Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Расставания и встречи
Пока Агостино готовился к отъезду в Европу, за бесценок распродавая свои картины и скульптуры, Тони целыми днями играл на фортепиано у Манчини, стремясь заработать побольше денег, чтобы купить пробную партию кубков.
Однажды в магазин Манчини вновь забрела Мадалена, которую почему-то тянуло сюда еще с той поры, когда она впервые увидела Тони, да все было недосуг. И вот наконец она перестирала все, что только можно было перестирать в их пансионе, и направилась в музыкальный магазин, надеясь не просто увидеть Тони, но, возможно, и поговорить с ним.
Тони в тот день исполнял популярные классические мелодии — этюды Шопена, «К Элизе» и «Лунную сонату» Бетховена. Эти музыкальные пьесы не вызвали у Мадалены ассоциаций с Джузеппе, как в прошлый раз, когда звучала итальянская музыка, но сам пианист был так похож на ее мужа, что уйти, не поговорив с ним, было невозможно.
И Мадалена отважилась подойти к Тони в перерыве между пьесами.
— Простите, вы итальянец? — спросила она робко.
— Да, — приветливо улыбнулся ей Тони, — я из Италии.
— А как вас зовут? — осмелела Мадалена.
— Тони.
— Хорошее имя, — ласково произнесла она. — Итальянское!.. А из какого города вы приехали?
— Из Чивиты ди Баньореджио.
— Неужели?.. — обомлела Мадалена.
Ей надо было перевести дух, прежде чем задать следующий вопрос, но тут к ней подошел администратор и строго спросил:
— Сеньора, вы хотите что-то купить?
— Н-нет… — выдавила из себя Мадалена.
— В таком случае не отвлекайте, пожалуйста, пианиста, — сказал он строго и вежливо проводил ее до двери.
Домой Мадалена пришла в сильном волнении.
— Этот пианист из тех же мест, что и твой отец, — сказала она Нине. — Может, они даже родственники? Или, может, он просто что-нибудь слышал о Джузеппе?
— А почему же ты его об этом не спросила?
— Я растерялась. А потом меня оттуда выставили, чтобы не мешала Тони.
— Его зовут Тони? Красивое имя, — заметила Нина. — Ладно, я сама к нему схожу и все выясню.
— Тебя тоже к нему не подпустят, — сказала Мадалена. — Я думаю, с ним хотят познакомиться многие девушки, поэтому сеньор Манчини и завел у себя такие строгие порядки.
— Я найду способ, как к нему подступиться, — уверенно заявила Нина.
И она нашла такой способ. Отправившись в музыкальный магазин на следующий день, сразу же подошла к строгому администратору и сообщила ему:
— Я ищу учителя музыки для моего младшего брата. Как вы думаете, ваш пианист согласится давать ему уроки?
— Вполне возможно, — ответил администратор. — Насколько я знаю, ему сейчас очень нужны деньги. Вы поговорите с ним, я думаю, он согласится.
Подойдя к Тони, Нина, разумеется, заговорила совсем о другом.
— Здравствуйте, Тони, — сказала она. — Я знаю, что вы приехали сюда из Чивиты ди Баньореджио.
— Да, — подтвердил он, не скрывая своего удивления. — А откуда вы знаете?
— Вчера здесь была моя мама, она с вами говорила.
— Да, я помню ее…
— Так вот, — продолжила Нина. — Мой отец тоже был родом из Чивиты ди Баньореджио, его звали Джузеппе…
— Как?! — прервал ее Тони, — Джузеппе? А вас, случайно, зовут не Ниной?
— Да, я Нина, — ответила она не менее удивленно. — А вы откуда знаете?
Вместо ответа Тони задал ей следующий вопрос:
— А как зовут вашу маму?
— Мадалена…
— Невероятно! Вот так встреча! — воскликнул Тони. — Вы знаете, с кем сейчас говорите? Я же ваш двоюродный брат!
— Вы…
— Да, я родной племянник дяди Джузеппе, вашего отца!
— Неужели? Я так рада! — разволновалась Нина. — Не зря мама говорила, что вы напомнили ей отца.
— Это неудивительно, я и в самом деле похож на дядю Джузеппе. А вы, значит, его дочь? Вот бы он обрадовался, узнав, что вы такая красавица!
— Скажите, вам что-нибудь известно о нем? — наконец задала главный вопрос Нина. — Мы не виделись уже много лет и не получали от него никаких вестей.
— Да, я знаю, дядя мне говорил, — нахмурился Тони.
— Значит, вы общаетесь с ним? — обрадовалась Нина. — Он живет здесь, в Сан-Паулу?
— Нет, — печально помотал головой Тони. — С дядей Джузеппе я познакомился в Италии. Он вернулся туда после тюрьмы, был тяжело болен и прожил с нами недолго…
— Где же он сейчас? Вы знаете его адрес? — нетерпеливо спросила Нина. — Я напишу ему!
— К сожалению, дядя Джузеппе умер, — вынужден был огорчить ее Тони.
Радость, сверкавшая в глазах Нины, мгновенно уступила место печали, а затем и горьким слезам.
Тони понял, что в этот день больше не сможет развлекать слушателей фортепьянной музыкой, и поспешно свернул свое выступление.
— Пойдемте, я провожу вас домой, — сказал он Нине, бережно поддерживая ее под руку.
Она согласно кивнула головой, и они вместе вышли из магазина.
По дороге Тони подробно рассказал ей о дяде, о том, что Джузеппе часто вспоминал жену и дочь, не теряя надежды на встречу с ними.
— Даже перед самой смертью он говорил о тебе, Нина, и хотел, чтобы я разыскал тебя в Бразилии.
— Ну вот ты и выполнил его пожелание, — печально произнесла она.
— Нет, это не я, а ты меня нашла, — справедливости ради заметил Тони.
— Тебя нашла моя мама, — уточнила Нина. — Сердце подсказало ей дорогу к тебе. Не представляю, что с ней будет, когда она узнает о смерти отца.
Опасения Нины были не напрасными: сердце Мадалены в этот раз отозвалось острой, нестерпимой болью, которую удалось погасить лишь с помощью лекарств.
Когда Мадалена понемногу стала приходить в себя, Тони специально для нее повторил все то же, о чем недавно рассказывал Нине.
— Дядя умер от туберкулеза, которым он заболел еще в тюрьме, — в частности, сказал он, и Мадалену, до той поры молча плакавшую, прорвало:
— Вот чем все кончилось! Он хотел изменить мир, а в итоге всю жизнь провел в тюрьмах, не нажил ни кола, ни двора, даже семью свою потерял и умер от туберкулеза! И что же осталось от его благих намерений?
— А я все равно горжусь моим отцом! — гордо вскинула голову Нина.
— Потому что твоя голова тоже забита этими дурацкими идеями, — упрекнула ее Мадалена и спросила у Тони: — Может, он хоть перед смертью понял, что зря потратил свою жизнь?
— Нет, дядя разочаровался только в анархизме, а коммунистические идеи ему были по-прежнему дороги, — честно ответил Тони. — Правда, мне он советовал держаться подальше от политики. Говорил, что жизнь удается только тем, кто много трудится.
— Значит, он так ничего и не понял, — печально констатировала Мадалена. — Я вот с детства тружусь без продыху, а разве мою жизнь можно назвать удавшейся? Так и помру в нищете!
