Нора Робертс - Сердце красавицы
— Когда ты так формулируешь. — Лорел вздохнула. — Ну, получим щелчок по носу в случае неудачи. Переживем.
— А я выбираю оптимизм и успех, — решила Эмма. — Паркер, мне ужасно хочется поскорее увидеть, что у тебя получилось.
— Мне кажется, начало положено неплохое. Мак, я вставила некоторые фотографии из наших архивов, которые дают представление о твоем мастерстве, творениях Эммы и Лорел.
— Я колеблюсь между опасениями Лорел и оптимизмом Эммы, — задумчиво произнесла Мак. — Поэтому мне тоже не терпится увидеть твой файл.
— Отлично. Когда вы внесете свои изменения, мы все обсудим и окончательный вариант отошлем агенту. И опять же только в том случае, если все будут согласны. — Паркер вздохнула с облегчением. — Вот теперь точно все.
— Я бы хотела, чтобы и Картер посмотрел, — подала голос Мак. — Все-таки профессор английской литературы, честолюбивый писатель.
— Непременно. Пусть подредактирует и выскажет свое мнение. И раз уж мы все собрались, может, кто-то хочет еще что-то обсудить?
Эмма вскинула руку.
— Я хочу. Я хочу знать, что происходит между тобой и Малкомом, — правду и с подробностями.
— Поддерживаю, — сказала Лорел.
— И опять же единогласно. — Мак навалилась грудью на стол. — Давай, Паркер, колись.
14
«Мои подруги, мои самые близкие люди, — думала Паркер, — я не могу без них жить, не могу сказать им, что это не их дело».
— Я вас не понимаю. Вы прекрасно знаете, что происходит. Мы с Малкомом встречаемся и — когда совпадают наши графики и настроения — спим вместе. Вы хотели бы услышать подробное описание наших сексуальных приключений?
— Я бы хотела, но придержи это до пижамной вечеринки, — посоветовала Лорел. — Той, что с морем вина и пиццей миссис Грейди.
— Вопрос первый. — Мак подняла один палец. — Это просто секс, роман или отношения?
Прекрасно понимая, что тянет время, Паркер поднялась, чтобы налить себе еще одну чашку чая.
— А почему это не может быть и тем, и другим, и третьим одновременно?
— Я объясню! — воскликнула Эмма. — Секс для удовольствия, роман — нечто более серьезное и иногда навевающее мысли, приведет ли он к чему-то большему, но обычно страсти остывают, и ты движешься дальше. — Эмма умолкла, возражений не дождалась и продолжила свои рассуждения. — А над отношениями приходится работать, устанавливать и сохранять связи. Отношения могут включать элементы первых двух состояний, но они больше, чем просто сумма двух слагаемых.
— Тебе бы в ведущие ток-шоу, — похвалила Лорел, салютуя подруге чашкой. — Итак, Паркс, исходя из классификации нашего доморощенного эксперта, ты получаешь удовольствие, подумываешь о большем или устанавливаешь связи?
— Ваша проблема в том, что вы, все трое, уже в гуще отношений и, более того, безумно влюблены и собираетесь замуж. Поэтому вы смотрите на меня через эту призму.
— Ты не просто избегаешь ответа, но и выворачиваешь все таким образом, что сам вопрос становится неправомерным. А это не так, — упрекнула Мак. — Мы всегда рассказываем друг другу, что чувствуем. Так уж у нас повелось. Твое увиливание подсказывает мне, что ты еще на стадии обдумывания и, вероятно, немного встревожена. Ты просто не готова. Ничего страшного. Мы можем подождать.
— Запрещенный прием. — Хмурясь, Паркер ухватила крохотное пирожное и жадно впилась в него зубами. — «Можем подождать»? Ты просто напоминаешь мне, что вы заботливые, все понимающие и преданные друзья.
Мак тоже выбрала птифур.
— Сработало?
— Ведьма.
— Сработало, — улыбнулась Лорел. — И только Эмма чувствует себя виноватой. Ничего, она справится.
— Самую чуточку виноватой, но я думаю, что мы не должны давить на Паркер, если она не готова.
— И ты туда же?
Эмма потупилась под обвиняющим взглядом Паркер.
— Ладно, девочки. Ответ прост: я не знаю. Я еще размышляю. Прошло всего несколько недель. Малком мне нравится, мне с ним хорошо. Он интересный, умный, не самодовольный, не лощеный, что или раздражало бы, или давно уже наскучило. Он понимает все трудности ведения бизнеса и уважает то, что я делаю и как я это делаю. А я уважаю его работу, хотя и не очень-то в ней разбираюсь. И приходится чуть ли не к пыткам прибегать, чтобы он что-то рассказал о себе.
— У тебя богатый запас пыточных инструментов любых форм, размеров и цветов, — заметила Мак. — И ты так наловчилась ими пользоваться, что все рассказывают тебе что угодно.
— Малком явно не все. Меня расстраивает его скрытность, потому что если что-то случилось давно и не имеет большого значения — два его главных аргумента, — тогда почему бы не рассказать мне, ведь и ежу понятно, что я хочу знать. Я перестаю давить и отступаю, так как думаю: ах, наверное, он не хочет говорить, потому что это имеет значение. А затем он меняет тему — он мастерски меняет тему, — смешит меня, или мы занимаемся сексом, и в конце концов я знаю о нем ненамного больше, чем вначале.
— И еще он дерзкий. — Паркер проглотила кусочек птифура, взмахнула остатком. — Это не должно привлекать меня, совсем не должно, но он такой обаятельный и такой… такой непринужденный. И он так смотрит на меня… на всех… ну, я не знаю. Многие мужчины на самом деле смотрят как будто сквозь тебя, но он смотрит на тебя, и кажется, что он не просто впитывает то, что ты говоришь, а как будто впитывает тебя. И этому невозможно сопротивляться.
Паркер нервно схватила еще один птифур.
— Как я могла предугадать, что все это меня привлечет? Никак не могла.
Лорел хмыкнула, переглянулась с Мак и Эммой, вскинула брови.
— Вот именно. — Паркер вонзила зубы в очередное пирожное. — И наоборот, он может полдюжины раз перебить меня, когда я пытаюсь что-то доказать или оспорить, и я теряю нить… Он изворотливый, и я совершенно не понимаю, что чувствую. Изворотливый, — повторила Паркер, протягивая руку за очередным птифуром.
— Ты съела пять птифуров, — сказала Мак. — И тянешься к шестому.
— Ничего подобного. — Паркер ошеломленно уставилась на блюдо. — Ну… они маленькие.
— Ладно, хватит сладостей. — Лорел бережно вынула пирожное из руки Паркер, положила его на место и переставила блюдо подальше. — Проблема в том, что ты все держала в себе и, как только дала себе волю, инстинктивно стала компенсировать выброс энергии сахаром.
— Наверное, ты права.
— Ты любишь его, — заявила Эмма.
— Что? Нет. — Паркер затрясла головой, отмахнулась обеими руками и более твердо повторила: — Нет. — Закрыла глаза. — Господи, кажется, да, но если я влюблена, то где душевный подъем, мурашки, волнение? Почему меня подташнивает?
