Случайные соседи - Ксения Чапин

- Разве что хромая собака не знает еще… - Голос Беллы дрогнул. По лицу пробежала тень.

- Не думаю, что это кого-то касается, кроме меня и Давида. – Я подняла руку Сони и тоже намазала ее маслом. Не была уверенна, что стоило это делать по традиции.

- Напрасно. Очень даже касается, так как он глава нашей общины.

- Это же не значит, что всех вас касается его личная жизнь?

- Всех, может быть, и нет. Но вот меня…

- А тебя – в особенности не касается.

- Ты можешь подумать, что я враг вам, но это не так… Мириам, поступая не всегда хорошо и честно, я лишь хотела проявить заботу…

Я хотела подскочить на ноги, но сдержалась. Решила всмотреться в это красивое лицо.

Смесь из боли, страха, злости и безысходности…

- Что сделал твой отец, когда узнал, что ты подбросила мне в машину наркотики? – Соня вздрогнула.

- Сегодня мы готовим невесту к свадьбе… не время и не место. Но если ты захочешь услышать от меня эту историю, или какую либо еще… То я полностью к твоим услугам. Мы можем подружиться.

- Очень в этом сомневаюсь.

Потом мы обедали всей дружной компанией, и разошлись по домам. Изабелла постояла на крыльце Миквы, провожая меня взглядом, но больше не заговаривала со мной. Подошла только Соня. Она сказала, что была рада со мной познакомиться, поблагодарила за этот день, как всех других женщин, и потом, импульсивно обняла меня.

Этот жест был странным и обескураживающим. Я застыла на месте и не смогла даже заставить себя обнять девушку в ответ.

Я дошла до дома отца, прошлась по дорожкам вокруг, размышляя, и вернулась к Давиду.

Он еще не освободился, поэтому мне пришлось самой позаботиться об ужине, запечь овощи и рыбу, нарезать сыр.

Потом я сделала набросок на конверте с коммунальными счетами простой шариковой ручкой. Несколько раз обвела черты Изабеллы, потом замалевала, скомкала и, выбросив конверт в мусорную корзину, принялась выбирать фильм.

Ужастики, мелодрамы, комедии… папка без названия с видеозаписями. Если бы я не самовольно не приняла сухой закон, то открыла бы бутылку вина…

Я открыла первую наугад папку, и экран заполнился образами людей.

Оцифрованные пленочные домашние съемки.

Шумели волны, заползающие на песчаный берег. Кудрявый мальчик лет четырех, забегал в воду по колено, потом со звонким смехом, отбегал, обдавая брызгами молодую женщину в голубом хлопковом платье.

- Дэви! – Возмущалась она, шутя, и закрывали лицо руками.

- Мама, мама! Попробуй, какая теплая! – И ребенок запускал руки, дотрагиваясь до дна и поднимая подводные облака песка. Он смотрел на мать, Анну, как я догадалась, и его взгляд был ясным, пронзительным. – Вот – ракушка! Розовая! Кто-то отломал от нее уголок!

- Сынок, возможно, она такая и была!

Безумно красивый малыш… такой любознательный.

Я забыла про еду, и открывала папки с видео одну за другой. В школу он пошел в клетчатом пальто и кипе, которая прижимала кудряшки, и которую он отказался снимать. Его голубые глаза внимательно следили за одноклассниками и искали в толпе родителей. Он слегка щурился.

В десять он выбирал себе очки. Ездил на первую операцию на глаза, и родители снимали его в палате, читающим книжку, и рассматривающим яркие картинки.

В пятнадцать Дэви был уже в очках с толстыми линзами. Долговязый, с заостренными чертами лица, кудрями, закрывающими уши, длинной шеей. Анна, его мама, сажала цветы у себя в саду, возле дома, в который мы приезжали с Давидом

Он носил на плечах маленького Иоша, и бил ногами о землю, как конь.

Я громко засмеялась.

- Веселишься? – С улыбкой зашел в гостиную Леманн, и, пристроив трость у бортика дивана, сел со мной рядом. – Я выглядел не так, как сейчас?

- По тебе уже тогда было видно, каким ты вырастешь! Большим, красивым… вредным… - Он потер руками лицо, и выглядел усталым.

На экране маленький Йошка зацепился кофточкой за дерево, и громко закричал, прося Дэви остановиться. Пятнадцатилетний подросток среагировал слишком поздно, и футболка разошлась пополам на спине у Иосифа. Он жалобно заплакал.

Давид рядом со мной замер, и я подобралась к его правому боку, и вжалась в него. Только тогда он выдохнул.

- Ты так трогательно его утешал… - Пробормотала.

Юный Дэви вытирал краем своей рубашки слезы младшего брата, и неуклюже качал на своих коленях, усевшись прямо на зеленую траву. Экран зарябил на мгновение.

- Мама тогда тоже умилялась…

И правда, Анна оторвалась от своего занятия, как только услышала плач малыша, но осталась на месте. Она наблюдала за своими сыновьями, переглядывалась с тем, кто держал камеру, и шептала:

- Снимай! Снимай, Миш!

Давид смотрел в сторону экрана, возможно чуть ниже, чем следовало, если бы он видел. Я нажала на паузу, и повернула его лицо к себе. Кончиками пальцев я прошлась по его глазам, заставляя прикрыть веки, потом приподнялась на коленях, и поцеловала. Правый глаз, потом левый. Холодная кожа опалила губы.

- Ты был прекрасным ребенком. А сейчас, стал прекрасным мужчиной. – Завершающим штрихом стал поцелуй в кончик носа. – Благословил друга, или решил помучить? Признавайся, пользуешься полномочиями главы Общины?

- Это было бы жестоко с моей стороны. Он так долго ждал, пока Соня вернется в Питер!

Напряженность в его теле постепенно сходила на нет. Я гладила печи, предплечья, возвращалась к шее, и сминала ее пальцами.

- Тебя волнует… нет, не так… - Я попыталась сформулировать поточнее вопрос. – Тебя беспокоит это? До сих пор? – Руки опять сместились на его глаза. Он видит сейчас лишь свет. Вспоминает. Я могла поклясться, что сейчас он представлял Анну, и маленького хныкающего Иосифа на той зеленой лужайке.

- Нет. – Слишком быстро ответил. Он лгал.

- Вкусно пахнет… - Дэви откинул голову на спинку дивана, стараясь сменить тему разговора.

- Посмотри на меня? – Я взяла его большие ладони в свои – Ну же. Давай. – Я терпеливо ждала, когда он начнет исследовать мое лицо и тело.

Глава 49. Одна звезда, или все разом

Замерев, я просто смотрела на Давида, пока он трогал меня. В груди натянулась нитка, словно тетива лука, и мешала. Мне казалось, что она где-то между моих ребер. Довольно плотная, и упругая, что бы причинить дискомфорт. Пальцы правой руки нервно подергивались, как и мой локоть, в желании потянуться и сорвать ее. Или почесать кожу.

Как на зло, Дэви не интересовала сейчас моя грудная клетка.

- Ничего не хочешь мне рассказать? – Лениво спросил он, запустив пятерню в мои волосы, и пропуская рассыпчатые пряди сквозь пальцы. Кожа головы натягивалась.