Влюбись в меня, Воробышек! - Янина Логвин
– Тогда увидимся завтра?
– И завтра тоже. Всю неделю не могу! Я… – нервничаю, потому что он подступает ближе, – я хочу быстрее пройти весь курс и получить права!
Мое оправдание, хотя и звучит обстоятельно, но шито белыми нитками и, конечно, Данил это понимает.
– Понятно, – выдыхает. – Значит, ты решила меня отшить, Золушка?
Я не отвечаю, но и взгляд разорвать не могу. Надеюсь, ему от этой мысли не смешно. Скорее всего, нам обоим было бы лучше, если бы он просто дал мне убежать.
– Рита, почему? Что случилось? – тихо спрашивает. – Я что-то сделал не так? Обидел тебя? Тебе ведь было хорошо со мной, я знаю. Нам двоим было хорошо.
Он говорит это без экивоков, прямо, что думает, и заставляет меня покраснеть. После этого разговора мы вряд ли увидимся снова и, помолчав, я решаюсь тоже ответить честно – по-другому у нас не выходит. К тому же, мне это нужно самой.
– Нет, не обидел. Дело не в этом.
– А в чем тогда?
– В том, что у наших с тобой встреч нет смысла. Есть только желание. Ты… ты хочешь меня, я хочу тебя, вот и весь интерес.
– Не понимаю. Разве этого мало?
Этот разговор дается мне нелегко, но я должна быть откровенной.
– Скажи, Даня, если бы я не прервала ваш разговор с девушкой, что бы ты ей ответил, прощаясь: «Пока, детка. Как-нибудь встретимся?»
Он смотрит серьезно, но не отрицает, хотя отвечает с неохотой:
– Не знаю. Может быть.
– Я знаю. Тебе ничего не стоит оставить надежду или дать себя обнять. Именно поэтому она сейчас на нас смотрит – даже когда ты со мной. Понимает, что все несерьезно. Что я случайность для тебя, как и она.
– Рита, ты мне нравишься. И черт… я никому этого не говорил.
Мы снова делаем паузу, глядя друг на друга.
– Ты мне тоже нравишься, Даня, – заставляю себя признаться. – Но я не уверена, что эта симпатия идет дальше того, что у нас было. Мы переспали, я не перезвонила, тебя это зацепило. Я не перезвонила снова, и ты решил меня найти. Разве не так?
Он проводит рукой по волосам, кусая губы, и я заканчиваю мысль сама:
– Вот и весь интерес. Я – причина твоего внимания, но это скоро закончится, как только появится другая. Альбина или Лена – без разницы. Вот почему я тебе не перезвонила. Я не хочу в этом учувствовать, Даня. Все неправильно между нами с самого первого дня, понимаешь?.. С той самой кружки молока.
Он сужает взгляд, засовывая руки в карманы брюк, и напрягается.
– Ладно, пусть так, – отвечает. – Я действительно циничный тип, воспользовавшийся ситуацией. Только, Ромашка, ты себе врешь. Разве я дал тебе почувствовать себя случайной?.. Просто поверь, в жизни это выглядит совсем иначе. От такого секса не сносит крышу. Лучше скажи, что я недостаточно хорош для тебя. Для той девчонки, что спит под розовым покрывалом и мечтает о правильном зануде с аллергией.
– Причем тут это?
– А скажешь не так? Что ты еще себе придумала – балкон с розами? Тахикардию, как приложение к королевской родословной? Они жили долго и счастливо?
Глядя без смущения в синие глаза, я удивляюсь:
– Но что плохого в том, чтобы мечтать о нормальных отношениях, Даня? Быть уверенным в человеке и вместе строить общее будущее? Знать, что вы исключительные друг для друга? Или скажешь, любви не существует?
– Рита…
– Да, я помню. У тебя другие цели и задачи в жизни, чтобы забивать голову подобной ерундой. Всё это скучно и несерьезно. Ты ценишь то, что не создает лишних проблем и само отваливается. «Как-нибудь встретимся» – очень удобно. А ты думал, что будет, если наши встречи затянутся? Если я тебе не сразу надоем, а например, через несколько лет?
– Как это?
– А вот так! Когда ты привяжешь меня к себе. Вдруг иногда, по старой памяти, меняя подруг, ты не перестанешь меня хотеть и я, например, рожу от тебя ребенка? А может, даже двух. Потому что поверю твоей улыбке и твоим словам, что я «не случайная».
Воробышек как-то неуверенно хмыкает, чуть приподняв угол рта.
– Рита, что ты такое говоришь?
– Правду. Ты просто не видишь дальше своего носа и своего желания. Я буду жить надеждой, что ты полюбишь меня и станешь моим, а ты будешь со всеми и ни с кем… Пока однажды скажешь кому-нибудь в парке: «Я даже имени ее не помню». Легко досталась, легко забудешь.
– Ерунда какая-то.
– Не для меня. Я знаю, у меня отец такой же.
– Андрей?
– Причем тут Андрей. Он замечательный, самый лучший на свете, и Даша тоже. Но они не мои настоящие родители. И я еще помню, как это – быть никому не нужной. Помню, как мама ждала и плакала, а отец не приходил. Как встретила его, а он… прошел мимо, потому что был с красивой женщиной. Можешь надо мной посмеяться, но лучше я придумаю себе парня, и сама в него поверю, чем подведу своих родителей. Я не хочу быть ничьей подругой. Не хочу, как мама… Не хочу, чтобы Андрей и Даша думали, что я безответственная. Я говорю это тебе только потому, что могу быть честной и надеюсь, что ты поймешь. И нет, я не считаю, что ты воспользовался ситуацией и сама ни о чем не жалею. Просто… просто мы разные, Даня.
Я вылила на него целый ушат своих страхов, и Данил озадаченно на меня смотрит. Как всегда, когда подбирает слова, хотя для него это не проблема, проводит рукой по волосам надо лбом и короткому затылку, показывая красивый и сильный бицепс. Не думаю, что он будет долго скучать один. Слишком привлекательный он парень. Я для него – лишь странная мечтательница.
А еще дурочка. Потому что с радостью бы сейчас его обняла и поцеловала. И показала той, другой девчонке, что он мой. Но только это неправда.
Однако как же
