Ребенок для Зверя - Мария Зайцева
— Знаешь… — задумчиво гудит он мне в макушку, и я ощущаю вибрацию от его слов в ухе, — сначала я охре… То есть, удивился. Разозлился, что ты столько времени мотала мне нервы опять. Неужели, нельзя было сказать раньше? Я понимаю, что мы только недавно начали… Понимаешь, меня, да? Но все равно, я же от ревности чуть не сошел с ума, представляя тебя в постели с другим… Но потом… Потом я вспомнил, что в последнее время мне было абсолютно все равно, что у тебя есть муж, что ребенок не от меня… Понимаешь? Мне было все равно. Раньше я бы никогда… Но с тобой это все потеряло значение. Была только ты. И я готов был забрать тебя любой. Главное, чтоб согласилась. Главное, чтоб со мной… Как думаешь, это что значит?
— Не знаю… — прерывисто выдыхаю я ему в шею, и она тут же покрывается мурашками. Это так мило, такая чувствительность… Хочется проверить, как он будет реагировать, если я его тут поцелую…
Не сдерживаюсь и проверяю.
Азат вздрагивает, пальцы на моих бедрах сжимаются крепче, чуть продвигая меня вниз, туда, куда ему сейчас очень нужно.
И мне нужно.
Потому что, несмотря на злость и неловкость, то, что он сказал, может считаться за признание в любви?
Наверно, да.
— Но знаешь, они , конечно, молодцы там, в фонде… Я ведь давал задание проверять твою Лауру по всем связам. А родственные связи почему-то не отследились.
— Ее мама… Своеобразная женщина, — шепчу я, никак не противоборствуя настойчивости Азата, уже, практически, добившегося своего. Мне так сладко сейчас, так чувствительно все внизу… И хочется большего. — У нее совсем другое имя. А у Лауры в паспорте она записана по имени отца. Ах…
Азат тихо рычит, усаживая меня поудобнее, я замираю от наслаждения… И упираюсь опять руками в теплый, твердый живот.
— У этого фонда… — хрипит он, лаская меня, — широкие полномочия… Я и не знал, что они есть в нашей стране…
— Да… Ох… Они могут многое… И у них поддержка всех стран Евросоюза… Они везде есть…
— Расскажешь мне потом подробнее, — приказывает Азат, подкрепляя свои слова действиями.
— Нет уж… — я тоже умею противостоять, научилась, хотя, видит Всевышний, борьба неравная…
— Ах ты, маленькая скрытная девчонка, — рычит Азат, неожиданно переворачиваясь вместе со мной и распиная меня под собой.
Я прикрываю глаза, принимая все, что он может мне дать сейчас, и переплавляя его ярость от моего сопротивления, в удовольствие. Наверно, это правильно, наверно, именно так и должна делать женщина: нивелировать мужскую животную ярость в сладкую, страстную негу. Переплавлять разрушительное начало в созидательное…
Я никогда не расскажу Азату, каким образом выбралась из страны, какую роль сыграл в этом фонд, которым управляет мама Лауры.
Мне хочется, чтоб женщины, которых берет под защиту этот фонд, имели возможность самостоятельно принять решение о своей дальнейшей судьбе, без давления со стороны родственников и мужа.
В конце концов, могут быть у меня секреты от мужа?
Глава 48
— Нет, Нэй, я не останусь…
— Но Лэй, тебе же не засчитают практику…
— И пусть. Я все равно не планирую в айти сфере работать, сама знаешь, мама зовет в свой центр…
— Лэй, но…
— Нэй, прости меня…
Я смотрю на удаляющуюся фигуру Лауры и ощущаю, как в груди все сжимается тревожно и болезненно.
Я так и не поговорила с ней, так и не рассказала про изменения в своем статусе. И видела по глазам подруги, что сейчас мои откровения явно будут не к месту.
Все же, братья Наракиевы — это жуткие черные смерчи для несчастных женщин.
Просто кто-то привыкает и находит со своим личным смерчем единый ритм движения, а кто-то не может этого сделать…
Я уверена, что мы еще обсудим это все, еще поговорим по душам. Но нескоро.
И это больно.
Я возвращаюсь в кабинет и, не выдержав, опять открываю письмо-приглашение на собеседование от крупной айти-корпорации. Это — совершенно не конкурент “ЮМИ”, их даже сравнивать смешно: это как сравнить дельфина и кита.
И сейчас кит активно меня , что называется, “хантит”. Оцениваю предложение по зарплате, социальному пакету и прочим приятным вещам и закусываю губу. Очень заманчиво. Очень… Как быть?
Интересно, как узнали обо мне? Кто рассказал?
Приходит сообщение от Боба:
— Нэй, жду тебя в конференце.
Ничего себе…
Иду по коридору, встречаю его на полпути. Боб кивает и сворачивает к курилке, явно приглашая за собой.
Заинтригованная, подчиняюсь.
— Нэй, без предисловий, времени мало, — начинает Боб, стоит только за нами закрыться двери, — ты видела предложение от “АйЭмСистемс”?
— О… Но откуда?.. — и тут до меня доходит.
— Да, это я тебя туда предложил, — кивает Боб, — только не для распространения, Нэй, договорились? Мне предлагают там должность директора по развитию. На три страны, Нэй. Не мне тебе говорить, какие это перспективы. И я хочу, чтоб ты ушла со мной. Подумай. Здесь будет направление на восток и Азию… И на всех этих направлениях уже сидят ставленники новых акционеров. Мне не пробиться. А там… Там другой масштаб. И для тебя тоже, понимаешь, Нэй?
— Но этично ли это, Боб?
— А что тут неэтичного? У нас даже продукты не пересекаются! Короче говоря, Нэй, думай, сегодня вечером мне нужен ответ.
Киваю, иду обратно в глубокой задумчивости.
Невероятно заманчивое предложение.
Вот только… Азат… Что он скажет?
* * *
— Я скажу “нет”! — грозный рык Азата заставляет жалобно звякнуть стеклянные перегородки опенспейса.
Учитывая, что мы находимся в его кабинете, через две стены, это прямо удивительное дело.
Я молчу, выпрямившись, смотрю твердо в его черные от ярости глаза.
— Ты не будешь работать в другом месте! И, кстати, расскажи, в каком? Не расскажешь? Ладно, сам узнаю. И разнесу эту контору к
