Побочный эффект - Ольга Вечная
- Какая ошеломительная жестокость. В первый раз редко у кого получается прилично.
- Точно. Ты прав! Так вот. У тебя есть шанс отомстить.
Он приподнимает брови, и я улыбаюсь, пожимая плечами.
- Уже можешь начинать смеяться над моим первым разом.
Нежно обхватываю рукой член и устраиваюсь удобнее.
Иногда я думала об этом. Не то, чтобы каждый месяц, но раз пять было. Представляла, как бы дарила кому-то оральное удовольствие, и в теории этот процесс казался эротическим и даже возбуждающим, но в жизни как-то не складывалось, и мало кто вызывал желание поцеловаться рот в рот, не то, чтобы спуститься туда.
Сейчас все иначе. Я просто чувствую, что иначе, и хочу разделить с ним этим ощущения.
Боже. Я прекрасно представляю себе физиологию, и могу объяснить, почему мужчине такое воздействие приятно, и даже в теории представляю, как надо ласкать, чтобы он достиг пика быстрее или, наоборот, медленнее (постепенное неотвратимое усиление ласк, ничего сложного), на практике все оказывается иначе.
Волнительно.
Дело не в том, что в моей руке член. А в том, что это его член.
Я слежу за тем, как Тимур реагирует на мои прикосновение, и это кромсает душу. Как на секунду он прикрывает глаза, когда я сжимаю сильнее. Как дергается в моей руке, когда наклоняюсь и касаюсь влажным языком.
Выдыхает.
Внутри все ходуном ходит, дрожит, пульсирует. Я хорошо знаю анатомию, и пенис Эккерта - безусловно, один из самых совершенных образцов мужской анатомии, но все же кардинально не отличающийся от рисунка в учебнике. И тем не менее, я умираю внутренне, когда обвожу головку языком. Когда вдыхаю запах знакомой лаванды (надеюсь, он не догадался, что я умыкнула немного геля для душа домой), смешанной с его запахом. Когда начинаю медленно нежно посасывать.
Постепенно усиливая воздействие.
Облизывая, втягивая в себя, сжимая рукой. Он становится крепче у меня во рту, буквально каменным, а у меня самой - пожар. Все женское нутро откликается, ноет, тянет. Я вновь доступная и податливая, горячая для него. И так все естественно происходит, словно природа именно нас и представляла, когда путем зверского естественного отбора сотнями тысяч лет меняла людей.
Эту страсть, этот секс. Волосы мешают, я собираю их выше, и Тимур перехватывает. Дальше держит сам, освобождая мне руки.
Не знаю, нравится ли ему. Слишком волнуюсь, чтобы открыть глаза.
Лишь понимаю, что он не смеется надо мной.
Совсем.
Вообще нисколько. А потом надавливает на затылок, толкается в рот и немедленно начинает пульсировать.
Глава 38
В кабинете ультразвуковой диагностики привычно пахнет антисептиком и гелем, но сейчас эти запахи не успокаивают.
Мне некомфортно находиться в «шкуре» пациента, хотя иногда это просто необходимо. Как бы ни был хорош врач-урогинеколог, сам себе он плановый осмотр не проведет.
Еще месяц назад я записалась на раннее субботнее утро. Оказалось, что это рабочий день, и были страхи, что не удастся отпроситься.
Признаюсь, с учетом новых обстоятельств, отпроситься у босса не составило труда - он безмятежно дрых рядом на новеньком матрасе, который мы выбрали позавчера, и был настроен максимально лояльно, казалось, по всем вопросам.
Весь вчерашний день я скучала. Тимур был занят на встречах, но приехал в гости, правда, аж в одиннадцатом часу. Задумчивый и сытый. Что, безусловно, напрасно, потому что после работы я заскочила к Лизе, и та научила меня готовить особенный соус к запеченной рыбе. Тимур много потерял, отказавшись от ужина, зато я наелась от души. Пальчики оближешь!
Эккерт не прав: иногда бытовая ложь во благо.
Ловлю себя на том, что улыбаюсь. О нет. Нужно перестать думать о нем так часто!
Монитор светится мягким синим светом, мой постоянный врач Ольга Дмитриевна - женщина лет пятидесяти, с всегда усталым, но доброжелательным лицом - двигает датчиком и бормочет что-то себе под нос. Эту привычку, наверное, я переняла у нее, хотя по себе прекрасно знаю, как подобное нервирует пациентов.
- Ольга Дмитриевна, можно вслух, пожалуйста? Вы же меня любите.
Улыбается. Я хожу к ней с подросткового возраста. Это тот врач от бога, которого, помимо прочего, не беспокоит, что мы почти коллеги. Напротив, во время моей учебы мы часто обсуждали экзамены и зачеты, а потом стали поднимать и личные темы. Я знаю, что у нее трое детей и новый муж, а она в курсе, что в моем анамнезе ноль беременностей и ноль замужеств, зато есть иск на двадцать семь миллионов.
- Вы же сами видите на экране: эндометрий отличный для седьмого дня цикла. В яичниках множество мелких фолликулов, что говорит о прекрасном овариальном запасе. Овуляцию ожидаем в правом.... Смотрите, какой красивый фолликул. Уже девять миллиметров в диаметре!
Смотрю на экран - и правда красивый.
Мы обе секунду любуемся. Дальше он будет расти со скоростью два миллиметра в день, пока не достигнет примерно двух сантиметров, тогда и случится репродуктивное чудо - овуляция, делающее женщину готовой к зачатию.
- Беременность планируете?
- Я? - округляю глаза от неожиданности. - Нет, что вы. Я... даже не замужем.
- Мужчина есть?
- Конечно.
Всегда лгу, что с кем-то встречаюсь, дабы избежать сочувствия или даже жалости. И да, я большой фанат мелкой бытовой лжи во спасение.
- Тогда, если пока не планируете беременность, - тщательно предохраняйтесь, потому что ваш организм планирует ее во всю. - Усмехается она. - Исключительно приятное зрелище.
Вот как.
- Посмотрите еще раз матку, пожалуйста.
Врач пожимает плечами. Делает паузу, увеличивает изображение, щёлкает мышкой:
- Маточка красивая, ровная, гладкая. Узлов не видно. Вены в порядке. Придраться не к чему, на данный момент просто загляденье.
Выдыхаю. Это и облегчение, и повод для тревоги.
Каждый раз перед УЗИ я ловлю себя на том, что замираю, ожидая приговор или хотя бы какие-то признаки грядущей беды, чтобы начать заранее готовиться.
Когда я была маленькой, родители часто оставляли меня у прабабушки в Подмосковье, которую я очень любила и которая при мне обсуждала с подругами любые темы без намека на хоть какую-то цензуру. Тогда-то, лет в шесть, я впервые услышала о нашем семейном проклятии.
По легенде, мама моей прабабушки - писанная красавица Анна увела мужа у деревенской знахарки, и та прокляла весь наш род, фразой:
«Навеки - лишь один ребёнок в семье».
Почему я вообще об этом думаю?
Сбывается. У моей прабабки был один сын, мой дедуля. У него родилось три дочери: одна - моя
