.
— Ты вор! — рявкаю, обвинительно тыкая пальцем ему в грудь.
— Вор?
— Да! Ты украл мой первый поцелуй!
Клянусь, Герасимов выглядит так, словно ему прямо сейчас на голову свалился миллион долларов.
— Первый? Так я у тебя первый?
Это все, что он услышал?
— Боже, какой же ты… Я не позволю к себе такого отношения, и мы уже из-за этого ссорились, — припоминаю ему наш разговор в столовой.
— Да, я помню, — кивает он. — Я не очень хорош в извинениях…
— Почему ты вообще пришел, Арсен? — резким голосом его перебиваю, требуя ответа.
— Что? — непонимающе моргает.
— Почему ты пришел? Уверена, тебе не впервой целовать девчонок, а потом уходить.
— Потому что на тебя мне не все равно, — как само собой разумеющееся изрекает.
Закатываю раздраженно глаза, грозно на него зыркая. И почему из этого парня все нужно клещами вытаскивать?
— Можно, пожалуйста, поконкретнее?
Глаза Арсена испуганно расширяются, точно я держу его за… В общем, вы поняли.
Господь всемогущий, да он краснеет!
Трет шею, пыхтит, пока наконец-то не выдавливает едва слышное:
— Ты мне нравишься.
— Хорошо, — довольно киваю я, расплываясь в легкой улыбке.
— И все? — возмущенно надувает щеки.
— А что еще? — деланно удивляюсь, отчего Герасимов закипает, точно чайник.
Кажется, я довела бедолагу до ручки. Ничего, ему полезно. Будет знать, как меня обижать!
— А я тебе нравлюсь?
Задумчиво стучу пальцем по подбородку, капризно кривлю губы, а потом небрежно кидаю:
— Я еще не решила.
Арсен прищуривается, а на губах расплывается всезнающая ухмылка. Наклонив голову, он жадно разглядывает мое лицо, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждую родинку и неровность.
— Что? — смущенно спрашиваю, приглаживая волосы.
— Скажи, что хочешь меня поцеловать, — совершенно серьезно заявляет.
— Что? — вскидываюсь. — Ничего я не хочу!
— А я хочу, — опуская жаркий взгляд на мои губы, проникновенно шепчет. — Больше всего на свете. Это мое желание. Я выиграл, помнишь?
— Не буду, — отрезаю скорее из вредности, чем из нежелания.
— В щеку, — уточняет, наклоняя ко мне голову. Я медлю, и Герасимов подталкивает словами: — Давай же, утенок, ты уже это делала.
Ладно, в конце концов он мог придумать что-нибудь и похуже.
Поддаюсь немного вперед, вставая на носочки. Арсен наклоняется еще ниже, подставляя щеку. Вытянув губы трубочкой, уже хочу его быстро чмокнуть, но наглец резко сдвигает голову и захватывает меня в плен своих губ.
Целует, но на этот раз нежно, словно уговаривая меня ответить ему. Притягивает за талию ближе к себе, проводит пальцами по позвоночнику и опускает ладонь на щеку, углубляя поцелуй.
Я сама не понимаю, как начинаю ему отвечать. Чувствую, как он улыбается напротив моих губ, оторвавшись на секунду, Арсен шепчет:
— Все еще не решила?
Приоткрываю глаза, смотря на него затуманенным взором, совсем не понимая о чем он спрашивает.
— Можешь не отвечать, утенок, — ласково гладит меня по щеке большим пальцем.
