Джули Дэм - Сломя голову
Держа пальцы изящно растопыренными, я прошлепала к ноутбуку; подумала, что смогу сделать определенную часть работы, пока будет сохнуть лак. Взяла диктофон и начала расшифровывать запись интервью с Жаком. С каждым напечатанным словом я все больше и больше поддавалась эмоциям, пока слезы не потекли по лицу. Схватив носовой платок, я поняла, что в моем теперешнем состоянии меня заставила бы разрыдаться даже коммерческая ТВ-реклама пеленок. («Малыши! А-а-ай»…)
Несмотря на темп, в котором я сопела, вытирала слезы и печатала, я все еще не успела закончить работу над интервью, когда услышала звук поворачивающегося в дверном замке ключа. Взглянула на часы: шесть вечера.
— Мама, это ты? — позвала я, все еще не отрывая глаз от экрана своего компьютера и продолжая печатать. — Ты одна?
— Конечно, это я, солнышко. — Она танцующей походкой вплыла в гостиную с бутылкой шампанского «Кристалл» в левой руке и новыми солнечными очками от Диор на макушке. — П. Дидди шлет тебе наилучшие пожелания, — сказала она, водружая бутылку на стол передо мной театральным жестом. — О, Боже мой, это было так безрассудно! Ты бы видела угощение, которое было в его номере. Целый этаж фактически! Все ослепительно белое, даже вся еда! Лайза и я были единственными, одетыми не в белое… Милая, что означает слово «хучи»?
Вопрос тотчас привлек мое внимание. Я оторвала взгляд от экрана и посмотрела в глаза маме. В них отражались перевернутые столы. Разве не о том же я спрашивала ее, когда мне было семь?
— Гм… ну, типа, гм, потаскушка.
— О! Ладно, тогда это имеет смысл. — Она чопорно кивнула, сбрасывая туфли и располагаясь в кресле напротив.
— Я удивлена, что ты вернулась так рано, — сказала я, сохраняя документ и закрывая ноутбук.
— Сладкая, я здесь, чтобы увидеться с тобой. Думала, мы поужинаем сегодня вечером вместе.
— Кажется, с тебя хватит шума[56], ха? — усмехнулась я ей.
— Всего даже слишком много. — Ее глаза оглядели комнату и задержались на вазе. — Ух, ты, кто прислал тебе такие великолепные розы?
Я видела, что она собирается подойти и рассмотреть букет. Рефлексы обострились из-за внезапно возникшей паники, я споткнулась, поднявшись со стула, и с небрежным выражением лица сгребла записку, делая вид, что поправляю стебли.
— О, они очень милы, не правда ли? — сказала я, делая паузу, чтобы понюхать одну из роз. И добавила заплетающимся языком: — Это просто любезный жест со стороны одного модного рекламного агента.
Вот, ну с какой стати лгать маме подобным образом? Резонный вопрос — без разумного ответа. В ту минуту, когда слова слетали с моих губ, я уже удивлялась, почему чувствую необходимость скрывать Ника — или даже мысли о Нике! — от матери. В конце концов, мне двадцать восемь лет, и хотя я почти никогда не обсуждала с мамой мою любовь жизни (там нечего было рассказывать, между прочим), могла бы благополучно предположить, что мама, в свою очередь, благополучно предполагает, что таковая у меня имеется! Только мне казалось, что никто из нас не хотел особенно вникать в детали. Как бы то ни было, я считала, что мою мать всегда больше интересовали даты моих свиданий, чем сами свидания.
Я понятия не имела, как смогу отправиться на свидание, имея в качестве соседки по номеру маму. Что бы такое придумать, чтобы незаметно улизнуть? Черт, почему у меня нет номера телефона Ника, тогда мы могли бы договориться встретиться где-нибудь еще. Он собирается появиться в дверях, а мама…
— Милая, ты не возражаешь, если мы поужинаем пораньше? Я ужасно измотана.
«О, спасибо, мамочка».
— Конечно, — ответила я. — Правда, туристов многовато, но я думаю, ты не можешь быть в Париже и не побывать в «Кафе де Флёр». Это всего в десяти минутах ходьбы отсюда. А настоящий прекрасный обед мы отложим на завтра после примерки одежды от-кутюр!
Стоило лишь произнести три коротких слова — а я увидела, как взволновали они мою маму, — и все остальные трудности просто исчезли из моей жизни. На данный момент.
Было семь пятнадцать, когда мы вошли в легендарное кафе на углу бульвара Сен-Жермен, чьи бывшие прекраснодушные завсегдатаи, например, Жан-Поль Сартр, позже сменились красивыми людьми в одежде от Жан-Поля Готье. Погода стала прохладной, поэтому мы присели за столик внутри. Сегодня «Кафе де Флёр» казалось прозаичным. Но тем не менее мама впитывала в себя все — оригинальную, в стиле арт-деко лепнину, светильники и зеркала, заядлых курильщиков, надменного официанта, который едва снизошел до нас, когда мы готовы были сделать заказ. Парижская достопримечательность.
— Je voudrais le confit canard, s'il vous plaot, — попросила мама. — Et un express[57].
— Un express ducafuinu[58], — добавила я, думая о своем свидании в десять часов. — Et pour moi, une omelette aux fines herbes, avec une demibouteille d'Evian, s'il vous plaot[59].
— Официант бесцеремонно повернулся на каблуках и пришел через несколько минут с корзинкой нарезанного хлеба и маслом, эспрессо для мамы и моей бутылки «Эвиан», с крошечным чеком, засунутым под нее. Я недоверчиво уставилась на эспрессо. Это должен был быть кофе без кофеина, думала я.
— Так что же надеть завтра? Я привезла кремовый костюм от Шанель из коллекции «Весна 1998-го». Как думаешь, Алекс, он подойдет? Я имею в виду, что он из коллекции готовой одежды, а ведь…
— …Мы идем покупать от-кутюр! — воскликнули мы дружно.
— О, мама, это так волнующе. — Я на самом деле так считала. — Это будет лучшим из всего!
— Я так давно ждала этого, — сказала она, — и так рада, что ты здесь со мной. Это самое прекрасное событие, соединяющее мать и дочь, которое только можно вообразить.
— Я тоже так считаю, мамочка.
— Хорошо, итак, я думала, что заказать.
Внезапно с очень озабоченным видом моя мать открыла сумочку и достала упаковку с цветными распечатками с сайта style.com. Перетасовала страницы и протянула мне третью. Ансамбль номер шесть — гофрированный пиджак до колен из кремового в красную крапинку твида, отделанный шифоном — был обведен красным маркером.
— Мне очень нравится этот маленький костюм, но не кажется ли тебе, что он для более молодого возраста? Бог знает, что делают молодые девушки, покупая одежду от-кутюр…
Я пристально разглядела изображение и слегка вздохнула:
— Изумительно. — И нежно погладила картинку пальцами, как будто могла почувствовать материю.
Но мама была занята уже следующим выбором — вторым из двадцати, как оказалось. Пока мы обсуждали все за и против каждого наряда, я украдкой посматривала на часы. Четверть девятого. Где же наша еда?
Поглощенная принятием жизненно-важного решения — что заказать у «Шанель», — мама не замечала моего нетерпения. Я пыталась сосредоточиться на беседе, которая была в значительной степени размышлениями вслух мамы, и когда наконец принесли еду, разговаривала и ела одновременно в надежде на то, что она уступит моему показному давлению.
