Собственность Дьявола. Право на семью (СИ) - Елена Николаева
— Я же без памяти в тебя, Руслан. Безраздельно, всем своим существом. До одури, как юная дурочка. Боже, ты был таким… таким… В тебя невозможно было не влюбиться. Я полностью потеряла себя. Доверилась. Без остатка тебе отдалась. До самой последней капли. А ты… Ты меня заживо сжёг… — спазм в горле вынуждает замолчать и сделать судорожный вздох.
Проморгавшись, я изучаю лицо мужа. Вспоминаю каждую чёрточку. Нахожу новые мимические морщинки. Ныряю в потемневшие воспалённые глаза своим робким взглядом.
Боже, какая же в них глубинная тоска и усталость…
Мы оба оказались заложниками своей судьбы.
Смогли убежать от обстоятельств и друг от друга, но от мыслей и чувств избавиться не сумели. И от этого так горестно на душе. Так обидно и больно. Невыносимо тяжело.
— А помнишь нашу новогоднюю ёлку? Наш радостный смех, когда мы дурачились на полу у камина как подростки? — погладив пальцами его скулу, пробую отвлечься на приятные моменты, но и эти воспоминания ранят. Мою гортань сдавливает очередным болезненным спазмом. Я сипну. — Ты был таким… таким настоящим. Искренним. Милым. Я никогда тебя раньше таким не видела. Помнишь, ты пошутил про звезду? Боже, мы так долго смеялись тогда. Как дети. Я купалась в бесконечном счастье. Мечтала родить от тебя ребёнка. Я и подумать не могла, что всё так плачевно обернётся для нас.
— Я всё помню… — хрипит Руслан в мой висок. — Всё до мелочей помню. Тот день навсегда остался в моей памяти… мне его не забыть… — дыхание мужа становится тяжелым. Его напряженная грудь вздымается с каждым отрывистым вдохом, как будто он вспоминает совсем другую картину. Не ту, что вижу я.
Прильнув щекой к его груди, я теряю последние капли самообладания. Обнимаю его не только руками, но и сердцем. Что есть силы. И начинаю рыдать.
Эмоции прорывают стену между нами. Оголяют чувства. Выталкивают наружу желания.
Больше не хочется молчать. Не хочется чего-то ждать. Есть только этот миг, сегодня, сейчас…
А что будет завтра — неважно.
С дичайшим волнением прикусываю до крови губу и делаю глубокий вдох, а потом выпаливаю на выдохе, и кажется что с плеч слетает тяжёлая каменная плита.
— А знаешь, наш сын весь в тебя. Особенно похож, когда чем-то недоволен и хмурится. Так больно думать об этом, ты не хотел детей, а теперь у тебя их двое…
* * *
Я замолкаю. И, кажется, даже слышу, как сердце Исаева делает кульбит, а затем останавливается, чтобы через секунду врезаться в грудную клетку и разогнаться на максимум.
Бах! Бах! Бах! — с неистовой силой колотится мне в висок. Так громко, что кроме этих сумасшедших ударов я почти ничего не различаю.
— Всё не так… — сдавленный хрип мужа проникает в моё сознание. — Всегда хотел. Своих… из плоти и крови… От любимой женщины хотел.
Затылок обжигает сладостной болью.
Грубо стиснув мои волосы в кулак, Рус прижимает к себе так сильно, что я на мгновение теряю возможность дышать.
Боже… Боже… Боже… только не отпускай!
Держи меня крепче, пожалуйста, держи!
Дай мне сил поверить в тебя снова.
Хочу, чтобы любил. Чтобы не просто словами забрасывал. Не просто на голых инстинктах брал. Не властвовал, не подчинял, а любил… Сердцем любил. Душой.
Хочу, чтобы заботился. Ласковым был.
Хочу его всего. Безраздельно. Чтобы только мой. Мой и больше ничей.
— Скажи, что любишь. Скажи, Руслан. Скажи, что я тебе нужна. Не ради детей. Только не лги мне. Пожалуйста, не лги.
Голову поднимаю. В его зрачках чернота, пугающая до дрожи.
Выражение лица мужа разительно меняется: с удивлённого до хмурого, а потом снова к растерянному и снова к хмурому.
Я теряюсь. Не могу определить его душевный настрой.
— Разве ты ещё не поняла этого? — шумный выдох опаляет мне лицо.
Прикусив до крови губу, отрицательно верчу головой и плачу. Потому что есть она — беременная девушка с ребёнком Руслана. Как-никак она мать этому малышу. Хотя бы потому, что носит его в своей утробе. А мне запретили! И этот факт с меня кожу живьём сдирает, доводит до безумия.
Почему? Почему мне было нельзя? Эта мысль меня убивает.
Громко всхлипываю, а затем по новой взрываюсь.
Очередной приступ ревности и отчаяния захлестывает с головой.
— Нет! Не поняла! — повышаю тон до крика, сгребая в кулаки отвороты дорогого смокинга. — Не поняла, Руслан! Хочу, что бы ты это озвучил прямым текстом! Прямым! Мне в лицо! В лоб! Потому что я подписала брачный контракт! Ты запретил мне рожать! Кто эта любимая женщина? Кто, черт возьми? Кто она?!!
— Ты, — слышу в тишине после раздавшегося хлопка двери. Кажется, Рома покинул салон, запустив внутрь морозный воздух.
Определяю, что мы стоим. За окнами внедорожника уже не мелькает рваный пейзаж ночного города. С обеих сторон вдоль трассы тянутся тёмные полосы лесных посадок. На дворе белым-бело. В тусклом свете луны валит пушистый снежок.
— Ты — моя любимая женщина. Ты, Маша, — рычит Руслан едва ли не в губы. Моя кожа в сотый раз мурашками исходит. Вспыхивает огнём. Будто бы её покалывают искры.
Боже, не могу в это поверить. В ушах неистово гремит пульс. Сердце надрывно сжимается. Не справляется со своей жизненно важной функцией. Куда-то летит…
— Скажи, что любишь меня, — сиплю, обнимая мужа за шею. Мне мало, того, что я услышала. Одиннадцать месяцев тишины. Пусть говорит! Много и часто! О том, как любит меня. О том, как сильно по мне скучал!
Скажи… давай же, скажи ещё!
— Маша…
— Скажи, что любишь! — настаиваю. Горло болезненно вспарывают надсадные звуки. — Почему так сложно произнести эти слова? Что в них такого?
— Потому что я никогда не выражал любовь словами! — потеряв всякое терпение, яростно выдаёт. — Кроме тебя, я никого не любил! Не было у меня любимых женщин! Не было! Ты единственная, кому я всё это говорю. Единственная, кого в сердце впустил, там и ношу всё это время! И мне жизни не хватит, чтобы любить тебя одну. Ясно?! То, что я чувствую к тебе, это… это… Блять! Это неописуемо! Это больше чем слова, которых ты ждёшь. Я выбрал тебя. И я буду выбирать тебя снова и снова. Без проволочек, без сомнений. Даже если нам предстоит встреча в другой жизни. Я буду всегда выбирать тебя! Сердцем! Одну! Потому что моя жизнь без тебя не имеет никакого смысла. Довольна? — надорванный голос ударяет по нервам током.
Вздрогнув, зажмуриваю глаза.
Руслан соединяет наши лбы, и, надсадно
