Ненавидь меня - Эшли Джейд
— С шести утра.
Поскольку у меня нет машины, чтобы съездить в магазин, я заказала продукты онлайн.
Он придвигается ко мне сзади и обнимает за талию, а затем целует в шею.
— Ты была занята.
— Я хотела, чтобы у тебя было всего понемногу. Я бы приготовила больше, но…
— Но что?
— Они вернутся домой через два дня, и я не уверена, что ты сможешь все это съесть.
Он касается губами моей кожи.
— С чего ты взяла, что я вообще буду есть?
От его слов сдуваюсь как воздушный шарик.
— Ты не обязан… — качаю головой, раздражение ползет по позвоночнику. — Знаешь что? Иди нахуй. Может, ты и не просил меня об этом, но я хотела сделать для тебя что-нибудь приятное, потому что я мо…
Протянув руку, он берет кекс с подставки.
— Это забавно, когда ты так взвинчена.
Ухмыляясь, он откусывает кусочек. Затем его глаза закрываются, как будто он наслаждается вкусом.
Как обычно, я не понимаю выражения его лица.
— Ну что? — говорю спустя минуту.
— Лучший кекс, который я когда-либо пробовал.
Улыбка появляется на лице, но потом я вспоминаю, что это единственный кекс, который он ел. Не совсем достоверное подтверждение.
Тем не менее, это комплимент, и видит Бог, Нокс не из тех, кто их делает.
— Я рада, что тебе наконец-то довелось это испытать.
Обойдя меня, он достает нож и разрезает морковный пирог следующим.
— Почему ты любишь печь, Бродяга?
— Ну, папа купил мне Easy-Bak…
— Я не спрашиваю, почему и когда ты начала, я хочу знать, почему тебе нравится это делать.
Вздрагиваю, потому что никто и никогда не спрашивал меня об этом.
Он подносит вилку ко рту, пока я отвечаю ему:
— Ну, большинство людей думают, что печь просто, потому что можно следовать рецепту. Но на самом деле нужно проявить творческий подход. Ты смешиваешь различные ингредиенты, превращая это в нечто новое и приятное, — я закрываю глаза. — Запах и внешний вид — то, что привлекает в первую очередь. Но на самом деле важнее всего вкус. И в тот момент, когда кусочек касается твоих губ, а вкус обволакивает язык… ты можешь утолить голод. Поддаться искушению, — облизываю нижнюю губу. — Наверное, мне нравится быть причиной чьего-то удовольствия.
Взвизгиваю от удивления, когда руки Нокса находят мои бедра, и он усаживает меня на кухонный остров.
Часть выпечки падает на пол, но я слишком увлечена его темным и чувственным взглядом, когда он стягивает с меня трусики.
— Что…
Он впивается зубами во внутреннюю поверхность бедра, и я вздрагиваю.
— Я еще не принимала душ, — лепечу, когда он зарывается головой между моих ног, царапая щетиной чувствительную кожу.
Его нос скользит по моей щелочке, и он глубоко вдыхает, его длинные пальцы сжимают мои бедра.
— Мне похуй.
Он доказывает свою правоту, вылизывая и целуя мою киску так же жадно, как и мой рот.
Вульгарные звуки, с которыми он поедает меня, заполняют кухню, заставляя кожу покалывать, а голову кружиться, пока он продолжает вызывать эти невероятные ощущения.
Кладу руку ему на голову, удерживая там, где мне нужно, пока он вылизывает меня. Нокс выписывает крошечные круги, и металл пирсинга задевает внутренние мышцы.
Я хнычу, когда удовольствие скручивает внутренности, и он вводит в меня два пальца, а затем набрасывается ртом на клитор.
— О, блядь.
Свободной рукой задирает мою футболку и сжимает грудь.
— Я сейчас кончу, — говорю ему, — не останавливайся.
Он хватает меня за горло, и я ловлю себя на том, что наслаждаюсь этими ощущениями, пока он доводит меня до оргазма.
Я кончаю с громким стоном, но не могу вымолвить ни слова, зажимая его голову между бедер, пока мое тело сотрясается на мраморной столешнице.
В ту секунду, когда Нокс отпускает меня, образ Шэдоу, плачущей на лужайке перед домом, вторгается в сознание.
Я не уверена, что произошло… но очевидно, что Нокс чем-то обидел ее.
— Почему Шэдоу была расстроена тем вечером?
Этот вопрос явно застает его врасплох, и он вытирает мокрые губы и подбородок.
— Что?
— Ты слышал меня. Почему Шэдоу была расстроена тем вечером?
Чем дольше он молчит, тем сильнее затягивается узел беспокойства внутри.
Он не выглядит виноватым, но и невиновным его точно не назовешь.
По тому, как губы сжимаются в твердую линию, и по тому, как он стискивает челюсть, становится ясно, что бы ни случилось той ночью, это то, о чем он не хочет говорить.
— Мы должны быть честны друг с другом, — шепчу, приподнимаясь. — Неважно, насколько все плохо… если мы хотим, чтобы у нас все получилось, между нами не должно быть секретов.
Он заметно сглатывает, но при этом не выглядя взволнованным… как будто просто злится и не хочет мне ничего рассказывать.
Встречаюсь с ним взглядом, умоляя рассказать мне правду.
— Пожалуйста.
Я не причиню ему вреда и не стану осуждать… мне просто нужно знать.
Он смотрит в потолок, и вижу, как его подбородок и шея напрягаются. Когда он заговаривает, его голос звучит хрипло: — Из-за тебя.
В этом нет никакого смысла.
— Как это?
Меня парализует сила его взгляда, когда он говорит: — Она отсасывала мне, и я случайно назвал ее твоим именем, — пожав плечами, он роется в карманах в поисках чего-нибудь, но там ничего нет. — Она заявила об этом, но я напомнил ей, что мы не вместе и что это она пришла, чтобы трахнуть меня. А не наоборот.
По спине пробегает волна облегчения, но быстро сменяется чувством вины.
Должно быть, для нее это было ужасно. Шэдоу была влюблена в Нокса, и услышать, как он произносит имя другой девушки, пока она ублажает его, должно быть, ощущалось ударом под дых.
С другой стороны, Нокс постоянно твердил ей, что не отвечает взаимностью на эти чувства.
И теперь я разрываюсь между чувствами вины и легкого возбуждения от осознания того, что он думал обо мне, пока был с другой.
— Я… я и понятия не имела.
— Да, ну… теперь знаешь, — он уходит. — Я выйду покурить.
Спрыгиваю вниз и хватаю его за руку, прежде чем он успевает уйти.
— Подожди.
Его ноздри раздуваются, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Что?
Понимаю, почему Нокс расстроен. Я не только заговорила об этом в неподходящее время… но и, возможно, мои слова прозвучали обвиняюще.
— Ты назвал меня Бродягой или Аспен?
Боже, мне так хреново, но я ничего не могу с собой поделать. Он пробуждает во мне все плохое. Вытаскивает на поверхность
