Любовь, юмор, море, принц, конь (СИ) - Титова Светлана

— Читаешь меня, как раскрытую книгу, — хмыкнул Рудин, возвращаясь в кресло, пальцы выбирали музыку для магнитолы. — Что же тогда… нравится?

— Ты потрясающе работаешь языком! — призналась, даже закивала в подтверждение слов.

Он самодовольно ухмыльнулся, откинувшись в кресле. Из колонок пел… Визбор "Ты у меня одна". Оригинальное признание в любви.

— То как ты произносишь скороговорки, ни разу не запнувшись — просто праздник души какой-то! — на одном дыхании произнесла я. — Мне бы так!

Улыбка моментально увяла на красивом лице.

— Ты об этом, — протянул разочарованно Павел, — я-то думал.

— Пошляк…

— Филологичка…

Так вот в чем дело! Я прошла индивидуальный отбор господина Рудина на должность его жены!

— Я достойна стать госпожой Рудиной?

— Я не достоин быть твоим мужем, — он невесело усмехнулся и наклонился ближе, обдавая горячим дыханием, обжигающим на контрасте с ледяным ветром.

— Да неужели, — потрясенно прошептала, не удержав эмоций, всхлипнула.

— Но я им буду, — самонадеянно пообещал Павел. Он взял мою руку и прижал к губам. Я во все глаза смотрела на него, не веря, что все происходящее наяву, а не во сне. Приоткрытые губы коснулись моих осторожно и невесомо, шепнув:- Ты же согласна стать моей женой?

— Согласно, — гаркнуло из окна, — законодательства Йоэнсуу занятия сексом запрещены в общественных местах.

Я подскочила, едва не закричав от неожиданности, глаз нервно дернулся.

— Мы на каком-то болоте. Между Йоенсуу и Кали, у озера, — возразил Рудин. — Это не общественное место. Тут нет никого.

— Тут есть я, значит, место общественное, — упорствовал низеньких очкастый мужчина, с осуждением глядя на нас.

Шатен нехорошо сощурился, тихо пророкотал что-то не очень приличное, посылая мужчину по известному адресу.

— Я делал предложение девушке, а ты, прыщ, мне все испортил, — Рудин открыл дверь и выскользнул наружу. — Если она мне откажет, я тебя убью!

Свет из открытой двери заливал пятачок снега мягким золотистым светом. Павел схватил мужчину за грудки и сильно тряхнул. У несчастного перекосило очки, он со страхом смотрел на здоровенного Рудина. Как кролик на удава. Неожиданно отмерев, толстяк пискнул и забился в кулачищах, пытаясь вырваться.

— Кричи и зови на помощь, — издевался Павел. — Если место общественное, тебя обязательно услышит кто-то и придет на помощь.

Толстячок заверещал, как пойманный заяц, вяло трепыхаясь в железной хватке шатена.

— Ну и где твоя общественность? — прорычал Рудин, мешая финские и немецкие слова.

Мужчина уже хрипел, задыхаясь в медвежьей хватке стальных пальцев разозленного босса. Боясь за глупого финна, зная, на что способен Павел, выскочила из машины и подлетела, уцепившись в каменную руку шатена, попыталась оторвать ее от жертвы.

— Ты согласна стать моей женой? Или этот сморчок стухнет под ближайшей кочкой, пока его хваленная общественность лет через сто обнаружит и откопает кости, — рявкнул шатен, и я испуганно отпрянула.

Рудин не шутил, он был в ярости. Стискивающие пальцы спорили белизной с губами задыхающегося.

— Фрау, прошу, помогите, — прохрипел, закатывая глаза толстячок.

— Паш, отпусти его! Ты его задушишь! — крикнула я.

— Ты согласна? — тихо произнес Рудин. — Решай…

— Я согласна стать твой, только отпусти, — я в страхе разглядывала посиневшее лицо, вспоминая как делать искусственное дыхание.

Он разжал руки, и мужчина кулем повалился на землю, потирая толстую шею, что-то бормоча. Я наклонилась, вслушиваясь:

— О, майн гот, какой мужчина! Какой темперамент! Я кончил и обделался! Лучшая ночь в жизни!

Вспыхнув со стыда, отшатнулась, молча вернулась в машину. Разглядывала все чаще срывающийся с неба снег, залетающий в салон через открытое окно. Павел уже заводил мотор. Сосредоточенный и спокойный, словно не убивал минуту до того человека.

— Куда хочешь в свадебное путешествие? — обыденно поинтересовался, выезжая со стоянки.

Фары осветили на миг счастливое лицо толстяка, махнувшего нам рукой. Дворники смахнули белый пух снежинок с лобового стекла.

— Только не Восток, — проговорила я, еще плохо соображая, что происходит.

Взгляд зацепил понимающую усмешку шатена.

Это я стала невестой Рудина?! А как же Настя? Хотя почему я решила, что его выбор Настя, Ника не называла имя невесты брата. Так это он из-за меня сюда приехал?! И сестру привез, и… а кто эти Настя и Артем…

— Настя и Артем тоже твои родственники?

— Двоюродный брат. Настя его жена, — отмахнулся Рудин. — Так что насчет путешествия.

— Ты шантажом выбил согласие! Это не честно! — возмутилась я, чувствуя поднимающуюся злость на мужчину, появившегося в моей жизни и перевернувшего ее вновь. Или пытающегося это сделать.

Мечтала о романтическом вечере, свечах, лепестках роз, влюбленном парне, на коленях предлагающем кольцо. Рудин же устроил из самого трогательного момента в жизни настоящий цирк уродов.

Обиженно закусила губу и тихонько всхлипнула.

— Судя по тому, какое место ты выбрала для жизни, поедем в Ирландию. Всегда мечтал посмотреть на Эйяфьядлайёкюдль. Любишь вулканы, пляжи с черным песком?

Он произнес название легко, не напрягаясь, внимательно следя за дорогой. Я замерла, шмыгнула носом, вытерла скупую слезу и медленно повернулась к нему.

— Повтори, — попросила, глядя на него, как на чудо, не веря, что Павел смог произнести это слово без запинки, вот так, походя.

— Я вижу восхищение в твоих глазах? — усмехнулся Рудин. — Так вот что тебя заводит, а не Бродский. Пожалуйста, любимая. Только для тебя на бис. Эйяфьядлайёкюдль. И-и-и… Снайфедльсйёкюдль…

— Вау! — выдохнула в восхищении, переживая настоящий филологический оргазм, и добавила:- Я согласна… стать твоей женой.

— Говорю же, на всю голову… филологичка, — усмехнулся Рудин, останавливаясь посреди дороги и притягивая к себе на колени. — Как же я скучал по тебе. Такая маленькая, как заноза в за…

— Что?

— Хотел сказать… беленькая, пушистая, вломилась в мою жизнь, украла сердце и сбежала, — по тону поняла, что шутки Павел вставлял по привычке. Сейчас он был серьезным как никогда.

— Взамен я оставила тебе свое… а ты даже не заметил, — мягко упрекнула мужчину.

Он хмыкнул, заправил за ухо выбившийся локон, не отрываясь, разглядывал каждую черточку лица, сравнивая с хранящимися в памяти.

— Кусочек льда. Я и говорю, та еще заноза…

Он не исправим! Я ему про любовь, а он…

Дернулась, чтобы уйти, но сильные руки не дали сбежать. Губами завладели чужие и настойчивые, а на безымянный палец скользнул прохладный ободок кольца. В голове мелькнула мысль, считается ли дорога общественным местом, и могут ли нас законодательно привлечь за нарушение общественного порядка.

Глава 50

— Что-то как-то платье не очень, — сложив на груди руки, Павел стоял в дверях, прислонившись плечом к косяку критическим взглядом рассматривая платье от итальянского дизайнера.

Увидев в отражении знакомую усмешку, скорчила в ответ ему рожу.

— В следующий раз красивее будет, — съехидничала я. — Кстати, видеть невесту в платье до свадьбы — плохая примета.

— Я в приметы не верю. Как и в твой следующий раз, — самонадеянно ответил Рудин. — Платье мне не нравится. В нем твой кривой позвоночник заметнее. Купим тебе другое.

Как любой нормальный жених он нервничал, и язвил. А так как причина его нервов — это свадьба со мной, то и сливать раздражение явился ко мне.

— Положено голубое на свадьбу, — задумчиво проговорила я, расправляя кружево на лифе.

— Пригласим твоего Ленчика на свадьбу, — с показным равнодушием проговорил Рудин. — Достаточно голубое?

Дался им всем этот Ленчик. Нормальный парень.

Закатив глаза, благоразумно промолчала, решив молча пережить очередной приступ ревности «жениха». Первым накрыло, когда он среди фото со школьного выпускного нашел мою «попытку номер один» и потребовал немедленно удалить всю серию, не слушая возражений. Больше о своей жизни я рассказывать поостереглась. Попытки два и четыре останутся для него тайной, если, конечно, подруги не сольют. А они промолчат, зная, что и у меня на них есть компромат.