Наталья Светлова - Научиться дышать
— Я согласна! Поехали скорее, пока снег не пошел.
Волков тащился за ней, гадая, что такое случилось с его Ирой. Откуда это желание сеять вокруг себя добро? Вересова же шла, подпрыгивая, счастливая оттого, что козни матери не возымели над ней никакого действия. Но она даже представить себе не могла, что все же зерна темноты, которые заронила в ней встреча с бывшим парнем, прорастут совсем скоро.
14
Похоже, что жизнь - это выбор между двумя ошибочными ответами.
Шерин Маккрам
Блестящие капли воды разлетались во все стороны, покрывая предметы и людей вокруг сверкающими, точно алмазные точки, пятнышками. Собака на свой манер чихнула и последний раз тряхнула головой, содрогаясь всем телом, чтобы наконец-то избавиться от гнета этой чудовищной воды. Да еще и со специальным собачьим шампунем. Еще и холодной воды: зимний период, видите ли!
— Ну хватит тебе, злюка, — скривилась Ирина, стирая с лица воду. — Мы просто тебя помыли. Пора привыкать: ты теперь в доме живешь.
Животное, заслышав ласковый голос хозяйки и ощутив прикосновение ее теплых рук, несущих ему только добро и заботу, доброжелательно зарычало, больше поскуливая от удовольствия быть любимым и обхоженным людьми.
— Какая ты теперь красивая, — продолжала девушка, аккуратно расчесывая шерсть. — Точно породистая!
Собака посмотрела на нее умными глазами, в которых развевались черные локоны хозяйки, переливались цветом фундука глаза, ослепительно отражало свет лилейное лицо. Она понимала комплименты и чувствовала искренность человека, от этого в сердце собаки зимние стужи сменялись летними цветистыми кустами роз.
Животные ведь совсем как люди: ударь его — и он озлобится на весь белый свет, даже на своих. Приласкай и подари любовь — не сыщешь существа добрей и преданней. Выбор внутри каждого из нас: бить или любить.
— Не понимаю, как она жила столько времени на улице, — пожаловалась Ира вошедшему в комнату Волкову.
— А как люди живут? Это извечное «справедливое» распределение ролей: кто-то подбирает объедки на улице и спит в коробке, а кто-то мучается от несварения желудка после килограмма черной икры и спит под шелковым балдахином. Знаешь, как говорят? Чтобы где-то было богато, в другом месте должно быть бедно.
— Ты о чем сейчас?
В ее душу закрались тонко пищащие сомнения, уж не о ней ли его измышления? Вересова никак не могла привыкнуть к этой его черте характера: говорит как есть, не прислуживая и не выслуживаясь. Наверное, такой мужчина и нужен каждой женщине: который скажет правду, смотря в глаза, и бровью не поведет. А с другой стороны, правда бывает так горька, что ты предпочтешь запить ее с подслащенной пилюлей. Но Волков не даст ей пилюлю: не его методы лечения.
— О том, что, — Иван наклонил голову, рассматривая собаку и Иру, — должны быть бездомные и угнетенные, чтобы были богатые и с крышей над головой. Так и с собаками происходит. Чем они не люди? Порой они даже лучше людей.
Как говорится: «Человек человеку волк», но он еще ни разу не слышал, чтобы говорили так о животных. Человек — вот главное животное, сотворенное природой. На которое нельзя положиться, которому нельзя доверять, которое не умеет любить и сострадать. Случается и среди людей найти честную, живую душу, как и среди собак встречаются бешеные, злые, исходящие ядовитой слюной. Что человек, что собака — оба живые и разумные существа, но кто из них животное — вопрос открытый.
Ирина нахмурилась, водя щеткой по спине собаки. Он точно имеет в виду ее образ жизни, ее окружение. И… он прав. Скорее всего, раньше она бы обиделась и не простила ему таких явных намеков, только имя ее не назвал. А сейчас… сейчас Ваня Волков стал для нее дороже любых условностей и пережитков прошлого. Обиды теперь относились к пережиткам. Ведь если он прав, пусть даже правда колет ей глаза, обижаться глупо. Лучше протереть эти самые глаза, чтобы они впредь видели жизнь под правильным углом.
Девушка оставила собаку в покое, давая ей такую желанную от «мучений» передышку (все-таки бывшая вольная птица, уличный пес, гроза всех подворотен и темных переулков) и направилась к Волкову на диван. Забралась к нему на колени и уткнулась носом в его шею.
— Так бы и сказал, что твоя речь обо мне, испорченной богачке, — тихо произнесла Ирина, наслаждаясь щекочущим ноздри остро-мятным запахом лосьона после бритья. — Я же все поняла.
Ее улыбка нежной кремовой глазурью растеклась по малиновым губам. Пальчики не удержались от поглаживания его гладкого подбородка и шеи. Скала. Камень. Мужчина. Ее сводил с ума этот резкий, терпкий, даже неотесанно-пронзительный мужской запах. Такой запах заложен в генных кодах любой женщины, они запрограммированы на его поиск в течение всей жизни. А ей повезло. Она нашла.
— Нет, я не говорил о тебе, — ответил Волков. — Так вышло, что каждый человек попадает в ту или иную социальную группу. Ты попала в группу богатых, увидела себя в ней. Моей вины в этом нет.
— Я уже давно не богатая, Вань, — вздохнула она и устроилась в его пламенно-холодных, неистово спокойных объятиях. — И не хочу ею быть.
Он поцеловал ее в облепиховые волосы, удивляясь тому, каким мощным и в то же время ненавязчивым может быть аромат шампуня. Ирина проследила за завистливыми тучами, скалящимися на нее из зимних окон. У них с Ваней так по-семейному уютно, словно всю квартиру согревает невидимый камин. Но порой не нужны камины и обогреватели, чтобы было тепло. Люди и есть источник тепла в этом мире. Если каждый откроет свое сердце для другого, в мире точно станет на пару градусов теплее.
— Горячий шоколад? — спросил Иван, гадая, не уснула ли она на его груди.
— Было бы неплохо. А то потом снова за ремонт, — зевнула Ирина и потянулась, покидая его могучую грудь, на которой он ее пригрел.
Волков нехотя оторвался от нее, сразу теряя частички душевности и той непритворности чувств, что царили между ними в такие моменты, и ушел в кухню. Девушка подобрала под себя ноги и позвала собаку, которую не пришлось долго ждать. Она запрыгнула к ней и лизнула руку.
— Ты заметила, как мы с тобой похожи? — поинтересовалась у нее Ирина. — Меня выгнали из дома, тебя, наоборот, подобрали с улицы. А приютил нас обеих Ваня.
Стыдно признаваться даже самой себе, но иногда она ощущала себя такой же собакой. Недавно обретшей кров и любовь. Однако ее и сравнивать нельзя с Собакой. Вересова зажмурилась, отгоняя крамольные мысли, неуступчиво ее одолевавшие. Она гораздо хуже этого милого животного.
