Разводные процедуры - Лика Ланц
Профи, что сказать? И помнит, хоть времени не так уж и мало прошло с той поры, когда он к ней обращался.
— Добрый вечер, Алина, — поприветствовал и он её. — Простите, что поздно, но дело не терпит отлагательств. Мне нужна квартира в наём в этом же районе, желательно неподалёку от моего дома.
Марк категорически был не согласен отправлять Милу куда подальше. Это не входило в его планы. Он вдруг подумал, что сдохнет, если не будет видеть её хотя бы по полчаса утром-вечером, когда они животных выгуливали.
Алина задавала наводящие вопросы, уточняла. К утру пообещала выслать варианты. Бодро заверила, что обязательно найдутся варианты. Марка это немного успокоило. Но для подстраховки он сделал ещё один звонок.
— Привет, мам, не спишь? Прости, что так поздно. Мне нужна твоя помощь.
Это был крайний случай. Запасной вариант. Мать до сих пор растеряна, никак в себя не придёт. Они с Катей её, конечно же, навещали, но он всё чаще подумывал, чтобы найти ей хоть какое-то занятие. Подыскать компаньонку, что ли. Сводить к специалисту. Мать пока сопротивлялась всеми силами и считала, что помощь ей не нужна.
— Конечно, Марк, я всегда готова помочь. Говори, что у тебя стряслось.
И Марк рассказал. Очень кратко.
— Ты всегда был таким, — неожиданно всхлипнула мать, — добрым и порядочным. Всегда в дом то птичек приносил со сломанными крыльями, то кота бездомного приволок, помнишь? И, конечно, раз у тебя знакомая в беде, пусть приезжают и поживут у меня, сколько надо. Место есть. Условия — тоже. Да и мне будет не так одиноко.
То, что мать согласится, Марк и не сомневался. Его поразило другое — этот вот всплеск эмоций, слёзы. Кажется, она последний раз плакала на похоронах отца, а после этого её как запаяли в хрустальном гробу. Жила как-то отрешённо, без чувств. Ничего её не трогало, не волновало. Даже Катя её боялась такую. А тут… будто тронулся лёд и отступила вечная мерзлота.
— Ну, ты силён, брат, — выдохнул рядом Филипп, о котором Марк позабыл даже. — Вот это и я понимаю! Уважаю тебя, чувак!
И Фил стиснул его руку так, что Марку стоило большого труда не поморщиться.
— У нас останешься или домой? — предложил он из вежливости.
К счастью, Фил был всё же нормальным парнем.
— Не-не, я к себе всё же. И так вас тут стеснил, объел. Мне ещё и отчёт перед родителями держать. Пока, наверное, что-нибудь совру. Потом уж покаюсь, как всё образуется. А то волноваться будут. У бати сердце барахлит. И так слишком много потрясений в связи со всем этим, — тяжело вздохнул он. — Ещё и мой гениальный план медным тазом накрылся, — ещё один сокрушённый вздох. — Но я и тут что-нибудь придумаю! — подмигнул он Марку и был таков.
— Хороший он, — вынесла свой вердикт Катя, — только ему твёрдая рука нужна, — очень мудро и по-женски выдала дочь, а у Марка в груди защемило.
Дети растут быстро. Вот откуда в его малышке всё это? Он даже подумать не мог, что она может вот так рассуждать.
— И с бабушкой ты хорошо придумал. Правда, я не уверена, что поможет, — настал её черёд вздохи ронять, — но, не попробовав, не узнаем, правда? И нам бы не мешало у неё почаще бывать. А если там тётя Мила с Андреем поселятся, мы точно каждый день туда будем заглядывать. И недалеко. И Андрею в школу будет удобно ходить. Ну, не так, как отсюда, конечно, но это хороший вариант, пап. Ещё бы там музей имени дедушки разгрести. Не знаю только, позволит ли она, — Катя ещё раз тяжело вздохнула.
Марк подумал: разрешит не разрешит, а попробовать надо. Хороший случай не забыть отца, но наконец-то дать ей возможность отпустить его. Получится ли — другой вопрос, но, не попробовав, не узнать.
Полночи Марк ворочался, никак уснуть не мог. Пару раз порывался если не позвонить Миле, то хотя бы написать в мессенджер, но каким-то чудом удержался всё же.
Все эти тревоги, волнения, хлопоты не добавляли ни оптимизма, ни бодрости, а уж здоровью вредили — вообще без комментариев.
Утром он встал разбитым, с больной головой, но с осознанием: ночь подошла к концу и буквально через несколько минут они с Милой увидятся.
«Новый год скоро», — подумалось ему. Последние годы они его праздновали так себе. Невесело, можно сказать.
«В этом году будет всё по-другому», — дал он себе установку и засобирался.
— Мау, — печально выдал Граф и посмотрел таким взглядом, что Марку даже неудобно стало, будто он перед котом в чём-то провинился.
— Пошли уже, — потрепал он кота между ушей, получил «нежный» укус в ладонь, к счастью, почти игривый, так что жаловаться смысла не было, и они отправились в сумеречную утреннюю хмарь.
Сегодня их встречал туман, а поэтому далеко от подъезда Марк отойти не рискнул. К счастью, Мила долго не задержалась. Вначале из подъезда вылетел Лайтик, а затем появилась и она сама. И Марк понял, что выдохнул. Всё это время, оказывается, он был в жутком стрессе и напряжении. Без передышки. Без даже мимолётного расслабления.
— Мила, — шагнул он к ней и заключил в объятия. Осторожные, успокаивающие, согревающие.
Он даже сам не понял, кого их почти целомудренное единение успокаивало больше. Наверное, его самого.
И было плевать, если кто-то увидит. Ему всё равно. Но если вот не это, то можно и умереть. Это как без кислорода. Немножко — можно. А ещё чуть-чуть — и задыхаться начинаешь. Жизнь с овчинку. И недолго. Потом удушье и небытие.
Марк чувствовал, как она дрожит. Не от холода, а от нервного перенапряжения.
— У тебя всё хорошо? — с тревогой заглянул он в её глаза и поправил волосы у щеки.
— Не совсем, — покачала головой Мила, и у него всё внутри оборвалось от того, как она отводила в сторону взгляд.
Глава 42
Мила
Не знаю почему, но я ему всё выложила. Сбивчиво, срываясь, перескакивая с одного на другое. Не смогла это удержать в себе.
Марк добела сжимал губы. На него страшно было смотреть — так он непримиримо выглядел: лицо потемневшее, все черты обострившиеся.
— Ты должна была об этом сказать ещё вчера. И не оставаться там на ночь, — тряхнул он досадливо головой. — Это ж как по острию ножа ходить. Ну, что ж ты у меня такая стойкая, Мил? — сжал он меня до боли, дышал сорвано, будто много километров пробежал.
А мне
