Случайная мама (СИ) - Ручей Наталья

Я слышу его смех и улыбаюсь в ответ. Кто бы мог подумать, что однажды я буду с ним говорить о таком? И что буду так напряженно вслушиваться, ожидая ответа.

– Пожалуй, я промолчу, – после недолгих раздумий говорит он. – Мне нравится, когда ты импровизируешь.

Я смущаюсь. Правда смущаюсь, потому что понимаю, о чем он. И не могу отказать себе в удовольствии уточнить:

– Сильно нравится?

– Ну как сказать? Мой стол стал на пару сантиметров повыше. Даже не знаю, как завхоз дотянется до него, чтобы подписать документы. – Я слышу какой-то стук и недовольный голос, обращенный к кому-то другому: – Какого хрена ты там дятла изображаешь? Понятно же, что я занят! Невтерпеж постучать – сходи к Савелию Петровичу, узнай у него, где растет дуб, у которого он с Егором на пару поклоны бил. Им помогло – может, и у тебя шансы есть, если лбом попробуешь.

Стук прекращается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Так, что тут у нас? – вопрошает он требовательно.

Этот его характер… и дуб, к которому он всех отправляет. Смеюсь и неожиданно для себя выдаю:

– Целую тебя.

Пауза.

– Ловлю на слове. Так, кажется, уже можно впускать завхоза. Ну где ты там?.. А бледный-то чего такой?.. Кора была жесткой?..

Я отключаю связь.

Не хочу мешать – пусть работает.

Сама тоже активно включаюсь. Правда, жуть как отвлекают мелочи жизни. К примеру, пятно, которое оставляет крем от эклера. Приходится отмывать и сидеть с влажным подолом. А потом вдруг начинает выделываться бухгалтерская программа: налоговая отчеты не пропускает. Час борьбы и переговоров с ними так утомляют, что, справившись, я выхожу на улицу подышать свежим воздухом.

Ничего, думаю, и глаза отдохнут, и на ветру платье быстрее высохнет. А когда собираюсь уходить, цепляюсь за что-то каблуком и едва не лечу со ступеней. Хорошо, что вовремя сориентировалась, а то бы что, перебинтованная нога и больничный? А там и до санатория не так далеко.

Стоит только подумать об этом, как мысли начинают крутиться вокруг того, о чем я так старательно пыталась забыть.

– Ирина Викторовна, – слышу за спиной негромкий голос нашей официантки. – Вы что-то сегодня не в духе?

– Нормально все.

Она кивает и вдруг широко улыбается.

– Я видела, да. Хороший. – И уже гораздо тише спрашивает: – Помогла бабка, да? Вы к ней сколько раз съездили? А то у меня сестра собирается… вот думаю, к чему ей надо готовиться? Чтобы так повезло, парой раз, наверное, не отделаешься.

– Да я у нее вообще не была!

Вру, не краснея, во благо. Не хватало еще слухов, что я Матвея приворожила. Смешно даже. Ну угадала бабка кое-что из моей жизни – бывает.

– Да? – Официантка грустнеет. – Ох, а моя сестра поедет. И подруга моя опять тоже. Вроде бы все наладилось у нее с мужчиной, а потом… как по новой сглазили. Вокруг столько завистников!

Я киваю, возвращаюсь к себе в кабинет. Работаю и ворчу про себя: надо же, вроде бы умная девушка, а верит во всякую дребедень! Надеюсь, она вычеркнет меня из списков везунчиков, а то сестру ее жалко, еще внушит себе: съездил к бабке, купил три свечи – и жди белый джип. Неплохой обмен получается. Нужно не сказками жить, а реальностью.

А с другой стороны…

Я откидываюсь на спинку кресла, давая глазам опять отдохнуть. У нас с Матвеем и правда все изменилось. Бодро так начали, а потом…

– Федор Иванович, – звоню шефу, – основные отчеты я сделала и сдала. Осталось несколько, я перенесла их на завтра. Я вам сегодня по другим вопросам нужна?

– Если ты уверена, что все успеешь, свободна.

– Спасибо, – расплываюсь в широченной улыбке и выключаю свой ноутбук.

Не то чтобы я верила во все эти гадания и снятие порчи. Тут скорее другое: люблю все доводить до конца. А бабка сказала ведь, что нужно приехать еще раз. Что мне, жалко три свечки и соли? Да и у Матвея на вечер есть планы.

– А ты чего пришла? – этой фразой встречает меня бабка-гадалка.

И это после того, как я полтора часа честно в очереди просидела у нее под забором! Ну, в машине, но под забором же! Я настолько теряюсь, что даже имя ее вспоминаю не сразу.

– Ольга, вы же сами сказали еще раз приехать, – говорю я растерянно.

И выставляю руки вперед, демонстрируя кекс, который испек наш шеф-повар. А он нынче в ударе. Я, пока ждала, едва не прогрызла коробку.

– Ладно, входи, – вздыхает она. – Морочишь мне голову.

– Я?!

– Не только мне. Входи уже, а то выпечка сильно пахнет – есть хочется.

Похоже, надо выбить для шеф-повара премию. И заказать еще один кекс. Или два. Вот что значит пропустить ужин. А могла бы сидеть сейчас в ресторане…

В пристройке без изменений: скудная обстановка, иконы и свечи. Я сажусь на стул и двигаюсь ближе к столу. Ольга тоже садится, подпирает кулаками лицо и выжидающе смотрит. Сидим, молчим.

– Может, молитву почитаем? – выдвигаю я предложение.

Она улыбается.

– Хочешь сказать, что хоть одну выучила?

Я кошусь в сторону кекса.

– Хорошо, – поднимаясь, говорит Ольга. – Молитва лишней не будет. Тем более оберегающая.

– А что, можно было на выбор?

– Так а что тебе уже выбирать? Ты свое дело сделала. Теперь я чуток помогу.

Она становится у меня за спиной и начинает бормотать нечто бессвязное. По спине ползет холодок, хотя тут жарища неимоверная. Зачем приехала? Кекс могли бы съесть с бабушкой.

Пока я так размышляю, бормотания прекращаются. Прямо скажем, за рогалик она старалась получше.

– Садись как удобно.

Я снова сажусь лицом к столу и наблюдаю за тем, как она зажигает сразу три свечки. Снова что-то над ними бормочет, смотрит, как капает воск, улыбается. Я тоже пытаюсь всмотреться, но вижу только невнятные пятна.

– Хм, – говорит она, – а я хорошо поработала.

Ну… здесь наши мнения немного разнятся. Но спорить не буду. Может, и к лучшему, что так быстро закончили: раньше уеду. Сделала доброе дело, угостила человека – свободна.

Резким выдохом она гасит свечи, заматывает их в журнальный лист и передает мне.

– Эм… все?

– Ну, заплатить еще можешь.

– Я думала задать какие-то вопросы…

– Какие-то! – фыркает Ольга. – Нет у тебя вопросов, боишься ты. Иначе бы не мне задавала.

А взгляд такой долгий и пристальный, на секунду даже кажется, что она и правда все знает: про меня, про Матвея.

– Есть вопрос, – говорю я. – Я вот подумала: если я опять встречаюсь с чужим мужчиной… мне потом снова порчу снимать? Это у нас как замкнутый круг получается?

– Это ты ходишь по своему кругу, – покачав головой, говорит она. – Крутишься, вертишься. А ты остановись и многое увидишь иначе. Посиди на досуге, подумай. Он и правда чужой? Если чужой – отпускай.

– Ничего себе, – ворчу я, на секунду забыв, как дышать. – На такой мазохизм я и после бочонка самогона не подпишусь.

Она улыбается, снова добрея. Теперь кажется, будто я пришла в гости к подружке.

– А вот спиртного не нужно.

– Почему?

Немного подумав, она добавляет:

– И кофе, если больше не нравится, другой сорт не ищи. Не поможет. Лучше натуральные соки, вода.

– Почему? Это чтобы был проще откат?

Она кивает и поднимается.

– Считай так. Иди уже, все. Тебе самое время подумать.

Я достаю деньги, оставляю их на столе. Специально долго держу в руках купюру, чтобы она заметила, что я даю больше.

– А я вот еще хотела про этого мужчину спросить…

– Надо же, как угадала! – Она восхищенно рассматривает кекс, а потом переводит довольный взгляд на меня. – Люблю, когда изюма побольше выходит!

– Рада, что я вам угодила.

Она смеется и практически выставляет меня за порог. Иду к воротам мимо спящей собаки, смотрю на луну: удачный вечер, что и сказать.

– Ира! – голос Ольги заставляет меня обернуться. – Так, свечи сожжешь, про соль помнишь…. А, котенка мне завози! Черного, нужно же соответствовать. Завози, завози – его все равно никто брать не захочет!