Джули Дэм - Сломя голову
Но мама была занята уже следующим выбором — вторым из двадцати, как оказалось. Пока мы обсуждали все за и против каждого наряда, я украдкой посматривала на часы. Четверть девятого. Где же наша еда?
Поглощенная принятием жизненно-важного решения — что заказать у «Шанель», — мама не замечала моего нетерпения. Я пыталась сосредоточиться на беседе, которая была в значительной степени размышлениями вслух мамы, и когда наконец принесли еду, разговаривала и ела одновременно в надежде на то, что она уступит моему показному давлению.
— Сама не знала, насколько проголодалась, — сообщила я, отправляя в рот большой кусок омлета. — М-м, вкусно. Так как насчет наряда номер двенадцать?
К тому времени когда мама наконец положила вилку, будучи не в состоянии закончить салат из утки, я уже неистово размахивала карточкой «Америкэн экспресс», призывая официанта. К счастью, мама была слишком занята, все еще погруженная в свои распечатки, увлеченно обсуждая достоинства фото номер восемь против фото номер двадцать, и не заметила вопиющего нарушения этикета.
Мы дошли до гостиницы за восемь минут — я предложила шагать побыстрее, несмотря на безоблачный вечер, выдумав, будто слышала, что обещали дождь, — и сразу же, войдя в номер и извинившись, прошла в ванную. Там быстро натянула, застегнув молнию, платье от Алайя, приготовленное заранее (не для того, чтобы отпарить его, конечно), а поверх него надела банный халат. Потерла глаза и деланно зевнула, когда возвращалась в гостиную.
— У нас обеих сегодня был насыщенный день, не правда ли, — сказала я, зевая. — И завтра тоже будет знаменательный день…
— Знаю! — сказала мама. — Не знаю только, удастся ли мне заснуть.
Я невольно ахнула и попыталась скрыть разочарование, изображая, что закашлялась.
— М-м, думаю, что скоро отключусь, как свет, — сказала я, — и ты, вероятно, тоже устала гораздо больше, чем думаешь. — И кивнула в подтверждение своих слов.
Мама листала журналы, лежавшие на кофейном столике. Я обвела взглядом комнату в поисках вдохновения. Ничего. Я уставилась на мамочку и с трудом сконцентрировалась, про себя желая, чтобы она поднялась и прошла в свою спальню. К моему величайшему удивлению — не смогу ли я следующим делом мысленно гнуть ложки? — она зевнула и встала. Было девять пятнадцать. Я подошла к ней и крепко обняла, в то же время ловко пододвигая ее по направлению к двери ванной комнаты.
— Я тебя съем, — сказала я со смехом.
— О, сладкая, мне нужно умыться, и почистить зубы, и найти свой увлажняющий крем в чемодане…
Паника обнаружила себя: как обычно, начал дергаться правый глаз.
— О! — сказала я, и в моем мозгу забрезжил свет. — Можешь воспользоваться моим кремом. Он там справа в несессере.
«Удачный ответ. Если бы теперь у меня было снотворное, чтобы усыпить ее…» Неужели я до такого додумалась?! Я прогнала из своей головы дьявольскую мысль, но упрекнула себя за то, что не спланировала вечер заранее.
К счастью для меня, мама по натуре не копуша. Через пятнадцать минут она была уже умыта, намазана кремом и готова лечь в кровать. Я проводила ее в спальню, поцеловала и пожелала спокойной ночи, изобразив еще несколько зевков для пущей убедительности.
— Приятных сновидений, мамочка, — попрощалась я, пятясь в дверь ванной комнаты.
Посмотрела на часы. Без двадцати десять. Взглянула на себя в зеркало и охнула. Я совсем забыла про песочную бурю, сквозь которую пришлось пройти сегодня. В панике я наклонила голову над раковиной и трясла до тех пор, пока не почувствовала приближение мигрени. Я оглядела себя еще раз. Ненамного лучше. Боже! Только опять не показаться с мокрыми волосами. Я включила воду и постаралась смыть песок. Схватила фен и тут же опустила, сообразив, что шум может разбудить маму. Начала вытираться полотенцем. Мне хотелось надеяться, что Ник опоздает. Черт возьми. Я не подумала о том, как его перехватить, прежде чем он войдет. «Мне надо ждать в холле», — предположила я, причину придумаю позже… поэтому нужно поторопиться.
Легкими мазками я нанесла немного тонального крема — не так много, чтобы скрыть прыщ, который был теперь в полном расцвете на моей левой щеке, — и припудрила лицо. Чуть-чуть карандаша для глаз и помады, и, пожалуй, достаточно. Бросилась назад в свою спальню, надела толстые хлопчатобумажные носки и медленно на цыпочках прошла через ванную к двери спальни мамы. Гримасничая, я молилась, чтобы петли были хорошо смазаны, старалась открывать дверь миллиметр за миллиметром. Она открылась без звука — и в темноте единственное, что я услышала, доносившееся из ее комнаты тяжелое мерное дыхание. Уф!
Я снова закрыла дверь и проскользнула назад в свою комнату, сбросила с себя банный халат и носки. Подняла с пола туфли «Дольче и Габбана», побрызгала на себя немного духами. И глубоко вздохнула. Включаем обратный отсчет. Время пошло.
Красться тайком подобным образом было внове для меня; даже будучи подростком, я не делала ничего похожего. Вспоминая среднюю школу, могу сказать, что была послушным ребенком, о котором любой родитель мог бы мечтать. Не возвращалась поздно, не пила, не курила. Предполагаю, что оставила это на потом, для себя двадцатилетней.
Исключительно на цыпочках я приблизилась к двери. Погоди-ка! Стоп, назад! Я сообразила, что не поменяла сумочку, поэтому во второй раз пришлось вернуться в спальню, где я опустошила ту, что от Луи Вюиттона, и, вынув пропуск, кредитную карточку и немного евро, а также компактную пудру и губную помаду, запихнула все это в новую маленькую розовую от Прада. Я вернулась к двери и чрезвычайно осторожно повернула ручку, выскользнула, бесшумно и медленно затворила за собой створку, проверив, чтобы замок щелкнул еле слышно. Благополучно оказавшись вне номера, пригладила волосы, одернула платье и прокралась к лифту.
Я была готова к старту.
8
Я нажала на кнопку вызова лифта. Не слыша никакого движения, нажала снова. По-прежнему ничего. Я уперлась в нее, как в автомобильный сигнал при движении в час пик. Так сказать, безрезультатно.
Неужели опять один из тех случаев, когда я выступаю в роли невезучего американского туриста? Что ж, пусть будет так. Где же лифтер? Я притопывала правой ногой. Постучала пальцами правой руки по левой. Одернула платье от Алайя, поерзала, поправила декольте. Попыталась придраться к маникюру. И только когда послышался звук приближающегося лифта, внимательно посмотрела в обе стороны коридора. Уверенная в том, что нахожусь одна, я воспользовалась этой последней возможностью, чтобы получить небольшую передышку от проблем, связанных с мозолью на большом пальце стопы, то есть умопомрачительно высокими каблуками, — иначе говоря, Вещами, Делающими Женщин Сексуально Привлекательными, из категории, которую Никогда Не Замечает Большинство Мужчин. Я приподняла правую сторону платья и поправила свои трусики «Козабелла».
