Алевтина. Сопротивление бесполезно (СИ) - Арина Голос
Никто не знает, скольких усилий ей стоило оставаться бесстрастной, когда на кухне он подошёл совсем близко: Алевтина ощутила дыхание мужчины на своём затылке и одновременно почувствовала его почти невесомое прикосновение к волосам. Всего мгновение и воспоминания вихрем пронеслись перед глазами, и девушку уже понесло в прошлое по волнам памяти. Ещё совсем немного и глупое почему точно сорвалось бы с её губ… К счастью, Иван оставил её в покое, и Аля вовремя пришла в себя, так и не допустив новой ошибки.
Да, Ринберг- интересный мужчина: умный, сильный, обеспеченный… Совсем не удивительно, что он привлекает её: это также неотвратимо, как пламя, которое манит мотылька.
Слава Богу, что каждый раз, когда Островская начинает забываться, мысли о Сеньке оказывают на неё прекрасное отрезвляющее воздействие, рисковать сыном она не могла.
За короткий срок Ивану Соломоновичу уже удалось довольно близко подобраться к их маленькой семье. Арсений им восхищался и вполне открыто демонстрировал своё обожание так, как это может делать шестилетний малыш — вспоминая о нём через каждое слово по тысячу раз за день. Алевтину такая привязанность не могла не беспокоить. Девушке очень не хотелось, чтобы сына постигло разочарование.
Есть ли им с Сенькой место в жизни вечно занятого бизнесмена Ринберга? Как быстро мужчина наиграется в семью? Как понять серьёзность его намерений? Островская мучила себя вопросами: этими и ещё сотней других подобных, но так и не нашла для себя ответа.
Откровенно говоря, Алевтина понимала, даже при её критическом подходе придраться было не к чему. В отношении ребёнка Иван вёл себя безупречно, за исключением разве что его неожиданного визита и тайного сговора их вновь образовавшейся мужской коалиции у неё за спиной.
Но и здесь Ринберг первым признал свою вину ещё до того момента, как она успела указать на его промах.
Вот Шабарин совсем другое дело, тот стал бы вертеться, как уж на сковородке, но никогда бы не признал, что был не прав. Кое-кто из её коллег назвал бы это качество поистине бесценным, у Али же сейчас люди подобного формата ничего кроме брезгливости не вызывали, особенно мужчины.
От этих размышлений легче ей точно не становилось, всё только ещё больше запутывалось.
— Хочешь? Не хочешь?.. Нужно что-то решать…
50
Ясный солнечный день на славу радовал многочисленных прохожих, которые в большинстве своём бесцельно прогуливались по улицам в центре города. Лёгкий теплый ветерок то и дело шевелил крону дерева, в тени которого и остановился Юрий Аристархович Шабарин. Пожалуй, сегодня он был единственным, кого совсем не радовала прекрасная погода.
Шабарин ненавидел это ощущение — будто что-то важное прошло мимо него, ускользнуло прямо из-под носа. Оно появилось ровно в тот момент, когда уверенный в собственном превосходстве Ринберг увёл от него Тинку, и до сих пор никак не хотело его покидать. Юрий сидел в машине и нервно барабанил пальцами по рулю, как какой-то жалкий неудачник.
Ждать он тоже ненавидел.
Мужчина нетерпеливо, уже в который раз за прошедший час, посмотрел на противоположную сторону улицы, не выдержал и снова потянулся за сигаретами. Может, отпустит немного?!
Потом Шабарин вспомнил, что курить в машине не очень-то и удобно.
— Вот дерьмо, — выругался Юрий сквозь зубы, раздосадовано смял пачку и отбросил прочь.
Из кафе напротив вышли Островская с сыном. Тина разговаривала с мальчишкой. Даже на расстоянии было видно, что тот её почти не слушал. Вместо этого ребёнок вертел головой по сторонам.
— И что же ты там высматриваешь? — произнёс мужчина, окидывая улицу цепким взглядом.
Малец оказался проворным: он увидел что-то и с воплями понесся по тротуару.
Вернулся Тинкин сынок в неожиданной компании — за руку с Ринбергом. Второй рукой мальчишка тут же уцепился за мать. Вот так, взявшись за руки, они и отправились дальше вниз по улице.
Гневные взгляды Юрия этой троице совершенно не мешали.
— Тоже мне идеальная семейка! Тьфу, — выдохнул Шабарин им в след, ему даже стало казаться, что ребёнок Островской чем-то напоминает Ринберга. — Нет, этого просто не может быть…
Юрий тряхнул головой, как мокрый пёс, стремясь разогнать морок неприятных мыслей.
— Вот, чёрт!.. — он мало понимал, что вообще здесь забыл. — Докатился.
Шабарин почувствовал себя обманутым. Он, как полный идиот, с раннего утра следил за Тиной и её мальчишкой.
Юрий сам не понял, как и почему это случилось… Он столько лет прекрасно жил без Островской, и, что уж греха таить, не так уж и часто вспоминал про «свою Тинку».
Да и что вспоминать, если сначала на тебя смотрят влюблёнными щенячьими глазами, а потом в один день посылают на все четыре стороны.
— Мало баб что ли на свете? Не эта, так другая. Тоже мне принцесса- не будет она третьей лишней: не хочет и не может.
Но как бы не бахвалился сейчас Шабарин, где-то глубоко в душе он понимал, что тогда просчитался и упустил что-то очень важное, променяв вкусную конфету на красивую обертку.
Семь лет назад тихоня Тинка-Алевтинка своим исчезновением преподнесла ему неожиданный сюрприз. Она всегда была горячкой и даже сейчас, живёт в глуши, а ведёт себя как королева.
Юрий познакомился с этой провинциальной умницей скромницей почти случайно. Накануне он с друзьями отмечал покупку нового авто, да так удачно, что утро встретило его жутким похмельем и громким храпом непонятной девицы рядом: то ли Леси, то ли Лики.
В офис ехать совершенно не хотелось, но отец ему уже всю кровь выпил со своими нотациями о необходимости работы, а потому он решил убить двух зайцев одним выстрелом. Шабарин-младший отправился в банк, чтобы подписать документы по кредитной линии- он вроде и при деле, но там нет отца, а у обслуживания в вип-офисе есть свои плюсы: мягкие диваны, вкусный кофе, бодрящая минералка, а если хорошо намекнуть, то понятливые девчонки и коньяка из запасов плеснуть могут…
Но в тот день его надеждам не суждено было сбыться- вместо улыбчивой и сговорчивый Катрин Юрия встретила дежурившая в субботу Алевтина.
Он ухаживал за ней почти полгода с каким-то остервенелым азартом. Нет, девушка не просто корчила из себя недотрогу, она ей была. Тем больше грела его мысль о победе…
Шабарин думал, что всё давно прошло, а сейчас увидел Тинку, и что-то перемкнуло внутри, накатило и накрыло с головой, словно штормовая волна
