Будешь моим героем? (СИ) - Томсон Марго

— Мне нужно напиться!

— Воу-воу, что случилось? — спросила подруга и прищурилась, почему-то до ужаса напомнив Яне брата. — Ты так выглядишь, будто собралась убивать.

— А я бы могла! — злобно хмыкнула Яна. — Представляешь, у него, оказывается, внебрачный ребенок есть! А он мне не сказал. Гад!

— Ну, э-э-э… — Мила, обычно не испытывавшая проблем с общением, подзависла, глядя в пространство, потом встряхнулась и осторожно начала: — Знаешь, я бы все-таки поговорила со Степаном… Ты же про него сейчас?

— Да к черту его! — вспыхнув, перебила Яна и отвернулась, бездумно глядя в окно на здание университета. — Давай напьемся?

— Нет, пить мы не будем, — отрезала Мила, и Яна повернулась, собравшись возмутиться, но тут Мила хитро улыбнулась и сказала: — Раз уж магазины отменяются, то у меня есть идея получше.

— Какая это? — с подозрением спросила Яна, пока Мила трогалась с места, наконец выводя машину с парковки.

— Отличная идея, расслабься. Помнишь, мы хотели вместе посидеть в спа? Сегодня есть свободная запись. Будет классно, обещаю.

***

Пока ехали до места, Яна немного успокоилась. Ну, как успокоилась… Убивать уже не хотелось, но все еще хотелось крушить-ломать-кого-то-отпинать, так что в салон “Белый лотос” она заходила в весьма воинственном настроении. Мила, видимо, все про нее поняла, так что пока они снимали верхнюю одежду и шли по длинному коридору к блоку с хамамом, подруга ее не трогала, и за это Яна была Миле благодарна. Даже Марина, несмотря на все годы дружбы, не всегда понимала, когда стоит остановиться и не лезть дальше.

“Белый лотос” оказался гораздо больше, чем можно было ожидать. Вход располагался в торце длинного жилого дома и не производил какого-то особенного впечатления, зато изнутри сразу становилось понятно, что в этом месте любая девушка точно найдет себе все, что только может пожелать, начиная от услуг косметолога, парикмахера и визажиста и заканчивая спа процедурами с массажем и бассейном. Правда, бассейн был небольшой, но Яна все равно впечатлилась: как можно было в подвале жилого дома устроить такую сказку, она слабо представляла.

Отпустило ее только после парной. Яна плюхнулась рядом с Милой в мягкое кресло, отпила горячего душистого чаю и наконец почувствовала, как распускается тугой узел в груди.

— Расскажешь? — осторожно спросила Мила и хитро покосилась на нее.

Яна медленно кивнула, не зная, с чего начать, но через пару минут все-таки заговорила, рассказывая и про Резникову, и про фото с ребенком, и про то, как больно ей стало, когда Степан сбросил звонок.

— Знаешь, я почувствовала себя… преданной, — тихо закончила она жаловаться и часто заморгала — плакать хотелось невыносимо.

Мила весело фыркнула:

— По-моему, ты как в том анекдоте, сама себе надумала, сама себя накрутила, сама же и обиделась.

— В смысле? — моргнула Яна.

— Ну, мужчина в автобусе обращается к женщине: "Рыбка, пробей билетик, пожалуйста”. Женщина думает: "Рыбка значит рыба, рыба значит щука, щука значит хищник, хищник значит зубы, зубы значит собака, собака значит сука…ТОВАРИЩИ!!! Он меня сукой обозвал!!!”

Яна глупо приоткрыла рот, а потом не выдержала и громко расхохоталась — и от злополучной рыбки, и от Милиной правоты; подруга смеяться не стала, зато широко улыбнулась и глотнула из чашки, снисходительно поглядывая на ее истерику.

Отсмеявшись, Яна шумно вздохнула, утерла выступившие слезы и с чувством сказала:

— Спасибо!

— Всегда пожалуйста, — снова фыркнула Мила и уже серьезно продолжила: — Если так подумать, я вообще не понимаю, чего ты начала рефлексировать. Вы же даже не поговорили, ты ему даже шанса объясниться не дала. Тем более, история какая-то мутная, Резникова… — Резникова же, я правильно запомнила? — эта вообще персонаж насквозь непонятный. Я не представляю, кем надо быть, чтобы захотеть прийти к незнакомому человеку и такое сказать.

— Ну, я тоже не знаю, — тихо проговорила Яна и уткнулась в свою чашку, где чая-то уже и не осталось. Она подлила себе из заварочного чайничка новую порцию и робко вскинула глаза на Милу: — Думаешь, он… не виноват?

— Думаю, ты рано паникуешь, — помолчав, честно призналась Мила. — Даже если ребенок и его, то с этим можно жить. Ты же не знаешь, как там все было, так? — Яна быстро кивнула, и Мила назидательно подняла палец, состроив смешную рожицу: — Вот, а в таких делах торопиться не следует. В конце концов, он же до встречи с тобой не в вакууме жил, логично, что у него есть бывшие, а еще ошибки и, наверное, какие-то сожаления, и прочее в том же духе.

Яна задумчиво кивнула. Мила была права: начиная строить отношения, нужно к такому быть готовой, но это она поняла только сейчас, после слов подруги.

Мила была удивительной: несмотря на разницу в пару лет (а в их возрасте это реально заметно), во многом она была старше самой Яны, более прагматичной и, чего уж скрывать, целеустремленной. А еще — решительной и не боялась говорить что думает.

Яна пила мелкими глотками чай, слушала тихую музыку из колонок и как-то внутренне успокаивалась. Она как будто застыла в подвешенном состоянии, но той боли, которая поселилась в груди еще несколько часов назад, больше не было.

Внезапно зажужжал телефон, заставив вздрогнуть и чуть не выронить чашку. Яна потянулась посмотреть, кто звонит, и руки сразу затряслись, а во рту пересохло — звонил Степан. Мила, увидев ее лицо, сразу обо всем догадалась, сделала центр на минимум и ушла в хамам.

— Да, — не давая себе времени передумать, ответила Яна.

— Привет, — голос звучал устало, и она закусила губу, чтобы первой не спросить, что случилось. — Прости, что не перезвонил раньше… Ты что-то хотела?

— Да, я… — Яна глубоко вдохнула, собираясь с мыслями и быстро произнесла: — Сегодня ко мне приходила некто Ольга Резникова. Она… Она сказала, что у тебя есть внебрачный ребенок.

— Бл…дь! — выругался Степан и как-то невесело рассмеялся. — Ну одно к одному просто!

Яна нахмурилась. Наверное, она все же ожидала другой реакции: стыда там, вины, возможно.

— Что ты имеешь в виду?

— Слушай, — Степан помолчал, очевидно, подбирая слова, и быстро заговорил, словно боялся не успеть: — Я понимаю, о ком ты. И да, там действительно была некрасивая история, но, когда я предложил Дарине сделать тест, она отказалась… Судя по реакции, а еще по… срокам… Я не думаю, что ребенок мой…

Между ними повисла тишина; Яна слышала только дыхание Степана и свое, а еще музыку на заднем фоне — он, наверное, сидел в машине.

— И с Ольгой Резниковой я тоже встречался. Расстались плохо. Она вполне могла решить отомстить. Ян, ты мне веришь?

Яна молчала, не зная что сказать. Да и что тут скажешь?.. Хотя ответ был прост: да — да, нет — нет. Нужно всего лишь решить. Она вспоминала знакомство со Степаном, все их свидания и понимала, что верит. Верит, несмотря ни на что. Даже если окажется, что ребенок его, то и пусть.

— Ян… — тоскливо и как-то обреченно позвал Степан и беспомощно замолк.

— Верю. Я верю тебе, — удивившись, насколько ровно получилось сказать, даже голос не дрогнул, ответила наконец Яна. — Давай поговорим об этом при встрече?

— Да не о чем там говорить, — фыркнул Степан, — мы встречались месяца два, а потом я узнал, что Дарина мутит с каким-то парнем со своей работы, и мы тут же расстались. Если бы ребенок действительно был мой, тест бы легко подтвердил это.

Яна вспомнила слова Милы и поняла, что у нее больше поводов верить Степану, чем какой-то незнакомой девчонке.

— Хорошо, я поняла, — отозвалась Яна, чувствуя неимоверное облегчение, и, спохватившись, спросила: — Ты говорил, что-то случилось? Расскажешь?

Степан тяжело вздохнул, видимо, не желая ее расстраивать, и Яна надавила, хмелея от собственной наглости:

— Расскажи. Что-то серьезное ведь, да?

И услышала, как Степан глубоко вздохнул.

— Виталик увел миллион, — бухнул он, и в трубке воцарилась тишина, которую нарушил сам Степан, уточнив: — Рублей, не долларов. Но все равно огромная сумма.