Джудит Макнот - Каждый твой вздох
— Европа — она большая. И сколько времени уйдет на обнаружение портного или изготовителя пуговиц?
— Эксперты уже осмотрели пуговицу и утверждают, что кожа и краска британские, так что первым делом мы сосредоточимся на лондонских портных. Сейчас вся проблема во времени. Уже через пару часов репортеры пронюхают, что мы нашли труп Уильяма, а если об этом прослышит Митчел Уайатт, его самолет мигом поднимется с Сен-Мартена, унося владельца как можно дальше от американского правосудия, и тогда мы ни за что его не достанем. Если я смогу заманить его обратно в Чикаго, у меня найдется достаточно оснований, чтобы допросить и отобрать паспорт. Это даст нам время разыскать портного, который шил пальто, а еще лучше само пальто. И как только нам это удастся, я немедленно потребую ордер на арест. Я уже договорился с полицейским управлением Нью-Йорка произвести сегодня днем обыск у него на квартире, когда я получу разрешение. У него также есть квартиры в Риме, Лондоне и Париже, и я попытаюсь организовать одновременный обыск в каждой. Правда, власти в Европе пока что не намерены мне подыгрывать. Придется задействовать личные связи.
— Вам потребуется чертовски лакомая приманка, чтобы оторвать его от этой Донован.
— У меня есть план. Погодите, я вам перезвоню. А пока что постарайтесь не потерять его и не трудитесь следить за Кейт Донован, если они распрощаются. Я сам позабочусь о ней, как только заполучу Уайатта.
— Не потеряем, — пообещал Макнил.
— Мак…
— Да, сэр?
— У меня также имеется свидетель, который видел Уайатта в пальто с точно такими пуговицами, как найденная в колодце.
Глава 24
Мобильник Кейт зазвонил, едва Митчел успел открыть тюбик крема для бритья. Рассеянно встряхнув тюбик, он краем глаза наблюдал, как она выходит с лоджии и берет телефон, чтобы взглянуть на номер звонившего.
Немного поколебавшись, она прикусила губу, но все же поднесла трубку к уху.
В раковину била горячая воды, и за шумом он не слышал, о чем говорит Кейт, но плечи были напряжены, голова опущена, а свободной рукой она потирала затылок. Вся ее поза говорила о внутреннем напряжении и досаде. Митчел предположил, что адвокат либо сообщает о прилете на Сен-Мартен, либо устраивает ей сцену за то, что не отвечала на звонки. Беседа длилась не более нескольких секунд, после чего она отложила трубку.
Очевидно, у них просто не хватило времени на настоящую жаркую ссору, особенно у адвоката. Они всю карьеру строят на страстных публичных высказываниях, а разговор был не таким долгим, чтобы как следует завести законника. Из этого следовал единственный логический вывод: бойфренд Кейт коротко сообщил, что прилетает на Ангилью, и, судя по продолжительности звонка, она не попыталась его разубедить. Не такого ожидал от нее Митчел.
Когда Кейт вошла в ванную, Митчел стоял у раковины, обернув полотенце вокруг бедер, и брился. Довольная, что застала его в такой интимный момент, она прислонилась к стене и стала наблюдать, как он добривает горло. На покрытом сугробами мыльной пены лице виднелись только черные брови, темно-синие глаза и четко очерченный чувственный рот.
Он вымыл бритву под проточной водой, посмотрев на Кейт в зеркале, слегка улыбнулся ее неприкрытому интересу и стал водить бритвой по щекам. Дорожка за дорожкой обнажали его загорелое лицо с квадратным подбородком и лепными скулами.
Кейт продолжала наблюдать, но мысли о звонке секретарши Эвана не давали ей покоя. По словам Патрисии, они с Званом в воскресную ночь просидели допоздна, но в конце концов сумели выработать удовлетворительное полюбовное внесудебное соглашение с противной стороной. Эван пытался позвонить Кейт из офиса, чтобы сказать, что вылетает на Ангилью в половине третьего ночи и прибудет в половине первого по сен-мартенскому времени. Но и телефон в номере, и ее мобильник были переключены на автоответчик. Отказавшись оставить сообщение, он бросил трубку и потребовал, чтобы Патрисия начала звонить Кейт в понедельник с утра пораньше и не оставляла попыток, пока не услышит голос Кейт.
«Будь я на вашем месте, — смеясь предупредила секретарь, — встретила бы его на пороге с медовой улыбкой и мартини в руках. Он вне себя. Рвет и мечет из-за того, что уже два дня не может до вас дозвониться».
Кейт понимала, что на деле все обстоит куда хуже и настоящая драма начнется, когда она встретит его у двери с уже сложенными чемоданами.
Митчел все-таки заметил что-то неладное.
— Выглядишь как женщина с кучей проблем, — невозмутимо заметил он.
— Он летит на Ангилью.
— У тебя определенно куча проблем.
— Мне придется встретить его на вилле и объяснить, как обстоят дела. Не знаю, что сделать или сказать…
— О нет, эта проблема куда значительнее.
Удивленная и немного обиженная его спокойным видом, бойкими ответами и явно равнодушным отношением к ситуации, которая обещала быть весьма для нее затруднительной, Кейт тихо сказала:
— Похоже, у тебя на все есть рецепты. Может, предложишь мне что-нибудь действенное? Или найдешь выход?
— Если он действительно уже на пути сюда, сценарий написан и менять его слишком поздно, — пожал он плечами, снова промывая бритву. — И так как предполагается, что мы оба джентльмены, наши роли распределены, и приходится следовать установленным правилам. Поскольку предполагается также, что отныне ты намереваешься остаться со мной, а не с ним, вышесказанное верно и для тебя.
Смутно удивленная использованием такой обтекаемой фразы, как «намереваешься остаться», Кейт дождалась, пока он побреет верхнюю губу, прежде чем спросить:
— А в чем заключается твоя роль джентльмена?
— Я обязан выразить желание временно удалиться, чтобы он смог провести остаток отпуска с тобой, и дать ему возможность все это время бороться за тебя.
— Ну а его роль?
Проведя бритвой от левой челюсти до скулы, Митчел пробормотал:
— Поняв, что ты серьезно намерена уйти к другому, он обязан благородно смириться с поражением и пожелать тебе счастья, тем самым показав, какого принца теряешь, и одновременно утопив тебя в сомнениях и угрызениях совести, а потом убраться с моей дороги ко всем чертям.
— Так, а моя роль?
— В возможно более короткое время, желательно за несколько часов, а не дней, убедить его в серьезности своих намерений, а тем временем ни за что не подходить к той большой мягкой постели ближе чем на три фута. И не позволять ему увлечь тебя в этом направлении.
Упоминание о постели помогло ей понять причину довольно резкого тона, и Кейт ошеломленно уставилась на нее:
— Да ты, никак, ревнуешь?
— Пока еще нет, но, вероятно, скоро начну, — буркнул он, энергично действуя бритвой за левым ухом.
